Поводырь чудовищ - Григорий Шаргородский

Ответа на второй вопрос получить пока не представлялось возможным, а вот на первый мне ответил подбежавший Баюн.

— Думаешь, почему тебя до сих пор не прикончили, сволочь? — прошипел в едва сдерживаемой злобе юноша.

Какой умный мальчик, даже мысли по мимике читает. Ну ничего, Горыня тоже не дурак и сумеет докопаться до правды, а вот после этого тебе лучше всего находиться не ближе, чем в Исламбуле.

— Великий бей хочет сам выпустить твои поганые кишки, — не дождавшись моего ответа, выдал информацию предатель.

Интересное дело получается. Я за последние месяцы натворил такого, что наставник принца и по совместительству главный защитник королевской семьи должен на руках меня носить, — в попытке добраться до моей тушки засветилась куча тайных агентов, которых прошляпили даже хорохи-мозгоправы. Однако осознание моей пользы для безопасности королевства в данной ситуации что-то не утешало.

Бей не заставил себя долго ждать. Оно и понятно — через полчаса в этих лесах дружинники будут ходить косяками. Судя по окружению бея, выданная Нежданом информация была «липой» от начала до конца. Так что очень скоро, не дождавшись большого войска у стен заставы, Изяслав разошлет во все стороны патрули. А вернувшийся на базу Горыня встанет на след своего бывшего подчиненного. Но, увы, к тому времени на все эти нюансы лично мне будет наплевать. Интересно, может лишившаяся тела душа плеваться?

Именно с таким идиотским вопросом в голове меня и застало появление бея.

Совсем молодой мужчина в дорогой аравийской броне не мог похвастаться шикарной растительностью на лице, поэтому украсил свой образ тонкими усами, которые сейчас приняли диковинную форму, повторяя презрительный изгиб верхней губы.

Довольно долгий спич на аравийском не принес мне ни капли понимания. Но похоже, юноше было важно донести до своего кровника какую-то мысль, поэтому он ткнул Баюна оголовьем свой нагайки.

— Великий бей говорит, что…

Да плевать мне, что там говорит великий бей, я отключил слух еще на первых словах чужеземного вельможи и постарался «дотянуться» до Бома. Аравийский маг контролировал мое тело, но не разум, так что у меня оставалась еще одна возможность преподнести расслабившимся врагам сюрприз.

Не знаю, как выглядел Бом внешне, но наверняка очень плохо, потому что лучники не обращали на него никакого внимания. Сильная боль захлестнула и его и меня, едва ковай пришел в сознание.

«Прости, малыш, но другого выхода у меня нет», — послал я ему мысленное извинение вместе с последним приказом.

Дальше события понеслись вскачь.

В одном из голливудских мультфильмов прозвучала умная фраза: «Беда отрицательных героев в том, что они слишком долго упиваются своей победой». Не появись у бея желания донести до меня «последнюю» мысль, шансов на спасение не было бы вообще.

Действовать я начал, не дожидаясь атаки ковая. Его рык отвлек мага от контроля над моим телом, что сняло паралич. Мало того, все тело распирала энергия. Так вот почему после магической пытки на том памятном холме принц смог вращать свой рельсоподобный меч, словно тростинку. Видно, резкий разрыв контакта оставляет в теле жертвы часть жизненной энергии мага. Нужно запомнить, но обдумывать все это мы будем позже. За один удар сердца я оказался на ногах, а на втором уже обнимал мага сзади. Увы, эта сволочь уже успела умертвить Бома, так что его огромная туша лишь бессильно взрыла траву и затихла. Зато времени на меня у мага уже не было. Ухваченный за крестовину хербат ткнулся острым жалом в спину мага снизу вверх в районе почки с перспективой достать печень.

А вот нужно носить под мантией кольчугу, господа маги! Самонадеянность наверняка станет причиной вымирания вашего вида. Резкий рывок в сторону подставил тело умирающего мага под стрелу, которая сработала с бессильной вспышкой — на аравийском чародее висел амулет, но заполучить его как трофей мне, увы, не светило.

Шаг назад от уже мертвого тела, и окровавленный хербат рассерженной бабочкой полетел в поводыря-лучника. Второй стальной «мотылек», брошенный с левой руки, врезался во второго стрелка, а я тут же ушел в перекат прямо под мелькнувшую над головой саблю аравийского бея.

Из живых врагов рядом остались только бей и Баюн, но парень явно струхнул, чем дал мне секундную фору. Мой перекат имел строго выверенное направление — в сторону тела Бома. К счастью, тяжелая туша не придавила оба чехла, так что оставалась возможность воспользоваться всей нагинатой, а не только мечом. Иначе шансов в противостоянии с опытным мечником, особенно в паре с не таким уж слабым Баюном, не было бы вообще.

Нагината с тихим щелчком обрела целостность и ворчливо загудела в воздухе, отгоняя бея на шаг назад. Боковым зрением я уловил, что в нашу сторону бежит не менее дюжины мечников из внешнего оцепления. Половина имела луки с простыми стрелами, но стрелять в сторону своего бея они не рисковали.

Шагнув назад, аравийский вельможа рассчитывал тут же пойти в атаку, плетя кружева своей великолепной саблей, но в мои планы это не входило — в атаку пошел я.

Только начавшая выходить на новую траекторию атаки сабля была отведена в сторону клинком нагинаты, а затем бей получил в зубы серединой древка. Он еще раз шагнул назад мимо Баюна, начавшего тянуть из ножен свой меч.

А теперь «вертушка» — этот прием в мои рефлексы вбил еще Кан Ден Дек. Точнее, он преподал мне основы того, что в тренировках с Оланом превратилось в «вертушку», которую я еще называл разбрызгивателем крови. Следующие два шага поместили меня между вражескими телами. Я нарушил свое же главное правило — победу криворукому подарит только дистанция. Именно для этого был придуман ход с нагинатой — более длинным оружием, чем у моих опытных врагов.

Провернувшись в воздухе, нагината врезалась шаром в не прикрытую шлемом скулу бея, разворачивая его на месте, а клинок высек искры из шлема щуплого Баюна. Удар по Неждану получился на встречном движении, и дружинник упал на спину.

Я не стал останавливать вращения и лишь добавил усилий для возобновления мощи инерции вращающегося оружия. Через долю секунды кончик клинка в своем круговом пути задел шею бея. Аравиец еще не успел развернуться обратно после удара в скулу, как хорошо отточенная сталь рассекла кольчужную бармицу его шлема, как гнилую дерюгу. По тому, как дернулась нагината в моих руках, стало понятно, что на этом все, — клинок перерубил всю мякоть до позвоночника, так что у последнего из рода беев аль Саудов шансов не оставалось, особенно в походных условиях.

Больше не обращая внимания на заваливающееся набок тело, я резко развернулся и, налегая всем корпусом, вогнал нагинату в живот поднимающегося с земли Баюна.