Горячий Генерал или Дневник путешественницы во времени (СИ) - Марина Де Бурбон

боли и отчаянья, и я в голос заплакала, выражая эту мучивший меня ужас.

— Мату, Мату! — позвал меня чей-то голос.

Но я никак не могла открыть глаза. Их заволокла пелена отчаяния. Чья-то рука схватила меня за подбородок. Я завертела головой в разные стороны, но вдруг я поняла, что узнаю эти мягкие прикосновения, такие невесомые как крылья ангела. С трудом я сосредоточила взгляд перед собой, и увидела Тал Тала. Он наклонился надо мной, его волосы казались огненными в свете этих фонарей. и он тревожно смотрел на меня, держа мой подбородок, чтобы я не вертелась.

— Мату, выпей это быстрее.

Его другая рука поднялась и в ней был маленький пузырек.

— Что это? Что это? — прохрипела я.

— Это яд, это единственное, чем я могу тебе помочь. Прошу выпей.

— Яд, — мое сердце вдруг ухнуло вниз, — мне выпить его?

— Да, чтобы избавиться от мучений. Прости меня, прости.

Его пальцы на моем лице вдруг словно стали железные и он сдавил мои щеки так, что рот открылся. Я поняв, что это все, закивала головой, давая свое согласие. Его руки смягчились. Он влил мне жидкость, похожую на красное вино на вкус, в рот и наконец отпустил.

Я успокоилась. И все перестало иметь значение. Люди, стонавшие в камерах. Я видела стражника, делавшего вид, что не видит, как Тал Тал дал мне яд. И его самого. Он стоял напротив, я взглянула на него, и почему-то из глаз вновь потекли слезы, мои губы дрогнули и я засмеялась.

— Ах, как жаль, что ничего не вышло, господин Тал Тал.

Его глаза по-прежнему так черны. Он с горечью смотрел то на меня, то на пустой флакон яда.

— Это я виноват, что не выполнил того, что хотел с самого начала…

— Прошу вас, — я перебила его, — прошу вас. Вы ведь похороните меня по христианским обычаям. Это последнее, что можете сделать для меня.

Вдруг с улицы раздался оглушительный гром. Как будто над нами перевернулась колесница.

— Что это? — спросила я.

— Гроза, дождь. Небо гневается на людей, — ответил Тал Тал.

— Господин Тал Тал, я хочу сказать вам кое-что перед смертью, подойдите поближе.

Он приблизился. Я совсем не знала, что будет со мной после смерти. смогу ли я вновь вернуться в свой мир, или уже никогда не проснусь, ведь я не выполнила своего предназначения. Реальность была гораздо сложней, чем мои планы. Но я могу раскрыть Тал Талу правду, поскольку он последний человек, которого я вижу. И только он способен понять.

— Я не небесное создание, не бодхисаттва, не дакини, я просто человек. И я прибыла сюда из будущего.

Новый раскат грома заставил меня замолчать, поглотив мои последние слова. Тал Тал их скорее всего не услышал. На крышу обрушились потоки воды. Вместе с этим в тюрьму спустились Баян и палачи.

— Теперь уходим, — Баян позвал Тал Тала, — Мату, — он вдруг застыл, наблюдая за мной, — мы ведь увидимся в следующей жизни.

— Господин Баян, не думаю, — на моих губах почему-то играла улыбка и я не могла сдержать ее, — это наша последняя встреча. Вы были хорошим другом. Я никогда не сомневалась в вас.

— Проклятье, — Баян стремительно подошел ко мне, наклонился, обхватил лицо руками и поцеловал в лоб. Его губы сухие и жесткие, словно степной ветер навеки сделал их грубыми.

Мне захотелось встать и обнять их всех, слезы опять закипели в глазах. Баян, не оборачиваясь, вышел, будто смущаясь своего порыва. Тал Тал также ушел, шепнув мне на прощание, но не обняв и не поцеловав в отличие от Баяна:

— Не бойся, прошу. Яд скоро подействует.

Не теряя особо времени, палачи отвязали меня от стула. В пол были встроены железные кандалы, сковывающие по рукам и ногам, так что человек неподвижно лежал на полу. Шею также приковывали. Спиной я чувствовала холод, исходивший от пола. Я опасалась, что меня разденут и намажут молоком как и говорил Тогон. Тогда лучше будет быстрее умереть от яда. Но смерть никак не приходила забрать меня в свои холодные объятия. Тогда палач нанес мне несколько царапин ножом на груди, чтобы появилась кровь.

— Крысы уже тут, запускать их? — раздался голос сверху лестницы.

— Да.

Я поняла, что меня ждала мучительная участь быть заживо съеденной крысами, для этого и кровь. Слава Богу, что Тал Тал все-таки отравил меня. Я закрыла глаза, слыша, как несут клетки с крысами, надеясь, что умру раньше. Конечно, они все равно обглодают мой труп, но я хотя бы не почувствую.

И вдруг в горле появилась горечь, судорогой скрутило все тело. Я дернулась и изогнулась на полу, мое тело несколько раз крупно вздрогнуло, изо рта выступила белая пена. А потом я безжизненно застыла на полу, более не чувствуя своего тела. Мои глаза смотрели в потолок, и я не могла пошевелить даже веками.

— Что с ней? — палач приблизился.

— Она умерла?

— Похоже у нее был приступ или что-то такое. Она померла.

— Проверь пульс.

Надо мной нависло страшное лицо палача, он приложил пальцы к шее, но я не ощущала этого прикосновения. Он покрутил мою голову из стороны в сторону, но я тоже этого не чувствовала, странное дело. Мое сознание будто продолжало находиться в теле, которое было мертвым. Палачи озадаченно трогали мои веки, светили в глаза фонарем, и наконец произнесли.

— Она померла со страха. Сообщи императору.

В этот момент по ступням кто-то стремительно спустился вниз, громыхая латами. Это был Тан Ке Ши. Я смогла это понять по его духам.

— Отпустите ее, отпустите, именем канцлера я забираю ее, — выкрикнул он.

Палачи отошли от меня, оробев.

— Ээ, господин генерал…

Тан Ке Ши посмотрел на мое распростертое тело на полу.

— Что это с ней?

— Она…ну она того.

— Что?

— Померла, сердце прихватило со страху.

Я не могла видеть лица Тан Ке Ши, так как мои глаза не шевелились. Но вот он бухнулся на колени. Его перекошенное лицо возникло рядом. Он схватил меня за подбородок и пошевелил.

— Мату, Мату, очнись!

Моя голова безжизненно мотнулась в сторону, и я не могла больше видеть его.

— Что вы сделали, я убью вас всех! — заверещал Тан Ке Ши. Я услышала, как он встал и лязг сабли, значит, он вынул ее из ножен.

Палачи бросились бежать, на лестнице, столкнувшись со спускающимся Тал Талом. Мужчины кубарем скатились вниз. А Тал Тал презрительно переступив через них, возник в поле моего зрения. Он опустился на колени рядом со мной и аккуратно поправил мою голову так,