Пленники - Гарегин Севиевич Севунц

легиона изнутри необходимо подготовить людей. Без крепкой подпольной организации сделать это было немыслимо. Теперь ему оставалось одно — по мере своих возможностей помогать существующему комитету. С величайшим удовольствием, друзья!..

Он возвратился в барак в приподнятом настроения. Гарник даже пошутил:

— Уж не подружился ли ты с поваром?

— Э, приятель, у тебя одна кухня на уме, — не остался в долгу Оник. — Нет, брат! Сегодня я выяснил, что в нашем лагере есть великолепнейшие парни.

4

В лагере появился Бакенбард. На другой же день он неизвестно где раздобыл бутылку спирта и собрал кое-кого из пленных на пирушку. После выпивки он расхвастался, что в немецких лагерях многим помог бежать из неволи, что теперь они воюют «в наших рядах» против фашистов, сам же не бежал только потому, что ему везде не худо живется. Для него достать еду — раз плюнуть; не дают, так украдет. В одном лагере — как же он назывался?.. — был в один прекрасный день очищен весь продуктовый склад. И никто из немцев не сумел разнюхать о подкопе, который начинался прямо под койкой у него — Бакенбарда…

Одним словом, вскоре по лагерю пошла о нем слава как о некоем чудотворце. Сам он, рассказывая о себе, добавлял:

— Я знаю, некоторые мне не верят. Это их дело. Ну что ж, еще увидите, кто такой Бакенбард. А пока одно запомните: если ты захотел выпить, и если ты мой друг — милости прошу, отказа не будет. Погодите, дайте только принюхаться. По-царски заживем!..

Чтобы убедить слушателей в воровских своих талантах, он вдруг вынимал из кармана портсигар и протягивал одному из сидящих рядом:

— Закури, браток!

Удивленный парень видел в руках Бакенбарда свой портсигар.

— Это мой! Как он к тебе попал?

— Твой? Возьми, брат! — А как он оказался у меня — дело другое!..

Все ахают. Трюк, известный любому мелкому жулику, приобретает значение чуть ли не колдовской штуки. Бакенбарда считают гипнотизером, способным усыпить целый полк. В подтверждение этого он приносит с кухни две буханки хлеба и бутылку водки, взятую будто бы из кармана повара. Вокруг Бакенбарда подобрались любители выпить, составилась целая свита.

Все это вряд ли заинтересовало бы Оника, Гарника и Великанова, если бы они не знали Бакенбарда с первых дней пребывания в плену. Они не сомневались, что его прислали сюда как шпиона и провокатора.

Бакенбард, услышав однажды, что пленные зовут Великанова Оником, начал издеваться:

— Давно ли ты стал Великяном, эй, русский? Может, немцы тебя перекрестили, чтобы ты шпионил тут за армянами?

Это произошло в столовой. Великанов уже готов был стукнуть провокатора по голове котелком. Но оказавшийся рядом Парванян остановил его.

— Послушай, — предупредил он Бакенбарда, — оставь-ка ты парня в покое! — Кто тут шпион, будет видно.

— А ты кто такой, а?..

Тут уже не выдержал Гарник. Он стал перед Бакенбардом, пронизывая его мрачным взглядом:

— Меня ты знаешь?

— Вроде помню.

— А помнишь комиссара Варданяна?

Гарник взмахнул кулаком. Бакенбард попятился. И снова Парванян, встав между ними, развел их в стороны.

Распетушившийся Бакенбард толкнул в грудь Парваняна. Драка казалась неизбежной. Но как раз в этот момент появился один из лагерных надзирателей. Он накинулся на Бакенбарда и Парваняна и потащил обоих на расправу. Через час Бакенбарда выпустили, а Парваняна за нарушение лагерной дисциплины отправили в карцер. Нетрудно было понять, что Бакенбарду было поручено создать какой-нибудь предлог для ареста Парваняна. Гарник и Великанов были даже уверены в этом. Иван в тот же день прямо заявил Онику:

— Мы с Гарником решили отправить этого мерзавца на тот свет.

Оник ответил не сразу. Он отлично помнил расстрел комиссара Варданяна и бойца Размика, которых предал Бакенбард. И, конечно, они не единственные жертвы этого низкого и грязного предателя. Недаром над его головой висело решение советского трибунала о расстреле. Снисходительность, проявленная к нему, стоила многих жизней советских людей. Таким образом расправа над ним оправдывалась морально и юридически. Однако Оник опасался, как бы это не отразилось на судьбе Парваняна — тайного их руководителя. Что же делать? Как поступить? С этим вопросом он пошел к Султаняну.

— Ты готов им помочь? — спросил доктор.

— Да, — спокойно ответил Оник. — Я согласен с моими друзьями. Когда расстреляли комиссара Варданяна, я был готов своими руками задушить Бакенбарда. Бакенбард тогда поносил советскую власть, а теперь выступает под маской антифашиста. Это настоящий враг и жалеть о нем не приходится. Боюсь одного: Парванян арестован, — не отразится ли на его положении, если мы уберем Бакенбарда?

— Думаю, нет. Если Парваняну и предъявят какие-то обвинения, он вполне резонно ответит, что знать ничего об этом не знает. Тем более, сидя под замком, он никому не мог дать указаний… Да, от Бакенбарда надо избавиться. Потом займемся и Филояном. Это более опасный для нас человек.

— Ничего, дойдет и до него очередь!

Замолчали.

Доктор, заложив руки за спину, мерял комнату большими шагами.

Вправе ли он, доктор Султанян, призванный лечить людей, облачаться в судейскую мантию, олицетворять здесь правосудие?.. А впрочем, что ему ломать голову над этим? Три свидетеля — Оник, Гарник, Великанов, ссылаясь на слова самого Бакенбарда, говорят о приговоре, вынесенном подсудимому советским военным трибуналом. Остается теперь привести этот приговор в исполнение. Предателю не должно быть пощады!..

Доктор вдруг остановился посреди комнаты и взволнованно сказал Онику:

— Да, все правильно! А теперь иди спать, Оник…

5

Гарника била нервная дрожь. Но не от страха, нет! Так с ним бывало всегда, перед любым рискованным решением. После он снова становился хладнокровным, сдержанным. Бакенбард все еще не появлялся. Напоить его и вывести во двор было поручено Ананикяну.

Местом для пирушки выбрали склад, которым ведал немецкий ефрейтор. Его помощником был Мушег Арабян. У ефрейтора в городе была любовница, и он часто пропадал там, оставляя склад на попечение Арабяна, высокого, здоровенного парня. Вечерами в склад обычно никто не заглядывал. В сыром подвале хранилось старое тряпье, ботинки, разный хлам. Помещение склада использовалось подпольным комитетом для тайных встреч. Туда-то Ананикян и привел Бакенбарда. Напоить его до бесчувствия было первой задачей. Затем надо было вытащить пьяного из склада и доставить к общей уборной, где Гарник с Великановым будут ждать. Но после основательного обсуждения от этого плана отказались: уборная была на виду у всех.

Оник предложил другое: спустить пьяного Бакенбарда в колодец. Там место безлюдное. С ним все согласились.

И вот Гарник стоит у колодца на дежурстве. Уже много раз он подходил