Сезон огненных дождей - Олег Шовкуненко

— Все, работа закончена, господа. Фабрика закрыта, все уволены.

Чтобы его слова лучше дошли до ошарашенной технической интеллигенции, Николай навел на них свою пушку. Эффект, произведенный этим действием, заставил его зауважать ту штуковину, которой он обзавелся всего лишь пару минут назад.

— Командир, — стоявший рядом Алексей Рутов негромко его позвал. — Здесь на полу тоже плиты.

«Да, я вижу, — мысленно согласился Мастер. — Это уже третье помещение с таким покрытием».

«Не так много. Будет легче искать этот лифт», — согласился капрал.

«Самим нам тут искать до скончания веков, так что без помощника…»

Подумав об этом, Николай тут же обратился к бригаде оружейников, которые зябко ежились под прицелом его оружия.

— Мы тут кое что ищем. А посему будем вам очень признательны за помощь. — Строгов сделал паузу перед главной частью. — Где-то здесь находится секретный лифт.

Ответа не последовало. Мастер чувствовал страх, пульсирующий в душах стоящих перед ним людей. Они слышали странные отдающие металлом интонации его голоса, видели его мощную рослую фигуру, когтистые пальцы, напряженно сжимающие рукоять оружия. Все это леденило кровь, сбивало дыхание, заставляло бешено колотиться сердца. Но в мозгах гребаных патриотов все еще теплились гордость и упрямство, все еще жила надежда, что вот-вот сюда из всех щелей полезет непобедимый американский спецназ. Дудки! Мастер заставит их распрощаться с иллюзиями, даст понять, что первой, кто войдет в это подземелье, будет костлявая старуха с длинной острой косой.

Строгов едва заметно поднял ствол, так чтобы смертоносный луч прошел аккурат над головами несговорчивых пленных и надавил на спуск. Он думал, что давит на спуск. Но выстрела не последовало. Аппарат взвыл, и вой этот начал нарастать с бешеной скоростью. Зеленые индикаторы моргнули и тут же окрасились в желтый цвет. Через мгновение они стали оранжевыми, грозя с секунды на секунду запылать угрожающим алым огнем.

В тот же миг Мастера ударил шквал неистово вопящих голосов. Их не было слышно, они кричали лишь в его мозгу: «Он не знает… Он нас всех взорвет! Сделайте что-нибудь!» Это была паника, настоящая паника, которая, хотел того Николай или нет, передалась и ему. Сейчас он держал в руках бомбу, и та грозила рвануть каждую секунду.

«Сбросить заряд! Тумблер под индикаторами! Затем длинное нажатие на гашетку! Быстрее!» — в общем хоре обезумевших от страха голосов Мастер вдруг услышал чей-то отчаянный, но осмысленный возглас. И тут же один молодой техник рванулся к нему.

Он не успеет. Мастер имел в виду совсем не детонацию оружия. Для юноши куда более смертоносной стала молниеносная реакция «головорезов». Короткая очередь прорезала тишину, и техник упал. Упал, сделав всего каких-то пару шагов. Спасибо. Николай щелкнул тумблером и со всей силы сжал гашетку смертоносного оружия, словно это была ладонь молодого оружейника, который их всех только что спас.

В наступившей тишине голос Строгова прозвучал необычайно громко и сурово:

— Повторяю вопрос. Кто знает, где находится секретный лифт?

События последних минут значительно поколебали крепость духа всех без исключения сотрудников лаборатории. Они вдруг осознали, что их жизнь хрупка и висит на волоске. Безумные инопланетяне уничтожат всех, не пожалеют и самих себя. Им нужна информация. Информация любой ценой.

Строгов великодушно простил перепуганным людям их ошибку. Пусть они не признали в нем человека, лишь бы только начали говорить, или хотя бы думать в нужном направлении.

Первым голос подал немолодой уже мужчина, на шее которого почему-то висел медицинский фонендоскоп:

— Мы не знаем ни о каком секретном лифте. Мы занимаемся вооружением, только вооружением. Наша специфика лучевое оружие, а совсем не лифты.

— Я точно знаю, что лифт здесь, в вашем центре. Лифт ведет наверх. Вход в лифт замаскирован под одной из стенных панелей. Возле входа в лифт у самого пола изображена эмблема: белый ромб со вписанным в него числом двенадцать. Я спрашиваю, кто-нибудь из вас знает что-либо об этом?

Николай нарочно повторял и повторял слово лифт, называл все известные ему приметы. Он отчаянно взывал к памяти этих людей. Как только они подумают, как только представят… он будет знать ответ.

Но нет, в головах оружейников всплывали обычные лифты общего пользования, стандартные надписи и обозначения, нанесенные на стены и двери. Все это даже близко не походило на то, что искал Николай. В отчаянной попытке пробить глухую стену молчания Мастер чуть ли не выкрикнул:

— Кто может знать?

Оружейники промолчали, но большинство из них подумало: «Заведующий лабораторией должен знать. Он всегда все знает. Он ходит в фаворитах у начальства». Это бессознательное признание сопровождалось свежей, а от этого поразительно четкой картинкой — человек в черных доспехах вешает себе на плечо увесистую, облепленную ребрами радиатора трубу.

Черт, это же тот самый мужик, которого Николай сшиб на подходе к лаборатории! Строгов резко развернулся, крикнул своим людям: «Держать всех на прицеле!» и тут же кинулся в полутемный коридор.

Две фигуры находились там же, где их и оставили «головорезы». Только вот человек в защитном костюме уже пришел в себя. Он стоял на четвереньках и делал судорожные вдохи все еще не в силах восстановить дыхание после сильного удара.

— Подъем!

Мастер схватил заведующего лабораторией за шиворот и одним рывком поставил на ноги. Чтобы видеть лицо своего собеседника, Строгов сорвал с него шлем.

— Кто вы? — прохрипел скуластый светловолосый мужчина средних лет.

— Мы ищем вход в спецлифт, который курсирует между этим уровнем и резиденцией Верховной Лиги. Вы знаете, где он?

Николаю за сегодня уже порядком поднадоел этот вопрос, а еще больше его раздражал неизменный отрицательный ответ. Неужели вот и сейчас… Сейчас все вышло по-другому. В сознании пленника на секунду возникло какое-то замешательство, а затем Мастер ясно разглядел распахнутую стенную панель, а за ней сверкающую полированным металлом кабину. И самое главное. Вся эта механизация находилась в длинном как кишка помещении, в центре которого замер паукообразный испытательный стенд.

Строгов долго и задумчиво смотрел на предупреждающую надпись, выведенную крупными красными буквами на стене лифта: «Пассажировместимость четыре человека. Предельный вес девятьсот фунтов. Перегрузка может привести к аварии!».

Ян Микульский перехватил взгляд командира и не преминул поинтересоваться:

— Девятьсот фунтов это сколько же будет, если в килограммах?

— Около четырехсот, — невесело протянул Мастер.

— Да-а-а… как раз четверо, — поляк призадумался, но через мгновение к нему вернулся утраченный оптимизм. — Фигня все это. Лифты всегда с запасом проектируют. Помню в детстве мы загружали кабину так, что она едва ползла. Полагаю, весу тогда было раза в полтора больше, чем дозволялось.

— Дубина ты, Ян, — к разговору подключился Рутов. — То был обычный лифт, а это летательный аппарат, ракета, только движется она не в открытом пространстве, а в шахте. А перезгруз в авиации дело смертельно опасное, можешь мне поверить.

— Понятно, ты ведь летун, тебе виднее, — понурив голову, согласился разведчик. — Так что из этого всего следует? Чего делать то будем?

— Я поднимусь, — решительно заявил Мастер.

— А кто еще? — поинтересовался Микульский. — Ведь лифт потянет еще троих.

— Я вешу гораздо больше, чем обычный человек. Кроме того, хочу взять с собой еще и эту игрушку, — Николай показал на аппарат, захваченный у завлаба. — Плюс защита, плюс батарея, получается добавка килограмм так в шестьдесят. Так что… — Мастер призадумался. — Двое. Могу взять с собой только двоих.

— Ян ранен, выходит, мы со Шредером самые подходящие кандидатуры, — тут же сориентировался Рутов.

— Я хоть и ранен, но дам вам сто очков вперед, — огрызнулся поляк.

— Пойду я.

За спинами спорщиков прозвучал уверенный женский голос. Услышав его, мужчины расступились. Луиза вошла в образовавшийся круг и остановилась перед Великим Мастером. Девушка была по грудь каждому из солдат, изящная и хрупкая. Однако в ней чувствовалась такая сила, такое неоспоримое право на эту работу, что никто из мужчин даже и не пикнул.

— Ну, как, ты берешь меня с собой? — Луиза лишь соблюла формальность, задав этот вопрос.

— А разве у меня есть выбор?

— По-моему, нет.

Девушка обняла Николая за шею и, никого не стесняясь, крепко прижалась к нему. Строгов чувствовал, Луизе очень хотелось поцеловать его, но только вот эта проклятущая маска… Она разделяла влюбленных, всякий раз напоминая о зыбком призраке, которым для них являлось счастье.

— Осталось еще одно вакантное место. Кинем жребий? — Рутов обращался совсем не к Великому Мастеру. Он спрашивал Микульского и Шредера.