От сессии до сессии - Николай Иванович Хрипков

была перерасти в дипломную, а со временем в кандидатскую и т. д. схватилась за сердце и побледнела. Секретарша понднесла ей стакан воды.

Вид у Нины Андреевны был растерянный. Вся эта история никак не укладывалась в ее голове. Она была невысокой, темноволосой и довольно симпатичной женщиной, с безумной страстью влюленной в серебряный век. Она жила им. Она была уверена, что это самая лучшая эпоха в русской кульууре, ее невиданный взлет. Блока, Гумилева, Андрея Белого она любила до саомзабвения. И, кажестя знала про них всё. их стихи могла читать часами. И даже, ревновала их к женщинам, которые встречались на их пути. Все эти женщины были недостойны кумиров.

Узнав, что Рита собирается переводиться на биофак, Нина Андреевна впала в ступор. Это никак не укладывалась в ее голове. Это было пугающе невероятно. Какая-то фантасмогория! Первыми ее словами были:

— Это бред! Так не бывает!

Тогда ей протянули заявление. Оно дрожало в тонких пальцах Нины Андреевны. Прочитала несколько раз. Нина Андреевна тут же бросилась к своей любимой студентке. Но остановилась, вспомнив, что идет лекция и лучше подождать до перерыва. К тому же разговор не на пять минут. Она с трудом дождалась окончания лекции, нервно прогуливаясь по коридору и обдумывая, что она скажет Рите, какие убедительные слова.

С трудом дождалась окончания лекции. Последние пять минут стояла под дверями аудитории, где занималась группа филологов. Боялась отойти, чтобы не пропустить Риту. Вот вышла Рита. Еле сдерживая себя, Нина Андреевна проговорила, нервно перебирая темное платье на боку, как будто это хоть сколько-то могло ее успокоить:

— Нам надо бы переговорить, Маргарита!

Они перешли в небольшую аудиторию и сели за последний стол. Здесь было спокойно, никто не заглядывал.

— Ты это зачем сделала, Маргарита? — спросила Нина Андреевна.

Рита смотрела в окно. Она боялась перехвать взгляд совей наставницы, чувствовала себя предательницей.

— Нана Андреевна! Не обижайтесь на меня! Это обдуманное твердое решение. Поверьте! Мне оно далось очень нелегко. И во многом из-за привязанности к вам. Я к вам питаю глубочайшее уважение.

— И всё же, что же случилось, Маргарита?

— Нина Андреевна, бывают такие моменты, когда ясно понимаешь, что нужно изменить свою жизнь. То, что казалось раньше нормальным, предстает как ненормальное. Такой момент у мнея настал.

— Маргарита! Рита! Ничего, что я так тебя называю? Ты для меня стала, как дочь, почти родная. Не знаю, что это за обстоятельства. Не хочешь говорить, не надо. Но нужно всё взвесить тысячу раз. Я твердо уверена, что это неправильное решение. Ты поддалась какому-то эмоциональному порыву. Никакие доводы меня не переубедят. Ты природжденный филолог, исследователь, ты талантлива, ты очень тонко чувствуешь поэтическое слово. У тебя чутье, умение постигнуть и передать аромат эпохи. Ты буквально переселилась во времена Блока. И почувствоввала всё сердцем и сумела об этом рассказать.

Нина Андреевна постаралась перехватить взгляд Риты. Но ничего не получилось.

— А как же, Рита, Ленинград? Мы же договаривались, что этим летом ты поработаешь в архивах. Представляешь, пройти по тем местам, по которым ходил Блок? А какое это непередаваемое счастье прикоснуться к рукописям поэта! Это же не высказать словами! То, что ты собралась делать, это безумие. Я больше не знаю, каким это словом назвать. Одумайся! Что за блажь? Да так просто не может быть! Не может и всё!

— Простите меня! Не надо меня уговаривать, как малолетнюю девочку. Я понимаю, что доставила вам боль. Но я взрослая и могу, и имею право, и обязана принимать самостоятельные решения, как бы это не нравилось окружающим. Ээто моя жизнь!

Нина Андреевна промокнула глаза.

— Рита! Умоляю тебя! Для ученого даже не столько его книги дороги, как его ученики. Ты самая моя лучшая ученица. Поверь, я очень горжусь этим. Значит, то, что я делаю, не напрасно. Простите меня!

Рита поднялась и пошла к выходу, даже не оглянувшись.

Тем же вечером в общежитии тоже решали Ритину судьбу.

— Я знаю, что делать, — сказала Вера. — Надо написать письмо ее родителям.

— Как-то это не очень, — усомнилась Галя. — Получается, что мы кляузничаем на нее. Так дети поступают в младших классах. Не очень красиво выглядит. Да и Рита может сильно обидеться.

— Неэтично! — кивнула Оля.

— Девчонки! Вы что? Когда речь идет о спасении человека, все средства хороши. Может быть, мы поступим неэтично, если не сообщим родителям, какую глупость собирается сделать их дочь. Потом родители будут же нас винить. «Вы всё знали и видели. И не сообщили. Подруги еще называются! Что же вы ее не удержали у края пропасти?» Нет! Никаких колебаний не может быть! Хотя если у вас есть другие варианты… Ну, что вы замолчали? Предлагайте! Вот то-то же! Нечего вам больше предложить.

Вариантов не было. Сели писать письмо. Каждое предложение обсуждали, редактировали. Хотелось так, чтобы и удар был не слишком сильным и в то же время родители оценили всю опасность ситуации. Получилось две страницы убористого почерка. Перечитали. Заменили некоторые слова. Добавили наилучших пожеланий. Вера чуть-чуть подпустила слезу. Она представила, что она мама и вот получает такое письмо. Для родителей как никак это все-таки горе, если родное чадо сворачивает на кривую дорожку.

Рита из Кемеровской области. Это рядом почти за углом. Поэтому не прошло и недели, как дверь в их комнате без стука растворилась и на пороге предстали два незнакомых взрослых человека. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не догадаться, кто это такие.

Мужчина огляделся. Комната ему понравилась. А что? На окнах шторочки, чисто, кровати аккуратно заправлены, табаком не пахнет и пустые бутылки по углам не стоят. Сразу видно, что живут не перекати-поле, а серьезные девушки, будущие ученые.

— Вон как живем! — подытожил он.

— А Риточка-то где? — спросила мама. — Вы вон все на месте. А она где гуляет? И время-то уже позднее. Чего же она так каждый вечер допоздна гуляет? Может, и вообще не приходит ночевать?

— Вы не беспокойтесь! У Риты сегодня лингафон.

— Кого? — возмутился отец. — Это еще кто-такой? Иностранец поди или чучмек какой-нибудь?

— Это кабинет, где совершенствуются в знании иностранного языка. Да что вы стоите? Проходите! Садитесь! Устали же с дороги! А Рита сейчас придет. Может быть, с минуты на минуту.

Родители стали устраиваться. Разделись, переобулись в домашние тапочки. Из объемной сумки стали доставать продукты: баночки с вареньем, соленьем, свертки с разной снедью. Занимаясь этим, расспрашивали про Риту: насколько это у нее серьезно или блажь, дурость какая, и что это за фрукт, из-за которого она такую глупость