Сага о живых и мертвых - Юрий Валин

Потому что хотела ждать. Он не пришел к ней в последний день. Не мог прийти, потому что остался очень далеко. Она ждала, знала, что он не придет, и все равно пожелала лежать и ждать.

Печальная сага-быль. Рата чувствовала, как по щекам снова бегут слезы. Глупый костяк. У нее был любящий муж и дети, а она ждала человека, которого не видела много лет. Глупая красивая женщина.

Подошла Лот-Та, присев на корточки, обняла за шею:

— Не получается?

— Нет. Она ждет. А он все равно никогда не придет. Он тоже давно мертв. Ты чувствуешь?

Лот-Та пристально смотрела на коричневый, сохранивший всего несколько зубов, череп.

— Совсем мертвая. Я только тебя чую. Возможность есть, что ты ей потом поможешь?

— Как? Она упрямая. Не хочет уходить без него.

— Если его найти? Мыслимо? Подумать можно?

— Подумаем. Мне ее жальче, чем… — Рата решила, что сравнивать с собой древнюю мертвячку все равно не стоит, и умолкла.

Моряки уже расчистили яму и теперь слушали девушек. Да пусть слушает, что он понимает, дурень высокомерный?

Неупокоенная пошла в могилу охотно. Привыкнешь к месту за триста лет. Пока укладывалась, поскрипывали кости. Рата опустилась на колени, накрыла коричневое костяное лицо косынкой и принялась ладонями спихивать в ямку землю. Лот-Та протянула перчатки, но подруга упорно пихала сырую тяжелую землю голыми пальцами. Иногда случайно поднятый мертвый становится тебе близким, как родственник. Ох, боги, боги, за что вы красивым женщинам такую недобрую судьбу предназначаете?

Жо закапывал могилу рядом. Рата отпихивать его не стала. Он не виноват, он же действительно ничего не понимает.

Когда подошли к «Квадро», Ныр завопил:

— Это что было? Они же прямо утопились. Это как?

Видимо, Лелг сделал ему какой-то знак, потому что фуа мигом умолк.

Рата поднялась на борт, прошла на нос и села на рундук. Фу, в ногах и руках совсем силы нет. Как будто весь день камни таскала. Смотреть ни на что не хочется. Рата пялилась на воду, старалась ни о чем ни думать.

Ее не беспокоили. «Квадро» поднял паруса и двинулся в море. На буруны под острыми носами смотреть было приятно. Рата чувствовала, что напряжение из стиснутых челюстей уходит. Захлопали крылья — на леер уселся Витамин, озабоченно растопырился, сохраняя равновесие. Из клюва баклана торчал рыбий хвост.

— Думаешь, я с голоду такая? — изумилась Рата. — Вот еще!

— Пусть мне отдаст, — сказала оказавшаяся за спиной Лот-Та. — Я тебе особо поджарю. К усталости.

Рата сидела, глазела на волны, по которым легко скользил катамаран, и почесывала шею баклану. Витамин удовлетворенно поскрипывал. Озабоченно завертел головой. Рата и сама почувствовала аромат свежей жареной рыбы.

— Ну, давай, — проворчала Рата. — К усталости, так к усталости.

Перед носом очутилась ставридка. Пахла головокружительно, да и кусочек аккуратно отрезанной лепешки выглядел аппетитно. Рата поставила тарелку на колени, отломила рыбе голову. Витамин с готовностью распахнул клюв.

— А ты хвостик хочешь? — спросила Рата, не оглядываясь.

— Это тебе. Спецпитание, — сказал Жо.

Рата обернулась, прищурилась:

— Ну?

— Лотта сказала, что я могу подойти. В глаз не получу.

— Все-то она знает. В глаз не получишь. Я там погорячилась. Милорд, бесспорно, побоев не заслуживал.

— Перестань. Милорд заслуживал, да только мы не дети. Синяками отделаться не получится. Извини.

— Да за что извиняться? Некоторых вещей нормальные люди не понимают. И благодари богов, что не понимаешь. Пусть уж я одна больная буду.

— Ты не одна. Лотта тоже понимает. Мне кажется, и я немного понял. Можно мне чуть больше этому научиться?

— И не думай! Ничегошеньки привлекательного в некромантии нет. Тоска одна. Как нарыв на сердце. И неупокоенным больно, и мне несладко.

— Я не думал, что так больно. Мы проверить хотели. Ну, в полевых условиях. Авель не показатель.

— За шута его приняли? — Рата вздохнула. — Правильно. Он хороший мальчик, только глупенький. Жо, ты бы мог мне намекнуть. Без подготовки с мертвыми мне быть тяжело. И опасно. Я так еще не готова. Мы почти ничего не умеем.

— Я понял. Палец себе готов отчикать, что на такую глупость пошел.

— Ничего ты не понял. Некромантия — самый жуткий и ненужный дар на свете. Я, должно быть, могу мертвяку все десять пальцев приставить, а тебе даже ноготок не приживлю. Ну, не чушь ли?

— Некромантия очень тяжелое оружие. Такое очень трудно одной тащить. Я Лотту очень уважаю.

— Уважаешь? — Рата удивилась. — О, думаю она очень будет счастлива. Зови ее, вместе эту рыбешку съедим. А то Витамин вон, как хищно поглядывает. Ему к жареному привыкать вредно.

— Ты простила?

— Витамина, что ли? Очень ему мои прощения нужны.

— Меня простила?

— Ладно уж. Но ты мне косынку должен. И, пожалуйста, никогда колдовать без нужды меня не заставляй.

— Клянусь. Все как-то сдуру получилось.

— Верю, милорд. Как не поверить?

Жо отвернулся, чтобы махнуть светловолосой островитянке, и Рата в очередной раз удивилась тому, каким возмутительно красивым парнем он стал. Нехорошо. Вздумай он ночью в своей каюте извинение просить, все, что угодно ему заранее простила бы. Вот Лот-Та посмеется. Красивый Дурень — дико как-то. Его бы еще подстричь нормально, а то на затылке «ступеньки», как будто он сам себя клинком катлеса обкорнал. Ох, опасайся от мужской магии, Белка-некромантка.

Глава третья

Все было плохо.

Рата почувствовала дурное, еще когда рассматривали Глор в дальнозоркую трубу. Жо и Сиге считали, что все члены команды должны быть в курсе событий. С моря вечерний город просматривался дурно, но столбы дыма, поднимающиеся в двух-трех местах, были отлично видны. Пожары. Обыкновенные, обыденные пожары войны, которые некому тушить.

— Это в Серебряном квартале. Должно быть, у самых контор горит. А может, и сами конторы, — встревожено сказал Ныр.

— Значит, ничего здесь не кончилось, — без эмоций заключил Жо и еще раз взглянул на дозорный снеккар, стоящий на якоре перед входом в знаменитую Глорскую гавань. — На корыте нас еще не заметили, но лучше уйти от греха подальше. Идем в Контрабандную бухту. Так, Сиге?

— Та-аак. Мы всегда та-аак. Спокойнее.

Пока встали на якорь и растянули масксеть, опустилась ночь. Рата с трудом различала во тьме очертания знакомых скал. Когда-то с этой самой бухты и начинала девчонка знакомство с великим городом Глором.

Жо поднялся на палубу уже переодетым. Щегольской дублет сменила темная неприметная куртка, вместо ладных светло-коричневых штанов — свободные, неопределенного цвета, портки. Только обут Жо был все в те же отличные сапоги с подметками из шкуры стурворма. На поясе катлес и дага, больше никакого оружия. Безотлагательно брать город штурмом молодой моряк явно не собирался.