Сейф дьявола (роман и повести) - Йозеф Глюкселиг

— Не хотела работать?

— Совсем нет, сэр. Она не хотела того, чего от нее добивался директор во время контрольной встречи.

— Вот так старикан! — рассмеялся Говард. — Ну, хорошо, хорошо. Для кого вы покупали тюльпаны? — Этим вопросом Говард не только открыл, что отдал распоряжение проследить за Галвой, но и одновременно показал, что симпатизирует ему.

— Для секретарши, сэр.

— По этим же причинам?

— Ну что вы! Этой даме уже за пятьдесят. Ей нравятся цветы, а мне — хорошие секретарши. Минимум пятьдесят процентов репутации каждого начальника находится в руках его секретарши, а мне очень не хотелось бы лишаться этих процентов.

Американец внимательно посмотрел на него:

— В Америке вы можете сделать блестящую карьеру. Операция в Стамбуле будет для вас отличной визитной карточкой, мистер Галва.

— Приложу все усилия, сэр, — заверил его Петр. О своих опасениях по поводу операции «Утренняя звезда», он, конечно, не упомянул.

23

В этот день полковник Говард был в хорошем настроении и полон энтузиазма. После разговора с Галвой прибыл капитан Браудер и отвез американца на встречу с Кларком.

— У нас мало времени, — сказал полковник подсевшему в машину загорелому мужчине. — Через полтора часа улетает ваш самолет. О том, что вы будете обеспечивать стамбульскую акцию, не знает ни Галва, ни Торанце…

— Я понял вас, сэр, — кивнул Кларк.

— И то, что эта акция не должна провалиться?

— Разумеется, сэр.

— Тогда за дело, — сказал в заключение Говард.

Кларк пересел в машину к своим агентам. Полковник с минуту следил за удалявшимся автомобилем, а затем отдал Браудеру распоряжение возвращаться в здание фирмы ТАНАСС.

Группа Галвы была уже готова к отъезду. Крайски и Сантанелли сгорали от нетерпения, зато Торанце казался невозмутимым.

— На аэродром поедете в двух машинах, — сообщил им Говард. — Капитан Браудер повезет Галву и Крайского, водитель мистера Штрайтцера — Торанце и Сантанелли. Затем полковник обратился к Браудеру: — Вы подождете в аэропорту, Гарри, пока не соберется вся группа. Еще раз напоминаю, мистер Галва, до конца операции никто из вашей группы не имеет права отлучаться. Вы постоянно должны держаться вместе. Есть вопросы?

Вопросов не было: план операции «Утренняя звезда» был разработан довольно тщательно. А Галве, кроме того, было абсолютно ясно, что даже в аэропорту у него не будет возможности сообщить, для чего он вылетает в экзотический город, расположенный на границе Азии и Европы.

Ему ничего не оставалось, как взять — впервые за последние десять лет — ответственность за свою судьбу в собственные руки. На этот раз никто не сможет дать ему совет, он сам будет принимать решения, только сам…

24

Когда самолет, на борту которого в удобных креслах расположились люди Кларка и группа Галвы, направлявшиеся в Стамбул, совершал обычный полукруг над Мюнхеном, в кабинете комиссара Вольмана сидел расстроенный Йохен Ноймайер.

Вольман рассматривал фотографию Райн и качал головой.

— Опытная женщина, говорите?

— С большим опытом, — подтвердил Ноймайер.

— Так, у нас есть ее словесный портрет и фотография, — задумчиво бубнил комиссар. — Есть номер ее машины. Мы знаем, где она живет… — И сразу поправился: — Где она жила… Ну что ж, возьмемся за дело.

— Я хотел бы, герр комиссар, еще раз обратить ваше внимание на секретный характер дела… Это совершенно секретное государственное дело! — напомнил Ноймайер.

«Ну да, морочите мне голову…» — не совсем учтиво подумал седой комиссар, относившийся к старым кадрам и считавшийся одним из опытнейших работников. Но вслух приветливо подтвердил:

— Конечно, конечно… — потому что только сумасшедший мог бы настраивать против себя боннскую секретную службу, влияние и сила которой в последние годы настолько возросли, что перешли все границы.

— Если бы вам удалось задержать эту женщину еще сегодня вечером…

— Ну, если вы считаете, герр Ноймайер, что она ждет нас дома, — перебил его комиссар, — то, безусловно, она будет у нас уже сегодня вечером. Но мне кажется, что это не так просто.

Йохен Ноймайер не был уверен, что в словах комиссара нет иронии, поэтому строго добавил:

— Это ваше дело. Я лишь прошу, чтобы меня постоянно информировали о ходе розыска!

— Ну конечно, герр Ноймайер, — улыбнулся комиссар.

Когда Йохен Ноймайер ушел, комиссар дал соответствующие указания о розыске коммунистического агента Райн. Очень скоро, правда, подтвердились его сомнения относительно быстрого завершения операции. Квартирная хозяйка, где жила Райн, сообщила, что ее квартирантка уехала к дяде во Франкфурт, адрес которого она, конечно, не знала. А то, что Гита обещала привезти ей щенка, работников криминальной полиции, естественно, совсем не обрадовало.

Комиссар Вольман не верил ни в дядю, ни во Франкфурт, ни в щенка. Он стал искать машину Райн. Комиссар объявил ее краденой и ждал, что ему выдаст работавшая на всех оборотах полицейская машина. Прошло немного времени, и машина Райн была обнаружена в автосервисе.

— Да, — утвердительно кивнул мастер, — эта дама приехала сюда в грозу, попросила провести комплексное обслуживание и уехала на такси…

— Номер, случайно, не запомнили? — перебил его Вольман.

— Номер не запомнил, — лениво ответил мастер, — но знаю водителя такси. Это мой знакомый, иногда я ему помогаю. Его зовут Конрад Губер…

Компания, в которой работал Губер, вызвала его по радио.

— Ну как же, помню, герр комиссар, — с достоинством ответил шофер и провел пальцем по темным усам. — Уже в годах, но еще ничего…

Комиссар показал ему фотографии Райн.

— Точно, она, — кивнул таксист. — Теперь вас будет интересовать, где я ее высадил, не так ли, герр комиссар?

— Именно так, герр Губер, — согласился с ним Вольман.

Шофер еще раз пригладил усы и взглянул на часы:

— Вот так, время уходит и работа тоже… Итак, чтобы не задерживаться… эта женщина вышла у «Коррины» недалеко от вокзала…

— Вошла в пассаж? — перебил его комиссар.

— Да, вошла, герр комиссар… Больше мне ничего не известно.

— Вы и так очень нам помогли, — похвалил его Вольман.

Потом комиссар с группой криминалистов выехал к «Коррине».

Шесть этажей страховой компании можно было не принимать во внимание, потому что в то время, когда Райн вышла из такси, рабочий день уже закончился, а сторож уверял, что туда не могла проскользнуть даже мышь. Оставался пассаж и бар «Коррина».

В торговом центре было около десяти магазинов и дамская парикмахерская. Магазины были уже закрыты, а в парикмахерской убирали инструменты две запыхавшиеся девушки, которые ничего не знали и с нетерпением ждали шефа. По их словам, он вышел куда-то на минуточку. Действительно, через некоторое время шеф появился.

— Чем могу служить, герр комиссар? — любезно осведомился он.

— Вы сегодня не видели эту женщину? — спросил Вольман и показал фотографию Райн.

Парикмахер внимательно посмотрел на фотографию, наморщив лоб так, что казалось, он вот-вот лопнет.

— Сожалею… — через минуту ответил он.

Вольман пошел к выходу, но внезапно повернулся и добавил:

— Вам известно, что дача ложных показаний преследуется законом? Речь идет о серьезном случае. Эта женщина ссылается на вас… Ее обвиняют в том, что она на своей машине сбила человека, а она утверждает, что именно в это время была у вас…

— А в какое время, герр комиссар? — быстро отреагировал парикмахер.

— Во время грозы…

— Так, после пяти часов, — перебил его парикмахер и, задумавшись, склонил голову. Потом вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и вскрикнул: — Ну конечно, здесь была одна женщина! Разрешите-ка взглянуть на фотографию еще раз. — Парикмахер подошел поближе к свету и уставился на фотографию. — Конечно, конечно… — затараторил он и взглянул на комиссара. — Эта женщина действительно была здесь в то время… только на фотографии она блондинка, а я сделал из нее брюнетку.

Комиссар Вольман глубоко вздохнул:

— Вы можете подтвердить это под присягой?

— Разумеется, герр комиссар, — ответил парикмахер, — это чистая правда. Я сразу ее не узнал… — Парикмахер улыбнулся и развел руками: — Нотариус, священник, врач и парикмахер — профессии, имеющие свои тайны, герр комиссар… но, конечно, если речь идет о таком серьезном деле, я должен содействовать закону.

— И правильно делаете, — сказал Вольман и вышел.

В своем кабинете он подготовил новый словесный портрет Райн и передал его ночной смене. Потом позвонил по телефону Йохену Ноймайеру, сообщил о ходе следствия и удовлетворенно потянулся в кресле.