Виват император! Армагеддон - Роман Злотников

Когда лимузин уже подлетал к Московской окружной, Трофим Алексеевич встрепенулся, несколько раз развел в стороны и согнул руки и, потерев ладонью лицо, тронул клавишу на подлокотнике. Из перегородки мягко выполз жидкокристаллический экран телевидеосистемы. За прошедшие сутки он не смотрел ни одного выпуска новостей и потому чувствовал себя немножко неуютно. Лубынин знал, что, хотя он вроде бы и держит в своих руках вожжи, российская журналистская братия представляет собой настоящую вольницу, гораздо менее управляемую, чем их так кичащиеся независимостью западные собратья. Видимая независимость западных журналистов прежде всего зиждилась на высоком уровне конкуренции, поэтому любой репортаж или публикация, наносящие серьезный политический, экономический или финансовый ущерб неким даже очень влиятельным персонам, оказывались вполне выгодны для других не менее влиятельных персон. И ни один журналист, не умеющий точно улавливать баланс тех и других, просто не мог достигнуть успеха, потому что любая ошибка стоила неудачнику как минимум работы, а зачастую и карьеры. Поэтому все громкие разоблачения, как правило, довольно тщательно просчитывались и готовились, а нужные люди заранее знакомились с «накопанными» материалами, чтобы реакция на публикацию последовала незамедлительно и сразу после нее началась бы «битва титанов», предоставив возможность герою-журналисту относительно спокойно и далее разрабатывать золотую жилу, создавая и укрепляя собственный имидж бескомпромиссного борца и правдолюбца: У многих же из наших в голове все еще царила романтика, воспитанная голливудскими блокбастерами про смелых и независимых американских журналистов, а также парадными биографиями наиболее известных из них. Так что с нашими надо было держать ухо востро. Но каких-то серьезных трудностей он не ожидал. Поэтому, когда на экране возникло столь знакомое ему лицо, Лубынин невольно вздрогнул. В его голове тут же всплыла дурацкая фраза из какой-то детской сказки: «Вот врешь-врешь, да и ненароком правду соврешь», но в следующее мгновение все посторонние мысли исчезли из его головы, а сам Трофим Алексеевич наклонился вперед, судорожно стиснув левой рукой массивный подлокотник.

— …ранее вы не были столь скептически настроены. Я помню, вы даже утверждали, что большим благом для России является именно демократический вариант монархического государства. Почему же вы сейчас столь категорически отвергаете вероятность принять корону на таких условиях?

Его Высочество покачал головой:

— Вы не правы. Я просто считал, что этот вариант имеет для России наибольшую среди всех вариантов монархии вероятность воплощения. Хотя и она была не очень-то высока. Но, — тут Ярославичев вскинул вверх палец, максимально концентрируя внимание телезрителей, — и в этом я согласен с теми, кто предложил мне поддержать их шаги по восстановлению в стране монархии. Даже этот, по моему мнению, довольно половинчатый вариант я считаю гораздо лучшим выходом из нынешней ситуации, чем просто досрочные выборы президента. Однако Я САМ никогда не соглашусь только на роль символа. Если на меня ДЕЙСТВИТЕЛЬНО будет возложена обществом достаточно большая доля ответственности за страну, я считаю для себя обязательным иметь необходимый набор прав и возможностей, позволяющий мне максимально эффективно реализовать эту ответственность…

Это утро началось довольно обыденно. Филипп был на ногах уже в шесть часов утра. Сегодня Его Высочество должен присутствовать на Дне знаний в одном из детдомов, включенных в программу «Фонда Рюрика». Ярославичев до сих пор занимал только два официальных поста — президента «Фонда Рюрика» и ректора Терранокого университета. И все знали, что к своим обязанностям на этих постах он относится чрезвычайно серьезно. Присутствие президента «Фонда Рюрика» на Дне знаний в каком-нибудь из детских домов, включенных в программу поддержки Фонда, уже давно стало традицией. Более того, график таких посещений был разработан на годы вперед. Так что в каком именно детском доме и в какое время будет присутствовать Его Высочество, было известно задолго до дня самого посещения. Как и то, что отказаться от этого посещения Ярославичев может только из-за очень, ОЧЕНЬ серьезных обстоятельств. В обществе был широко известен факт, когда во время подобного праздника главу «Фонда Рюрика» проинформировали, что в здании обнаружена бомба, Ярославичеву об этом сообщили строго конфиденциально, предложив покинуть здание, «пока не началась паника». Но он отказался и, на ходу изменив сценарий праздника, этаким веселым хороводом вывел детей из здания на опушку ближайшего леса. Причем сам покинул здание чуть ли не последним.

Саперов дождаться просто не успели, потому что едва шумный хоровод из полутора сотен детей и взрослых, большинство из которых не подозревало, что сей выход на воздух не был предусмотрен первоначальным сценарием праздника, достиг той самой опушки — здание взлетело на воздух. И потому Филипп полагал, что данное мероприятие как нельзя лучше подходит для организации пресловутого покушения. Конечно, теперь у Его Высочества была своя Служба безопасности, но те же любящие цифры американцы подсчитали, что, даже если охранник знает время, место и форму нападения, его шансы выйти победителем приблизительно 1:4. Терранцы не такие, как все люди, что есть то есть, да и у его не совсем обычных подчиненных скорость и точность реакции ненамного хуже, чем у терранцев, так что столь простой подсчет шансов здесь неуместен, и все же… если заложить в нужном месте и в нужное время рвануть килограмм пять-десять пластита, не поможет никакая реакция и способность к регенерации. Ибо никакой терранец или даже старший не способен регенерировать из куска окровавленной плоти весом в пару килограммов. А то, что покушение должно было все-таки произойти, но не должно было увенчаться абсолютным успехом, делало стоящую перед Филиппом задачу еще труднее.

Во-первых, следовало максимально исключить возможность подрыва. Поэтому Филипп настоял, чтобы последние полгода Ярославичев пользовался для переездов только автомобилем и самолетами, чтобы участники покушения забыли о том, что в распоряжении главы «Фонда Рюрика» имеется еще и вертолет. Это средство передвижения начало активно использоваться лишь в последние несколько дней (когда все возможные площадки приземления были взяты под наблюдение). То есть было сделано все, чтобы у тех, кто готовил покушение, сложилось твердое убеждение, что угадать транспортное средство или маршрут движения, которым воспользуется Его Высочество в этот день, будет абсолютно невозможно. Детский дом располагался на окраине небольшого провинциального городка Тутова, в двухстах сорока километрах от Москвы (для изготовленного по спецзаказу «ГАЗа» преодолеть такое расстояние — дело полутора часов). Ядов Филипп тоже не боялся. Большинство ядов Ярославичев просто бы не заметил, а те, которые были достаточно опасны, Его Высочество мог определять на вкус. Но, на всякий случай, в обслуживающий персонал детского дома восемь месяцев назад были внедрены два терранца.