Все моря мира - Гай Гэвриэл Кей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть задания, которые женщины могут выполнить для военачальника, а мужчины нет, хотя Фолько был единственным из предводителей наемников, кто использовал женщин таким образом. В Мачере это знали.
И еще шпионы Риполи сообщили им, что эта женщина настолько богата, что строит корабль для флота вторжения, чтобы потом он послужил ее интересам и интересам ее партнера, по слухам – киндата. Все это было очень интересно.
Любопытно, что она согласилась служить у Фолько. Коринна, герцогиня Мачеры, послала письмо в Акорси госпоже Катерине, сестре ее мужа. Она писала, как всегда, о шелке, о смертях, о погоде, о художниках, о событиях в мире. Но все же упомянула, с напускным равнодушием, что у Фолько в команде опять появилась женщина. Катерина что-нибудь о ней знает? Кажется, прибавила герцогиня, она весьма приятная, привлекательная внешне, хотя и тихая.
Госпожа Катерина улыбалась, читая это. Она осталась совершенно спокойной, хотя позже, ночью, лежа одна в постели, поддалась тревоге и грусти, расстроенная воспоминаниями и разлукой.
Фолько тоже написал жене, сообщив, что ему надо совершить еще одну поездку до возвращения домой. Особой опасности нет, прибавил он, но так как это может занять некоторое время и он не хочет везти так далеко некую вещь, он взял на себя смелость поручить четверым своим людям доставить ей подарок. Он надеется, что этот подарок послужит залогом его преданности, писал Фолько, и жгучего нетерпения увидеть ее снова. И обнять, прибавил он. Возможно, заканчивал он письмо, она наденет его на встречу с ним, когда он вернется домой? Если, конечно, ее обрадует этот подарок и перспектива его возвращения.
Госпожа Катерина Риполи д’Акорси была очень красивой и утонченной женщиной, их брак с самого начала был браком по любви и до сих пор оставался таким. Она гордилась своим самообладанием. Тем не менее она громко ахнула, когда открыла замок принесенного ей ларца из сандалового дерева и увидела лежащий внутри предмет, зеленый и великолепный, равного которому нет на свете.
Ления не могла бы точно назвать причины, по которым она предпочла провести год с Фолько д’Акорси, пока строится их корабль.
Отчасти причиной был сам факт приглашения, полученного от этого человека, учитывая то, кем он являлся. Кроме того, это стало способом взять паузу, дало ей время подумать, прежде чем принимать более важные решения. Иногда человеку это необходимо. Может быть, бог пошлет ей вдохновение. Или… не бог, а что-нибудь другое?
Как люди делают выбор в жизни, думала она. Если живут такой жизнью, которая позволяет выбирать. Действительно ли они делают выбор? Или в большинстве случаев плывут по течению, а потом оглядываются назад, через много лет, и удивляются? Или выбор делают за них? Или…
Она сказала д’Акорси, что поедет вместе с ним в Фериерес и потом останется в его команде до тех пор, пока они не поплывут в Тароуз, если они туда поплывут.
Она не совсем понимала, что может сделать, чтобы помочь отправке этого флота, но ей очень хотелось, чтобы он поднял паруса, и она не сомневалась, что, находясь рядом с человеком, которого выбрали главнокомандующим этого флота, она… ну, получит возможность сыграть какую-то роль. Она думала, что в последний раз отправится на земли ашаритов. Когда-то ее вынудили поехать туда, теперь она сделает это по собственному выбору. Снова выбор. То самое слово.
Та маленькая девочка в Бискио, Леора Саккетти… вероятно, она ясно видит свой путь. Она скоро отправится в обитель, примет эту жизнь. Или примирится с ней. Но даже там может произойти нечто неожиданное. А эта девочка – далеко не обычный ребенок.
Рафел остался в Фиренте. Он принял предложение Сарди вложить деньги в их торговлю тканями, однако он также будет время от времени ездить в Серессу и наблюдать за строительством их корабля.
Она остановилась в Фиренте по пути на север и пробыла там немного времени, чтобы принять маленькое палаццо из тех, которые отобрали у мятежных семей. Антенами Сарди обещал подобрать для нее слуг. Он ей нравился. Он не мог не нравиться. А его отец, выдающийся человек, кажется, проникся симпатией к Рафелу. Партнер сказал ей об этом в ту позднюю ночь на ранчо Карло, после того как они занимались любовью.
После того, как они занимались любовью.
Она до сих пор не привыкла к тому, что она – женщина, которая может делать, которая сделала то, что она сделала той ночью. Неужели ей и правда позволено поступать так в той жизни, какой она теперь живет? Дарить любовь, принимать страсть? Свою, другого человека? Быть женщиной, которая соблазнила мужчину? И не просто мужчину, а того, кому она небезразлична.
Вот какие вопросы встают перед свободной женщиной, обладающей неким положением в обществе, думала Ления Серрана. К этому ей еще предстоит привыкнуть. Год, проведенный с д’Акорси, может в этом помочь.
Она надеялась приспособиться. Трудно было принять мысль, что ей разрешено быть счастливой, по-разному счастливой.
Неожиданностью в ту ночь на ранчо брата стало то, что Рафел – умелый любовник. Должна ли она была догадаться, что он им окажется? Как? У нее было так мало опыта любовных объятий ради удовольствия, по зову страсти. Но ее тело дало ей некоторые ответы, уже дважды, с Раиной Видал в Соренике и в доме Карло, перед тем как она оттуда уехала.
В конце их пребывания в Мачере Ления неохотно поехала вместе со всем двором на утреннюю охоту.
Она не возражала против охоты, просто не любила верховую езду, до сих пор, пусть даже держалась в седле лучше, чем раньше. Ты садишься на коня, считала она, для того, чтобы куда-нибудь добраться. Не для того, чтобы прыгать через поваленные деревья в лесу и убивать животных ради развлечения.
То, что этот день стал последним днем в Мачере для нее и Фолько и для остального его отряда, было отчасти ее виной. Или, возможно, полностью ее виной.
Она ехала рядом с Коринной, герцогиней Мачеры, хорошо державшейся в седле, как и следовало ожидать. Высокое положение обязывало; а возможно, для этого нужно было
