Закат Техномагов: Заклиная Тьму - Джин Кавелос

Не надо давать воли страхам. Это — в наших силах. Да, наше будущее сейчас не определено, как и судьба всей Галактики. Но мы должны радоваться этой неопределенности, благодаря которой, мы, наконец, обрели свободу, и силу искать свою собственную судьбу.

Элрик учил меня, что большая часть разумных существ предпочитает определенность неопределенности. Мы, маги, играли на этой глупости, учились манипулировать представлениями окружающих, потому что определенность — это иллюзия. Вселенная полна неопределенности и, только когда мы смиримся с этим, мы сможем познавать, создавать и расти. Некоторые называют этот процесс изменением себя. В принятии неопределенности заключается наша возможность изменить себя.

Блейлок верил, что мы должны попытаться стать самыми лучшими агентами Вселенной, проводниками ее воли. Вселенная желает одного — понять. Мы, техномаги, одни из тех, кто лучше всех может помочь ей на этом пути. В этом заключается наше предназначение. Не искать путей продолжения существования нашего ордена посредством заключения соглашений или самостоятельного совершения зверств. Не прятаться ни от Вселенной, которая иногда может показаться слишком жестокой и хаотичной, ни от самих себя. Даже если наши дни сочтены, мы можем исполнять свое предназначение, радуясь жизни, стремясь обрести понимание, сражаясь ради добра столько, сколько сможем.

Борода Феда зашевелилась — он улыбнулся. Но другие оставались хмурыми. Херазад заговорила:

— Ты должен был выставить свою кандидатуру на выборах в Круг, как, я уверена, многие тебе предлагали. Ты бы победил и тогда твой голос учитывался бы при принятии решений. Но ты не сделал этого. А нам не нравится слушать лекции того, кому мы дважды объявляли выговор. Мы приняли решение, Гален. И ты подчинишься ему.

Чему он должен подчиняться? Гален обвел их взглядом: Мойстро, Цакицак, Херазад, Селина, Фед. Возможно, им нужно больше времени, чтобы смириться с новым положением дел в галактике. Возможно, в конце концов, они созреют для того, чтобы перестать прятаться. Может быть, если он останется с ними, то сумеет найти способ научить их тому, что ему самому удалось познать: как накладывать заклинание, создающее ничто. Волна желания прокатилась по его телу. Ему хочется освободить еще больше биотека. А если маги до тех пор останутся в изоляции, они не смогут распространять хаос, живущий внутри них.

Он так хотел покинуть это место, летать среди звезд, учиться. Но он подождет до тех пор, пока они не будут готовы отправиться вместе с ним.

Гален просто кивнул в ответ, повернулся и вышел. За дверью его снова окружил шум праздника. Но сейчас ему хотелось скорее начать новую жизнь: наблюдать, задавать вопросы и познавать. Если он не может летать среди звезд, то сможет, по крайней мере, смотреть на них.

Он прошел в обсерваторию. Остановился у двери, визуализировал заклинание кода замка, и тут к нему подлетел на платформе Фед.

— Я так и думал, что найду тебя здесь, — сказал он.

Дверь открылась, Фед убрал платформу и вошел вслед за Галеном внутрь. Он до сих пор улыбался.

— Я всегда знал о том, что тебе есть, что сказать. Но я даже представить себе не мог, что ты скажешь такое. Ты, определенно, обладаешь способностью злить Херазад. Такой злой, как после общения с тобой, я ее никогда не видел. Остальные, кажется, тоже не в восторге.

— А ты? — спросил Гален.

Фед пожал плечами.

— Я согласен с тобой. Я готов собрать манатки и улететь отсюда. Но не думаю, что большинству из них такая идея понравится.

Перед мысленным взором Галена появилось меню системы, он начал устанавливать связь с зондами. Он так мало знал о том, что происходило в галактике после его возвращения в убежище, и горел желанием увидеть, как Вселенная вступает в новую эру — эру неопределенности.

— Так ты останешься с нами?

— Ты спрашиваешь от своего имени, — ответил вопросом на вопрос Гален, — или от имени Круга?

— Что ты хочешь этим сказать?

— С тех пор как я открыл заклинание уничтожения, это стало их главной темой для беспокойства.

— Могу я тебя спросить просто как человек?

— Но ты — не человек. Человек — лишь часть того, кто ты есть.

— Тогда, как техномаг. Техномаг, который считает себя твоим другом.

Гален кивнул.

— Я останусь, буду помогать техномагам и буду наблюдать. Но если Тени когда-либо вернутся или другие попытаются использовать их технологии, то я улечу отсюда и остановлю их.

— А если Круг откажется отпустить тебя?

— Когда я захочу улететь, — ответил Гален, — никто здесь не сможет меня остановить.

— Ты завел опасный разговор, — заметил Фед.

— Опасно разговаривать с другом, или с членом Круга?

— С другом.

Херазад назвала его предателем, и, возможно, она была права. Элрик однажды спрашивал его, кто он: техномаг или предатель; тот, кто убивает, или тот, кто творит благо; тот, кто себя контролирует, или тот, кто сдался хаосу; тот, кто несет тьму, или тот, кто несет свет? Гален верил, что стал всем этим сразу.

Гален уселся в единственное кресло, стоявшее посередине комнаты.

— Оптима просила передать, чтобы после заседания Круга ты как можно быстрее присоединился к ней.

Фед пошел к выходу. В дверях он заколебался:

— Ты сказал, что Вселенная хочет понять. Понять что?

— Именно это, — ответил Гален. — Кто. Что. Почему. Самое важное, почему.

Фед тяжело вздохнул.

— Ладно. На сегодня с меня достаточно ответственности. Пора праздновать. Думаю, тебя приглашать — дохлый номер?

— Я уже праздную. По-своему.

Фед кивнул и вышел.

После этого Галену, в качестве Ока магов, ничто не мешало пуститься в странствование среди звезд.

На Вавилоне 5 Джон, Деленн, Майкл, Стивен и другие сидели за длинным столом, ломившимся от еды и выпивки, и радовались окончанию войны. Хотя Джон улыбался, его лицо было напряженным и усталым. За'ха'дум высосал его юношескую энергию.

На Регуле 4 Олвин и Г'Лил смеялись, обмениваясь шутками, это помогало им скрыть боль расставания. Они помогли Джону одержать великую победу, помогли ему победить Теней. Теперь Г'Лил возвращалась на Нарн, чтобы принять участие в возрождении своего мира. А Олвин, столкнувшись с местными проблемами, решил остаться. Сегодня он казался более счастливым и расслабленным, чем когда-либо со времени смерти Карвин.

На Приме Центавра Вир совершал очередную прогулку по дворцовому саду для того, чтобы еще раз взглянуть на голову Мордена, насаженную на пику. Гален надеялся, что Морден сможет обрести и свободу, и жизнь, но это оказалось невозможным. Морден остался верен своему обещанию, и Тени держали свое до тех пор, пока он мог им служить. А теперь Морден был свободен.

На Зафране 8 Кадм Уилкокс вместе со служащими отеля «Штраусс» выгнал группу постояльцев, от которых были одни неприятности, и отметили это шампанским.

На Сууме Джаб двигалась под неистовым ливнем на коротких, мощных ногах, приблизилась к сложенному из камней амбару. Из-за наводнившей атмосферу пыли температура на планете опустилась на несколько градусов, а шторма участились. Пройдут годы, прежде чем планета исцелит сама себя. Джаб пролезла сквозь незакрытую дверь внутрь. Там она нашла убежище и множество животных, которых могла бы ужалить.

Гален все быстрее и быстрее переключался с одного зонда на другой, изображения сменяли друг друга: места, существа, движение, спокойствие, природа, техника, звезды и пустота. Там жизнь, здесь смерть. Радость и отчаяние, триумфы и провалы, любовь и ненависть, зверства и благие дела, озарение и высокомерие, прекрасное и ужасное.

Изабель верила в то, что Вселенная дает шанс измениться. По крайней мере, так случилось с ним. Она говорила ему, что он должен изменить себя тремя способами: открыть себя другим, открыть себя самому себе, и открыть себя Богу. Соединившись с биотеком, Гален поверил, что, быть может, по-своему, выполнил все это сразу.

Когда-то он ненавидел Вселенную за несправедливость, за отсутствие порядка. Теперь он понимал, как ужасно было бы жить, обладай Вселенная теми признаками, если бы она знала ответы на все вопросы и вбивала бы эти ответы во всех живущих.

Но Вселенная не давала ответов, она задавала вопросы. Как сказал тот инопланетянин в недрах За'ха'дума, она просто искала понимания, как и он сам.

Кто? Что? Почему?

Гален видел начало ответов на те вопросы, если они относились к нему самому. Но их ждала вся Вселенная. Гален начал размышлять о ней. Он хотел увидеть ее, почувствовать ее.

Кто такая Вселенная? Что она такое? Зачем она?

Он не верил, что когда-либо сможет ответить на все вопросы. Но ему были важны не ответы. Поиск, движение между известным и неведомым, между светом и тьмой, путь в полосе тени был его предназначением, именно здесь можно было обрести понимание. Он познает все, что может быть познано. А каждое новое знание породит новые вопросы, и вопросы, а не ответы на них, являлись его целью: взглянуть на падающую звезду, или на делящуюся клетку, на личность или на Вселенную и изумиться.