Огни Небес - Роберт Джордан

Много ли прошло времени с тех пор, как я беспокоилась, хотела защитить его? — с горечью подумала Найнив. А теперь я лишь хочу, чтобы он оставался в своем уме, дабы сразиться в Последней Битве. Ну, не только поэтому, но и эта причина имеет место. Он тот, кто он есть. Испепели меня Свет, да я ничуть не лучше Суан Санчей! Любой из Айз Седай!

Но то, что Эгвейн сообщила о Морейн, буквально потрясло Найнив. Она, не веря своим ушам, спросила:

— Она ему подчиняется?

Эгвейн энергично закивала — в этом своем нелепом айильском шарфе:

— Прошлым вечером у них вышел спор — она не оставляет попыток убедить его не идти за Драконову Стену. И в конце концов он велел ей выйти из палатки и погулять, пока не остынет. Она будто язык проглотила, но сделала, как он сказал. Так или иначе, она битый час проторчала на ночном холоде.

— Это плохо, — заметила Мелэйн, резким движением поправляя свою шаль. — Не дело, когда мужчины командуют Айз Седай. Все равно что они Хранительницам приказывать станут. Даже Кар'а'карну это не приличествует.

— Вот-вот, не их это дело, — поддакнула Найнив, а потом, спохватившись, захлопнула рот. Да какая мне разница, если он даже заставит ее под свою дудку танцевать? Она-то вдоволь натешилась, заставляя нас плясать под свою! Но все равно это неправильно. Я не хочу быть Айз Седай, я просто желаю побольше узнать об Исцелении. Я хочу остаться той, кем была. Ну его, пусть как угодно ею вертит! Однако это все же нехорошо.

— Ладно хоть, теперь он с ней разговаривает, — сказала Эгвейн. — Прежде, когда она футах в десяти от него оказывалась, он точно в ежа превращался. Найнив, у него голова с каждым днем распухает.

— Помнится, когда я считала, что ты станешь Мудрой, — кривя губы, промолвила Найнив, — то учила тебя опухоли снимать. Для него будет лучше, если ты так и сделаешь, пусть даже он в королевского быка на выпасе превратится. Может быть, самое то, раз он нынче таким стал. По-моему, короли — да и королевы — выставляют себя дураками, забывая, кто они, и потакают лишь своим слабостям. Но еще хуже они оказываются, когда помнят, что они важные шишки, но забывают о том, что все равно остаются людьми. Много нужно потрудиться тому, чья единственная забота — напоминать, что сильные мира сего едят, потеют и плачут точно так же, как любой фермер.

Мелэйн закуталась в шаль, не уверенная, то ли согласиться, то ли возразить, но Эгвейн сказала:

— Я попробую. Но порой он сам на себя не похож, а когда похож, то обычно такой надменный, что этакий гордый пузырь не проколоть — уж слишком толст.

— Постарайся как следует. Помоги Ранду, не дай ему забыть самого себя. Наверное, это лучшее, что для него можно сделать. И для него — и для остального мира.

Потом воцарилось молчание. Найнив с Эгвейн определенно не хотели говорить, что со временем Ранду суждено сойти с ума, и Мелэйн эта тема не доставляла никакого удовольствия.

— У меня еще есть кое-что важное, — промолвила наконец Найнив. — По-моему, Отрекшиеся что-то затевают.

Как она и обещала, о Бергитте не было сказано ни слова. Пусть считают, будто она сама видела Ланфир и прочих. По правде говоря, Найнив только Могидин бы узнала в лицо. Ну еще, пожалуй, Асмодиана, хоть и видела его единожды, да и то издали. Найнив надеялась, что никто из собеседниц не вздумает расспрашивать, каким образом ей удалось узнать, кто есть кто, или почему ей кажется, будто Могидин может затаиться. На самом деле вопросы возникли вовсе не об этом.

— Ты бродила по Миру Снов? — Глаза Мелэйн превратились в зеленые льдинки.

Найнив встретила ее суровый взор не менее суровым, сколько бы Эгвейн ни качала сокрушенно головой.

— Вряд ли бы я иначе увидела Равина и остальных. Разве не так?

— Айз Седай, ты мало знаешь, а пытаешься взять на себя чересчур много. Тебя не стоило учить той малости, что ты умеешь. Что до меня, то я порой жалею, что мы даже на эти встречи согласились. Необученных женщин нельзя пускать в Тел'аран'риод.

— Я сама обучилась куда большему, чем научили меня вы. — Найнив усилием воли сохраняла спокойствие. — Направлять я научилась сама, а что касается Тел'аран'риода, не вижу особой разницы. — Лишь из чистого упрямства и из-за гнева она так сказала. Верно, направлять Силу она научилась сама, но не понимая, что делает, и не очень у нее получалось. Еще до отправления в Белую Башню она иногда Исцеляла, не ведая ничего, пока ей это не доказала Морейн. Наставницы в Башне объяснили, почему Найнив, чтобы направлять Силу, нужно разозлиться: она скрывала от себя эту способность, боялась ее, и только ярость могла пробить давние, загнанные глубоко-глубоко страхи.

— Значит, ты одна из тех, кого Айз Седай зовут дичками. — Последнее слово было произнесено с неким намеком, то ли с насмешкой, то ли с жалостью — Найнив очень не понравился тон Мелэйн. В Башне это слово редко считалось похвалой. Конечно же, у айильцев дичков — или, как их еще называли, дикарок — не было. Способные направлять Хранительницы выискивали даже тех девушек, которые с рождения обладали самой слабой искрой дара, тех, в ком эта способность рано или поздно проявится, будут они учиться или нет. Также Хранительницы заявляли, что ищут и тех девушек, в ком нет подобной искры, но кого можно научить. Ни одна из айилок не погибла, пытаясь освоить этот дар собственными силами. — Тебе известно, Айз Седай, какие опасности подстерегают того, кто постигает Силу без должного руководства. Не думай, что опасности сна меньше. Они столь же велики. Пожалуй, даже больше для тех, кто осмеливается бродить в Мире Снов, не обладая нужными знаниями.

— Я осторожна, — натянуто проговорила Найнив. Не затем она здесь, чтобы ей читала нотации эта солнечноволосая лиса айильского роду-племени. — Я знаю, что делаю, Мелэйн.

— Ничего ты не знаешь и ничего не понимаешь. Ты такая же упрямая, какой была она, когда пришла к нам. — Мелэйн одарила Эгвейн улыбкой, которая вроде бы была ласковой. — Мы смирили это неумеренное буйство, и обучение ее теперь идет гладко и быстро. Хотя она все еще допускает много ошибок. — Довольная улыбка Эгвейн потухла. Найнив заподозрила, что именно из-за этой ухмылки Мелэйн и добавила последнюю фразу. — Если тебе хочется бродить по снам, — продолжала айилка, — то милости просим к нам. Мы точно так же обуздаем твое рвение и научим тебя всему.

— Спасибо вам большое, но обуздывать меня не нужно, — с вежливой улыбкой ответила Найнив.

— Аан'аллейн умрет в тот же день, когда узнает о твоей смерти.

Ледяная игла пронзила сердце Найнив. Аан'аллейн — так айильцы звали Лана. На Древнем Языке это значило Единственный, или Одиночка, или же Человек, который представляет весь народ, — точный перевод был подчас затруднителен. Айильцы выказывали Лану большое уважение — человеку, не отказавшемуся от борьбы с Тенью и продолжающему вести войну с врагом, который уничтожил его страну и его народ.