"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .

— Я помню, — кивнул Речник. — Нецис, ты выдержишь?

— Это смертные, — буркнул Некромант, светящимися глазами следя за охранным постом. — Главное — миновать корабли. Та!

Обходчики, похоже, что-то заметили, — новый отряд с копьями наперевес остановился напротив башни и молча направился к ней. Фрисс сжал ладонь в кулак, выглядывая уязвимые места между чешуями брони. Нецис пригнулся, пряча руки в рукавах. Теперь его и в полушаге было бы не разглядеть, — просто сгусток темноты, неясное туманное пятно…

Пронзительный свист вспорол воздух — и рёв сигнальных рогов утонул в оглушительном грохоте. Фрисса вдавило в стену так, что затрещали рёбра. Дальняя башня, развороченная взрывом, падала на площадь, и обломки кораблей огненным ливнем сыпались следом. Над городом заорали полуденники, в небе замелькали сполохи. Башня, к которой прижимался Речник, дрогнула, в затылок дохнуло жаром, — золотые корабли взлетали, и от топота сбегающейся стражи тряслась мостовая. Что-то снова громыхнуло — корабль, не успевший набрать высоту, прямо в небе разлетелся вдребезги, и расплавленный металл брызнул на крыши.

Захлёбывающийся вой взметнулся над площадью, небо взорвалось золотыми и багряными сполохами, снизу в черноту ударили ослепительные лучи — и из беззвёздного мрака выплыл иссиня-чёрный корабль с тускло поблескивающими боками. Лучи впивались в них, окрашивая черноту в пурпур, разлетались золотыми брызгами, на чёрной броне расцветали вспышки. Стая полуденников нарезала круги над кораблём и жгла его лучами, он отбивался короткими вспышками, каждая из которых завершалась взрывом. Ещё один золотой летун рассыпался в небе, превратившись в огненный шар. Корабль, сотрясаемый взрывами со всех сторон, вертящийся волчком, медленно продвигался вперёд, и броня его из чёрной делалась понемногу багровой.

— Та-а! — Нецис, уже не скрываясь, бросил Речника на землю, сам упал рядом. Осколки плавящегося камня просвистели над ними. В небе стая кораблей превратилась в огромное золотое облако, пронизанное огнём насквозь, чёрный пришелец побагровел и истекал расплавленной бронёй, и что-то ещё вспыхивало и взрывалось, но Фрисс ничего не слышал. Впереди, там, где недавно была ограда с единственной башней, зиял дымящийся разлом, мостовую взрезали глубокие трещины, и из-под расколотых плит пробивался неровный алый свет. Речник почувствовал, как жар, текущий по коже, становится нестерпимым.

— А-айшш, — он бил себя по плечам, пытаясь стряхнуть пламя. Слёзы катились градом. Нецис цапнул его за шею, Речнику показалось, что пальцы колдуна разорвали ему горло, — но жар отступил, сменившись пронизывающим холодом. Он встал, сжимая меч, и отступил к стене, завороженно глядя на то, что выбиралось из разрушенного укрытия.

Остатки расколотых плит осыпались, площадь с тяжким грохотом просела, зашипел плавящийся камень, дым горящего известняка поднялся к небу. Огромный змей, золотой и багряный, весь в огне, рывком поднялся над провалом, складывая спиралями бесконечное пылающее тело, и всплески пламени трепетали над бронированной спиной, как крылья. Светильники на краю площади полыхнули, как сотня солнц, и взорвались мелкой стеклянной пылью. Фрисс зажмурился, чувствуя, как сердце колотится, раздирая рёбра. Жар бил в лицо, слезящиеся глаза туманились. Тзангол выбирался из-под земли, огромный, раскалённый, весь в ослепительно-белых узорах, и пламя волнами перекатывалось по его броне, а камень, превращённый уже в жидкое стекло, кипел вокруг него.

«Бездна…» — Речник на ослабевших ногах шагнул вперёд — весь змей уже не помещался в развороченной ограде, он огненными волнами затопил площадь, и Фрисс никак не мог увидеть его целиком. «Бездна… и мы вот это собрались… Да прокляни меня Река!»

Связных мыслей в голове не осталось — Речника трясло, и ему мерещилось, что он — былинка, подхваченная полноводной рекой, и сейчас его швырнёт на скалы и превратит в пыль. Нецис под боком сдавленно зашипел, прижимая к груди обожжённые руки. Чёрный корабль полыхал в небе, и Тзангол поднял шипастую голову, посылая вверх поток ослепительно-белого света. Фрисс вжался в камень, ожидая взрыва.

И что-то в небе грохнуло — дважды или трижды. Золотые корабли, не успевшие увернуться, расплавились на лету, белое пламя скользнуло по багровой броне, но чёрный пришелец камнем рухнул вниз, сквозь золотую стаю, пропуская огонь над собой. А следом за грохотом раздался вой, и камни задрожали так, будто готовились развалиться на части.

Что-то блестящее летело к Тзанголу, раскаляясь на лету добела и окутываясь пламенем. Змей вскинулся, броня на его спине побелела, и огненные стрелы упали в его огонь, высекая из брони фонтаны искр. Тзангол выгнулся, вспыхивая всем телом и выпуская из-под панцирного брюха бесчисленные щупальца, новый луч ударил в небо… и змей взвыл, дёргаясь и раскидывая оплавленные камни. Там, куда впились белые стрелы, по раскалённой броне расплылись серо-белесые пятна. Она не сияла уже — последние язычки пламени угасали, от потухших пятен расползались «лучи» погасшей чешуи, из-под огня проступал камень.

Снова что-то грохнуло в небе. Чёрный корабль — уже не чёрный, а красновато-белый — казалось, плавится на лету, роняя ошмётки брони. Ещё пяток тёмных, раскаляющихся на лету стрел свистнул в воздухе, впиваясь в спину змея. Цепочка пятен окаменелой брони протянулась к хвосту, и Тзангол взвыл, содрогаясь всем телом. Пламя, ещё полыхающее на его боках, вытянулось в стороны, превращаясь в подобие крыльев. Корабль в небе качнулся и завертелся от удара в брюхо, что-то сверкнуло над дальним краем площади, и Фрисс покатился по мостовой, едва не напоровшись на собственный меч. Над зданиями, к которым примыкала башня — его укрытие — поднялся дым, стены оседали с грохотом. Корабль, окутанный белым огнём, замер в небе, не отзываясь более на удары «золотых».

— Та-а! — от крика Нециса у Фрисса зазвенело в ушах. Некромант стоял на краю оплавленной площади, вскинув руки. Чёрный с зелёными проблесками взлетел над его ладонью и расплескался по широким огненным перьям на хвосте змея. От грохота взрыва качнулись башни.

Тзангол резко развернулся, раскручивая бесчисленные кольца бронированного тела. Щупальца широко раскинулись, ощупывая воздух. Волна огня хлестнула по стене, перед которой мгновение назад стоял Нецис. Некроманта уже не было там — только тень мелькнула над башней, и ещё один сгусток Квайи разбился о бок Тзангола, заставив его броню на миг почернеть.

В небе загрохотало, обломки золотого корабля дождём полились на площадь, ещё три стрелы вонзились в спину змея. Он, не обращая внимания на раны, скользил вдоль башен, испепеляющим взглядом скользя по ним. Фрисс едва успел отшатнуться — скафандр на плече потёк каплями. Тень мелькнула вдоль огненного бока, укоротив одно из щупалец.

Крылья Тзангола с сухим шелестом втянулись в броню, выпустив наружу волну белого пламени. Он весь уже побелел — только пятна, цепью протянувшиеся по спине, остались мертвенно-серыми. Новые стрелы осыпали его, но скользнули вдоль боков, не погасив пламя, и разбились о мостовую. Что-то сверкнуло в небе, и Фрисс невольно оглянулся — и увидел небо, истекающее огнём. Тысячи комет летели, оставляя багровые следы, и дождём падали на площадь. Тзангол клубился, как огромное облако, и пил этот огонь — и серые раны стремительно затягивались.

«Он замер,» — Речник, стряхнув с себя оцепенение, бросился вперёд, ныряя под щупальца, к раскалённому брюху. Скафандр на спине вздулся пузырями от страшного жара. Тело Тзангола дёрнулось — очередная стрела поразила его, пройдя сквозь огненную завесу. Голова змея качнулась, щупальце свистнуло над Речником — и Фрисс покатился по мостовой. Затылок взорвался болью. Шлем, расколотый надвое, зазвенел о камни. Руки нестерпимо жгло, расплавленный фрил ручейками стекал по телу, обнажая дымящийся доспех.

— Та! — чёрная тень мелькнула над Фриссом. Огненное щупальце, разрубленное пополам, дымилось на камнях, уцелевший кусок стремительно чернел. С воем Тзангол отбросил его — прореха в броне на миг открылась, и тут же новая огненная нить протянулась из неё и щёлкнула по мостовой.