Последняя жертва - Райчел Мид

— Очень даже.

Я выпрямилась. До меня как будто только сейчас в полной мере дошло, чего мы добились.

— Мы сделали это, — сказала я, чувствуя, как лицо расплывается в улыбке. — Вопреки всем препятствиям, даже вопреки здравому смыслу… мы нашли сестру Лиссы. Понимаешь, что это значит? Теперь Лисса может иметь все, что дает ей титул. Черт, она может даже стать королевой — если пожелает. А Джил… Она принадлежит к старинной королевской семье. Это ведь хорошо.

— Думаю, это зависит от Джил, — ответил Дмитрий. — И от того, каковы будут последствия всего этого.

Чувство вины за то, что, возможно, я разрушила жизнь Джил, снова вернулось; я понурилась.

— Эй, все хорошо. — Он приподнял мою голову за подбородок; его карие глаза светились теплом и нежностью. — Ты все сделала правильно. Никто даже не предпринял бы такую немыслимую попытку. Только Роза Хэзевей. Нарушив указания Эйба, ты пошла на риск — и выиграла. Оно того стоило.

— Надеюсь, Адриан тоже это поймет, — пробормотала я. — Он думает, что, покинув свое «безопасное убежище», мы совершили ужасную глупость.

Рука Дмитрия упала.

— Ты рассказала ему обо всем этом?

— О Джил — нет. Но я случайно проговорилась, что мы больше не в Западной Виргинии. Он хранит это в тайне, — торопливо добавила я. — Больше никто не знает.

— В это можно поверить. — Теплоты в голосе Дмитрия поубавилось. — Похоже, он… очень предан тебе.

— Да. Я полностью доверяю ему.

— И он делает тебя счастливой?

Дмитрий говорил не резко, но так настойчиво, словно при полицейском допросе.

Я припомнила свои дни с Адрианом: добродушное подшучивание, вечеринки, другие развлечения и, конечно, поцелуи.

— Да, делает. Он такой забавный! Ну, иногда он меня бесит — ладно, часто, — но не стоит думать, что он состоит из одних недостатков. Он неплохой человек.

— Я понимаю это, — сказал Дмитрий. — Более того, он хороший человек. Не всякий это разглядит, но я вижу. Он все еще на стадии становления, но движется в правильном направлении. Я понял это во время организации нашего побега. А после Сибири… — Слова, казалось, завязли у него в горле. — После Сибири он поддерживал тебя? Помогал?

Я кивнула, недоумевая, что означают эти вопросы. Как выяснилось, они были всего лишь разминкой перед главным.

— Ты любишь его?

На свете было всего несколько человек, которые могли задать мне такие сугубо личные вопросы и не получить за это оплеуху. Дмитрий принадлежал к их числу. Мы всегда были открыты друг другу, но наши сложные взаимоотношения придавали этой теме сюрреалистический характер. Можно ли признаться в том, что любишь кого-то, человеку, которого любила прежде?

«Человеку, которого все еще любишь», — прошептал голос в голове.

Можно. Наверное. Я снова напомнила себе, что любовь к Дмитрию не может сразу исчезнуть. Она будет таять постепенно. Она должна растаять — как и его чувства ко мне. Он — мое прошлое. Адриан — мое будущее.

Пауза длилась чуть дольше, чем казалось нужным.

— Да, — ответила я наконец. — Я… люблю его.

— Хорошо. Я рад.

Дмитрий отошел к окну и выглянул в него. Его лицо особой радости не выражало. Мое смятение возросло. Почему он расстроился? В последнее время он говорил и действовал не так, как еще совсем недавно. Я подошла к нему.

— Что случилось?

— Ничего. Просто хотел убедиться, что у тебя все хорошо. — Он повернулся ко мне с явно вымученной улыбкой на губах. Он сказал правду — но не всю правду. — Ситуация изменилась, вот и все. Это заставило меня на многое взглянуть по-новому. Случай с Донованом… а потом Соня… странное ощущение. Мне казалось, все изменилось в ту ночь, когда Лисса спасла меня. Но это не так. По-настоящему исцелиться гораздо сложнее, чем я думал. — На мгновение он снова поддался печали, но потом одернул себя. — Каждый день я открываю для себя что-нибудь новое. Новые эмоции, о существовании которых забыл. Новую красоту, которую не замечал.

— А мои волосы, которые ты заметил в проулке, больше не остаются в этом списке? — поддразнила его я. — Ты тогда просто напугал меня.

Сейчас его улыбка выглядела более естественной.

— Нет, Роза. Они были прекрасны. И сейчас прекрасны.

— А это платье не сводит тебя с ума?

Я задала этот вопрос, пытаясь обратить все в шутку; на самом деле под его взглядом у меня кружилась голова.

Эти темные-темные глаза глядели на меня — по-настоящему глядели на меня; по-моему, впервые с тех пор, как он вошел в комнату. Его лицо отражало целую гамму чувств: благоговение, восхищение, печаль, сожаление. Я видела их, но не понимала, чем они вызваны.

— Что? — с ощущением неловкости спросила я. — Почему ты так смотришь на меня?

Он покачал головой, в улыбке его появился оттенок грусти.

— Потому что иногда человек может быть так погружен в детали, что они заслоняют от него целое. Дело не просто в платье или волосах. Дело в тебе. Ты прекрасна. Так прекрасна, что это причиняет мне боль.

Я почувствовала странный трепет в груди. Нервы разыгрались, на мгновение остановилось сердце… трудно объяснить. Как бы то ни было, в этот момент я больше не стояла в гостевой комнате Мастрано. Прежде Дмитрий уже говорил мне эти слова или что-то очень близкое к ним. «Так прекрасна, что это причиняет мне боль». Это случилось в хижине в Академии, где и когда мы единственный раз занимались сексом. И глядел он тогда на меня почти так же, только в его взгляде было меньше печали. Когда я услышала эти слова, замок, на который я заперла свое сердце, внезапно слетел, и все чувства и переживания прошлого вернулись, как и ощущение нашего нерасторжимого единения. Глядя на Дмитрия, я испытала сверхъестественное чувство, как будто знала его всегда. Как будто мы связаны… но не так, как с Лиссой, не связью, пришедшей извне.

— Ребята, по-моему… Ой! — Сидни остановилась в дверном проеме и слегка попятилась. — Извините. Я… Просто…

Мы с Дмитрием молниеносно отодвинулись друг от друга. Чувствуя жар и дрожь, я только сейчас заметила, что мы чуть ли не обнялись. Что произошло? Это напоминало транс. Сон.

Я постаралась успокоиться.

— Все в порядке. Что случилось?

Сидни перевела взгляд с Дмитрия на меня, явно все еще испытывая неловкость. Может, у нее самой нет никакой личной жизни, но даже она понимала, в какой ситуации застала нас.

— Я… Это… Я просто хотела поговорить с вами. Надоело то, что происходит внизу.

Я попыталась изобразить улыбку, все еще чувствуя смятение.

«Почему Дмитрий так смотрел на меня? Почему говорил все это? Он больше не хочет меня, по его же собственным словам. Он просил меня оставить его в покое».