Схватка с чудовищами - Юрий Карчевский

Было прохладно и сыро. Решила разжечь костер, но остереглась: как бы не выдал ее огонь. Но вот на душе повеселело. Звездное осеннее небо будто ожило, заговорило, запело. То шли десятки бомбардировщиков в сторону Германии. «Скорее бы пришел конец этой страшной бойне! — пронеслось в голове. — Если бы не война, я бы уже закончила аспирантуру, у меня была бы семья… А сейчас, страшно подумать, нахожусь на волоске от смерти…»

Семья… «Как плохо быть единственным ребенком, — с грустью подумалось ей. — А как хотелось иметь сестренку… У нас с Антошей будет трое ребятишек. И назовем мы их… — подумала она и улыбнулась. — Только бы Антоша был жив. Только бы до Москвы добраться. А там…»

Ветер раскачивал деревья так, что они ударялись друг о друга, издавая при этом причудливые звуки, напоминавшие то волчье завывание, то тяжелую поступь медведя. Было жутко среди этой тьмы и таинственных звуков. Но куда страшнее и трагичнее было оставаться в городе! «Неужели все позади? — подумала она. — И чего только не пережила, чтобы все эти годы каждым своим шагом подтверждать чуждое мне „арийское происхождение“, „верность фюреру, Великой Германии!“. Книгу Гитлера „Майн Кампф“ вызубрила и щеголяла цитатами из нее. Стала набожной больше, чем сам Мартин Лютер, основатель немецкого протестантизма. А уж моральный облик мой — сама безупречность! Даже похотливый Хейфиц не смел ко мне приблизиться, схлопотав однажды пощечину за приставание. Боже, неужели пришел конец страху моему?..»

Альбина задремала уже с рассветом. Сквозь дремоту она услышала шаркающие шаги по лиственному настилу. С каждым мгновением они приближались. Встрепенулась, привстала. Рука потянулась было за пистолетом. Перед нею стоял рослый юноша с запекшейся кровью на лице, в изодранной одежде, едва прикрывавшей тощее тело.

— Госпожа… — удивился он неожиданной встрече.

— Как тебе удалось уйти от этих палачей? — узнав в нем Сергея и приходя в себя от испуга, спросила она.

— А вы не знаете… — усомнился паренек.

— Нет, не знаю. И не могу знать. И все-таки?

— Там исчезла какая-то гестаповка. То ли убил кто ее, то ли партизаны захватили. Все брошены на ее поиск. И эсэсовцы, и полицаи, даже водолазы. Я воспользовался этим, выломал в сарае доску и драпанул. А вы… Вас, что, в последний момент к партизанам заслали, как к нам в подполье Кривоносого?

— Да нет, что ты! — поразилась Альбина такому выводу и подумала, что значит, Хейфиц хватился и разыскивает ее…

— Не вздумайте меня выдать! — не верил ей юноша. — Живым все равно не дамся!

— Я рада, что ты на свободе и горжусь твоей стойкостью, мужеством. А ведь я тоже бежала…

— Бежали к коммунистам?.. — Паренек посмотрел на нее с еще большим недоверием. — А может быть, это вас ищут? Чтобы русские простаки поверили в ваше «бегство» и доверились вам? Что-то вроде Троянского коня из древнегреческой легенды получается. Остроумная затея, ничего не скажешь! Разложить и взорвать отряд Бати изнутри!

— Думай, что хочешь, Сережа. Я не смогу тебя разубедить… Давай двигаться навстречу советским войскам вместе, — предложила женщина. — Или у тебя другие планы?

— Придумали тоже. Мне с вами не по пути!

— Как знаешь.

— А планы… Пережду здесь. Ослаб за дни неволи. Да и недолго ждать осталось прихода наших. А если я пойду, то не с вами! Вы для меня — гестаповка, и, будь у меня оружие, мне следовало бы вас застрелить.

— Ну что же, ты прав, наверное, — проглотила она слова Сергея, как горькую пилюлю.

Баронесса двинулась в путь, оставив юноше велосипед и немного продуктов — хлеб, сало, консервы.

Она брела под моросящим дождем и видела, как по дорогам панически отступали на запад разрозненные подразделения вермахта. Наблюдала и прорыв танковой группы наших войск, преследовавшей их, и от души радовалась этому. Представила себе, как Хейфиц, нагрузив машину «реквизированным» у населения добром, тоже удирает восвояси. Зачем-то же он коллекционировал охотничьи ружья, золотые коронки, монеты. Теперь погоня ей была не страшна. Сейчас просто не до нее ни Службе безопасности, ни абверу.

Устроив привал, мечтала о Москве, с нежностью вспоминала любимого человека. Любовь к нему поддерживала ее все эти годы вынужденной разлуки. Жалела о том, что, уходя на войну, не успела дать согласие стать его женой. Обещала подумать… Ждет ли он ее, какой будет встреча? Грохотала все ближе и ближе артиллерийская канонада, а у нее слезы на глазах: «Думал ли он обо мне?.. А если это лишь моя иллюзорная мечта, и его чувства ко мне изменились?..»

Переходя заросший высоким кустарником овраг, вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

— Госпожа переводчица? — окликнул ее кто-то.

Альбину охватила жуть. Она обернулась, но никого не увидела. И снова тот же голос:

— Так вы можете попасть в плен к большевикам.

— Кто вы, покажитесь!

— А вы уберите свой пистолет.

Из-за дерева вышел Кривоносый. Она сразу узнала в нем агента Хейфица, который предавал подпольщиков. Он был вооружен немецким автоматом и увешан гранатами и напоминал бандита с большой дороги.

— Господи, как же ты напугал меня!

— Вас тоже оставили в этих краях? — спросил он.

— У меня трагедия, Игорь. Я не успела собраться, и они уехали без меня. А догнать уже не было сил, да и не на чем, — «открылась» ему Альбина, как близкому человеку. — Слишком быстро все произошло. Большевистская армия перекрыла все дороги. Удастся ли нашим добраться до Германии?..

— И как это вас не подождали…

— Как ты можешь сомневаться во мне?! — возмутилась девушка. — Ты там не был и не ощутил весь этот ужас, когда все кругом стреляет!

— Я осуждаю ваше начальство. Оно подумало прежде всего о себе. А сейчас куда же путь держите, если не тайна?

— Так. Сама не знаю куда. Наверное, навстречу смерти.

— В таком случае мы с вами уже перешли линию фронта.

— Да? И мы далеко от Постав?

— Километров двадцать пять, пожалуй, будет.

— Господи, что же мне делать? Свои бросили, чужим — не попадайся на глаза, схватят и расправятся. Страшнее положения не придумаешь. Я же — женщина! Мне не нужна война! Мое дело — держать семейный очаг, растить детей, холить мужа. А тут кровь, предательство своих же.

— Да, вас предали. Но успокойтесь, госпожа.

— Извини. Нервы не выдержали. Расчувствовалась. Разоткровенничалась.

— Пойдемте со мной. Я вас не обижу и не предам. Я знаю в этом лесу все тропинки. Вы будете спасены.

— И тебе можно верить? — усомнилась Баронесса.

— И верить, и положиться на меня можете. Служил верой и правдой господину начальнику вашему, а вам — сам Бог велел.