Сотворение брони - Яков Резник

Жажда действия кипела в Малышеве. На неделю-другую вылетит на Урал, в Сибирь, побудет на разворачивающихся эвакуированных заводах, на восточных гигантах машиностроения, перестраивающихся на выпуск танков, поможет устранить «узкие места», разрешить возникшие проблемы — и снова в Москву, к скопившимся делам. А через несколько дней — опять заводы, эшелоны, танки…

Так было и в эти октябрьские дни: на Сталинградском тракторном Малышев подключил к выпуску Т-34 все цеха, отвез в формирующуюся на Дону бригаду Катукова недостающие ей по штату машины и вместе с ней помчался к Мценску. Он знал — у Лелюшенко всего 150 мотоциклов и одна «тридцатьчетверка», а группа Гудериана насчитывает несколько дивизий и в каждой, при всех потерях, остается не менее 100—150 танков на боевом ходу. Успеет ли он доставить эти шестнадцать танков до того, как Гудериан навалится на формирующийся корпус Лелюшенко?..

Мысли эти заставляли Малышева подстегивать бег эшелона, принимать самые жесткие меры, чтобы только не опоздать.

И он не опоздал. Еще не все машины сошли с платформ, а Лелюшенко уже отдал приказ: двум группам на танках Т-34 и КВ боем разведать в самом Орле силы противника.

Шли в обход дорог и селений — лесами, полями, оврагами. Незаметно приблизившись к окраинам Орла, оставили в засаде четыре тщательно замаскированных КВ. Их задача была — не пропустить новые немецкие части в город, не дать им закрыть выходы из него семи «тридцатьчетверкам» под командованием капитана Гусева, которые получили приказ ворваться в Орел и атаковать его гарнизон.

Разделившись на две группы, танки Гусева с двух сторон ворвались в ночной город, открыв стрельбу из пушек и пулеметов. КВ из засад добавили огня по согласованным секторам. Одновременные разрывы снарядов в противоположных точках города, нарастающий моторный гул, возникшие пожары вызвали у врага панику. Гитлеровцы метались вокруг своих горящих машин, вели беспорядочный огонь, многие попадали под гусеницы наших танков. А те шквалом прошли из конца в конец ночного, освещаемого пожарами Орла, оставляя за собой раздавленные, сожженные танки, орудия, грузовики.

Три часа вели «тридцатьчетверки» бой с врагом, во много раз превосходящим по силе неполную роту Гусева. Потери немцев были велики, хотя с точностью их никто, конечно, не подсчитывал — у наших танкистов была задача поважнее: уйти так же внезапно, как и появились.

Соединившись с КВ, «тридцатьчетверки» Гусева устремились в обратный путь — к Мценску. Промчавшись километров двадцать, они натолкнулись на пять немецких бронетранспортеров и с ходу атаковали врага. Четыре машины были сожжены, а экипаж пятой сдался. Среди пленных оказался штабной офицер и при нем карта, подтверждающая, что гудериановская группировка нацеливается на Тулу и Москву. Пленного с картой срочно отправили в Генеральный штаб, а вскоре оттуда по прямому проводу поблагодарили танкистов — сведения оказались для Генштаба весьма ценными.

Внезапный ночной налет русских встревожил и озадачил Гудериана. Он обязан был, но не решился сразу донести штабу фронта о появлении в Орле русских танков. Решил донести об этом позже, когда возьмет Мценск — после победной реляции не так будут колоть глаза начальству две-три строчки о потерях 4-й танковой дивизии в Орле…

Перед тем как бросить эту дивизию на Мценск, Гудериан попросил у командования авиационной поддержки.

«Юнкерсы» начали наносить массированные удары по Мценску вечером 5 октября. Загорелись жилые и станционные здания. Под бомбежку попал эшелон 6-й стрелковой дивизии, только что прибывшей с Ленинградского фронта. Но и под бомбами солдаты и командиры сумели быстро выгрузиться и освободить пути появившемуся второму эшелону 4-й танковой бригады во главе с полковником Катуковым.

Малышев в это время еще находился в корпусе Лелюшенко. Он считал себя обязанным увидеть КВ и Т-34 в сражениях, до конца разобраться в преимуществах и уязвимых местах каждого, сравнить их, попытаться заглянуть в их завтра — смогут ли эти машины побеждать не только Т-3 и Т-4, но и будущие, более совершенные танки, над которыми (он был в этом уверен, хотя точных данных не имел) работают конструкторы Германии… Фронт ждал от него, наркома танковой промышленности, не сотни, а тысячи танков, и давать столько машин могли лишь заводы с поточным производством — конвейерной сборкой. Массовое производство не может быть раздвоенным. Все острее ощущалась необходимость концентрации усилий на выпуске какого-то одного, основного, типа танка, который стал бы главной боевой машиной Красной Армии. Ей — предпочтение, ее — на массовый поток, и по возможности на всех танковых заводах!..

В недавнем прошлом конструктор, Малышев сумел бы простым сравнением тактико-технических данных отдать предпочтение «тридцатьчетверке». Вооруженная такой же длинноствольной 76-миллиметровой пушкой, что и КВ, имеющая тот же дизель-мотор В-2, уступающая лишь в толщине противоснарядной брони, она была почти вдвое легче КВ — 26 против 47 тонн. Эта легкость давала «тридцатьчетверке» преимущество в скорости и маневренности — важнейших достоинствах танка в современном бою. Но это еще не исчерпывало всех «за» и «против»… И, обсуждая их в своем наркомате с военными специалистами, Малышев все еще не решался внести в ГКО уже всесторонне обдуманное предложение, чтобы кроме уральского завода, головного предприятия по выпуску Т-34, кроме Сталинградского тракторного и «Красного Сормова», уже подключенных к их производству, «тридцатьчетверку» начали выпускать и танковые цеха Уралмаша, и Кировский завод, слившийся с Челябинским тракторным. Требовалась объективная безошибочная проверка в боевой обстановке. Только фронт мог вынести окончательный приговор.

Здесь, под Мценском, Малышев в полной мере увидел и оценил достоинства Т-34 и недостатки КВ.

В конце первой недели октября зачастили дожди. Ночами были заморозки, падал снег. По утрам он таял, и грунтовые дороги, тем более поля, превращались в трясину.

Уныло становилось на душе Гудериана. Попытка с ходу прорваться к Мценску по шоссе провалилась. С рассвета шоссе оседлали КВ. Немецкая артиллерия и танки с расстояния триста и даже двести метров не в силах были пробить броню этих гигантов. Всего три КВ двигались по шоссе, но они метко поражали машины Гудериана, принуждали их свертывать на обочины, искать обходы. А там немецкие танки попадали под огонь артиллерии, занявшей позиции на скатах холмов, и «тридцатьчетверок», выскакивавших из-за пригорков. Танки Гудериана увязали на полях, словно в болоте, советские же машины как ни в чем не бывало маневрировали на своих широких гусеницах.