Медные трубы Ардига - Владимир Михайлов

– Я тоже не жажду, но только если у него насчет совести слабовато, то у нас с тобой по этой части всегда был полный порядок, верно? И если мы сейчас скажем дяде «прощай» и поищем местечко, где можно будет по-настоящему отдохнуть, она, проклятая – я имею в виду совесть, – все равно испортит нам все, что угодно: мы же не сможем расслабляться, представляя, каких дров он тут наломает без помощи умных людей и что в результате с ним, скорее всего, произойдет. Если он и выживет, то с должности его уж точно попрут без выходного пособия, и нам, чего доброго, придется из наших скудных заработков поддерживать его по гроб жизни. А он – существо прожорливое и привередливое. Так что мне такая перспектива вовсе не улыбается.

Похоже было, что и Лючану подобное будущее не соблазнило, и, помолчав для порядка с минуту, она проговорила:

– Вот всегда вы, мужики, наворачиваете такие сложности, что… А, ладно. Так в чем там твои проблемы, генерал? Давай, только быстро: я устала и хочу есть.

– Проблемы в том, – ответил генерал, – что пришла пора овладеть здешним командным центром, иначе на нашу голову свалится слишком уж много забот.

– Ну что же, – сказал я. – Охотно. Только ты не забыл, что мы тут заперты? И по ту сторону этих стен только и ждут, чтобы мы высунули хоть кончик носа?

– Увлекаясь полемикой, – проговорил Иванос наставительно, – не следует забывать о реальной обстановке. Хоть время от времени поглядывай на монитор – и увидишь, что…

Я последовал его совету – чтобы убедиться в том, что как раз последние из подкарауливавших нас людей, судя по движению огоньков, покидали свои посты и направлялись…

– Куда это они, по-твоему? – спросил я.

– Сейчас их больная мозоль – танкер, – ответил он. – И они спешат туда – на каких-нибудь плавсредствах, пока еще не ушла волна…

– На капсулах, – уточнила Лючана. – На чем же еще.

– Ну что же, – сказал я, – тогда и нам нечего здесь засиживаться. Минутку.

Именно такой срок понадобился мне, чтобы, проверив пульс спящего оператора, заглянуть в его сознание и поставить блок, который помешает ему воспринимать любые сигналы, кроме моих. Он мог нам еще пригодиться при случае: в жизни бывает всякое.

– Лишняя спешка вредит, – заметил Иванос. – Погодите, мне надо еще переговорить кое с кем. Здесь-то связь есть, а как там будет дальше – не знаю.

– Тебе виднее, – согласился я.

Иванос склонился к пульту связи:

– Лейтенант! Здесь шеф! Что у вас?

«Передышка. Перехватчики заняты отражением атаки. Шеф, это „Триолет“?»

– И весь его ресурс: три фантома. Какое-то время он поманежит эскадрилью. Но за этот срок мы должны захватить танкер, иначе все – псу под хвост.

«Шеф, тут мы можем еще продержаться, но стоит высунуться из-под купола – и первый же перехватчик расстреляет нас просто так, мимоходом. Как тебе представляется этот захват?»

– Попробуй третью уловку. Кстати, а тот перехватчик – ну, наш с тобой?

«Там пятеро с Тавровым во главе. Сейчас действуют в составе эскадрильи, чтобы не вызывать подозрений. Пока удается».

– Очень хорошо. В случае чего – запустите уловку-два.

«Поняла. Приступаю к выполнению».

– Ну вот и все. Пошли, – скомандовал Иванос, и мы без труда вышли через тот люк, что находился дальше прочих от оставленного охраной патруля. Лючана шагала налегке, а нам с генералом приходилось тащить свои унискафы, чтобы потом не отвечать за утрату казенного инвентаря.

Через две минуты мы оказались в нужном коридоре.

– Эй, эй, ты не туда сворачиваешь! – пришлось мне тут же окликнуть Иваноса. – Пропустил поворот!

На что он, усмехнувшись, ответил:

– У тебя план официальный, а у меня – служебный. Я уж пройду своим путем, извини.

И похоже, что он был информирован лучше нас. Это чуть испортило мне настроение: он явно показывал мне, что как бы хорошо у меня что-то ни получалось, он все равно остается на корпус впереди. И не только испортило, но и слегка разозлило. А потому я решил незамедлительно поставить его на место.

– Лю, – сказал я. – Захватить центр – тут нужно или число, или умение. Число наше никого не убедит; значит, нужно умение. Женская хитрость. Так что руководство в твоих руках.

– Хитрость? – переспросила она. – Чего другого, а этого у нас навалом. Вы только внимательно слушайте и точно исполняйте, ладно? Иванос, как я поняла, тут у тебя есть своя женщина – из здешней Службы?

– Сейчас она нам не помощница. Ты же слышала разговор: она на ПЗБ.

– Она мне и не нужна. Напомни, пожалуйста, как ее зовут?..

Глава пятнадцатая

1

Маха говорила в микрофон через интонатор голосом усыпленного капитана Посадочно-загрузочной базы:

– Максимат ПЗБ вызывает капитана Узера Мо.

«Капитан Узер Мо слушает».

– Капитан, поскольку на протяжении ближайшего часа мы не сможем осуществить заливку танков, предлагаю использовать это время для проведения регулярного медицинского контроля над состоянием членов вашего экипажа. Считаю это обязательным, поскольку, согласно инструкциям службы охраны здоровья, такому осмотру должны подвергаться люди, пребывающие на Ардиге более четырех часов, а вы уже перешли этот рубеж. Для того чтобы как можно меньше отрывать ваших людей от выполнения их обязанностей, предлагаю прислать к вам на борт нашего врача и с ним одного или двух лаборантов для проведения на месте экспресс-анализов. Сразу после получения вашего согласия наши медики готовы перейти на танкер.

Одну небольшую неточность допустила Маха в этом разговоре: лаборантов оказалось бы не двое, а девять, то есть на двух человек больше, чем было людей в корабельной команде. И кроме медицинского инструментария (а если точнее – то вместо него) они были бы оснащены другими средствами, чье назначение – не поправлять здоровье пациентов, а как раз наоборот. Но это были уже детали, главное – чтобы без помех открылся корабельный люк. Вот таким был замысел, как казалось и Махе, и самому Иваносу, когда разрабатывалась эта маленькая, но важная операция – замысел простой и убедительный.

Получилось, однако, не так, а вернее, не получилось никак.

«Капитан Узер Мо – капитан-максимату ПЗБ. В медицинском обслуживании не нуждаюсь, на борту все здоровы, находятся под контролем компьютера. Остающееся до заливки время использую для подготовки к старту, который в любом случае будет произведен через один час сорок минут. По указанной причине на борт корабля не будет допущен ни один человек, не входящий в состав команды».

– Капитан, обращаю ваше внимание на возможные последствия нарушения инструкции…

«Мое решение вам доложено и пересматриваться не будет. Конец связи».

Что-то пошло не так.

2

Лючана четко объяснила, когда, кому, что и как следует сказать, подключившись к иннерфону в приемной.

– Лю, послушай…

– Некогда. Послушаю потом. Не медли.

– Слушайся жену! – пробормотал Иванос.

Сама она так или иначе постаралась не потерять даже и секунды лишней: чутье подсказывало, что такая безмятежная тишина, которая сейчас стояла вокруг, долго не продлится. Правда, подготовка к задуманному действию не включала в себя ничего сложного. Она постаралась оглядеть себя – насколько это было возможно без зеркала, мысленно дополняя то, чего глазами сейчас не увидеть. Не то чтобы ей увиденное понравилось, наоборот, представляя, как сейчас выглядят ее сто лет уже не мытые волосы, Лючана поморщилась. Но с этим ничего не поделать, к тому же – Лючана знала – мужики в первую очередь станут смотреть не на прическу, а пониже. А там, полагала она, все должно быть в порядке.

Она вышла в ту часть коридора, которая просматривалась из предбанника, где находилась охрана. И, не скрываясь, пошла ко входу неспешно и очень выразительно. Рассчитывая, что, пока она идет, ее успеют как следует разглядеть. Ее заметили заблаговременно; и, когда до двери ей оставалось еще несколько шагов, изнутри прозвучал голос, четко переданный усилителем:

– Эй, в проходе, ты! Приставь ногу! Доложи: кто, зачем? По вызову?

– Проснись, служба! – откликнулась она уверенно, зная, что будет услышана. – Медиат второго градуса группы внешней безопасности Маха. Со срочным сообщением!

– Нет тебя в списке. Хотя…

И на этом охранник умолк. Но переговорник не отключил, и Лючана услышала, как внутри прозвучал другой голос, негромкий, властный:

– Охрана! Там ко мне есть кто-нибудь?

Говоривший не назвался, но никто его и не стал спрашивать. Кто еще мог сейчас задать такой вопрос, кроме генерал-максимата?

– Так точно, какая-то женщина.

«Явилась, неудачница! Сама приползла – просить пощады. Ну, этого она не заслужила!»

– Впустить быстро!

Дверь медленно отодвинулась, открыв проход в приемную. Лючана решительно шагнула внутрь. Остановилась. Глянула на одного охранника, на второго – те, в свою очередь, пялились на нее так, как будто никогда не видели женщин. Она очаровательно улыбнулась, и они смотрели на эту улыбку, в то время, как ее рука нырнула в карман и вернулась, уже сжимая в пальцах дистант, заранее настроенный ею на выведение из строя – не на поражение. Импульсы ударили – целых три, потому что во второго охранника пришлось стрелять дважды: рука дрогнула – все-таки слишком холодно тут было для такого туалета, какой был на ней. Лючана выругала себя за брак, но так или иначе дело было сделано. Она подошла к внутренней, главной двери, которая как раз в это время отворилась, и голос главного, на этот раз подлинный, с досадой спросил: