Человек в лабиринте. Сборник зарубежной фантастики - Сидней Боундс

До заката оставалось не более часа, когда я заметил впереди несколько низких колонн, одиноко стоявших среди руин. Подбежав ближе, я обнаружил, что колонны образуют правильный круг. Когда я пробегал между ними, сзади раздался вой — вой дикого зверя, обманутого в своих ожиданиях, выражавший нечто среднее между яростью и страхом, и я понял, что спасен — тень не сможет проникнуть за мной в центр круга. Действительно, тень остановилась, затем обежала кругом, останавливаясь между колоннами, снова взвыла и бесследно растворилась в пустыне. Битый час я сидел в центре круга из колонн, не смея пошевелиться. Я понимал, что наткнулся на какое-то древнее святилище, но оно располагалось в самом центре Йондо и здесь могли обитать иные демоны и фантомы, для которых святилище не представляло преграды. Собравшись с силами, я продолжил путь.

Пока я сидел в святилище, солнце удивительным образом изменилось: багровый шар, приблизившись к волнистой линии горизонта, окунулся в малярийную мглу, в которой пыль поднявшаяся в воздух из святилищ и кладбищ Йондо, смешивалась с испарениями черной бездны, лежащей за краем света, и все вокруг — пологие горы, змеящиеся возвышенности, заброшенные города — окрасилось в призрачный, глубокий пурпурный цвет.

В этот момент на севере — там, где сгущались тени, возникла из небытия некая странная фигура: высокий человек (или, скорее, то, что я принял вначале за человека) в кольчуге. Когда он приблизился, сопровождаемый мрачным металлическим лязгом и бряцанием, я увидел, что его доспехи выкованы из бронзы, покрытой паутиной, а шлем из того же металла украшен рогами и зубчатым гребнем, торчавшим над головой. Я говорю «над головой», потому что уже стемнело и на таком расстоянии трудно было рассмотреть детали. Но когда призрак оказался в нескольких шагах от меня, я с ужасом понял, что под забралом его удивительного шлема, пустые контуры которого на секунду четко обрисовались в полутьме, нет лица. Призрак, тяжело ступая, прошел мимо и исчез во мраке, но до моего слуха еще долго доносилось затухающее ритмичное бряцание его доспехов.

И сразу же за ним, еще до того, как солнце скрылось окончательно, появился второй призрак: огромная мумия древнего короля, все еще с золотой короной на черепе, размашисто ступая, приблизилась ко мне и остановилась, склонив голову, изъеденную чем-то более страшным, чем время и черви. На высохших ногах призрака болтались полуистлевшие бинты из тонкой ткани, а над усыпанной рубинами и сапфирами короной колыхалось черное Нечто — я даже предположить не могу, что это было. Вдруг в этом Нечто двумя раскаленными угольками зажглись раскосые багрово-красные глаза и в обезьяньей пасти молнией сверкнули два змеиные клыка. Голая, плоская, бесформенная голова на непропорционально длинной шее склонилась и шепнула что-то на ухо мумии. Из-под рваных бандажей высунулась костлявая рука, ее когтистые, лишенные плоти пальцы тянулись, извиваясь, к моему горлу…

Назад, назад через зоны безумия и ужаса, падая и поднимаясь, я мчался назад, прочь от этих извивавшихся пальцев, все еще таившихся во мраке за моими плечами. Назад, только назад, ни о чем не думая, ни в чем не сомневаясь, ко всем тем ужасам, которых сумел избежать ранее, назад к таинственным руинам, заколдованному озеру, мрачному кактусовому лесу и цинично жестким инквизиторам Онга, поджидавшим меня на краю пустыни Йондо.

Перевод с английского В. И. Карачевского

Уильям К. ХАРТМАНН

СЛЕДЫ ЛАДОНЕЙ НА ЛУНЕ

Через три дня после прибытия на Базу Имбриум мы уже катили через серые равнины на своем, как мы его называли, жуке. Этакое металлическое насекомое, блестящее голубой эмалью и плексигласом, на высокой подвеске, с огромными колесами, тонкие спицы которых вызывали ассоциации, с лапками паука-сенокосца. «Прочь от дома, прочь от дома, прочь», — негромко урчал мотор, и фонтанчики пыли вылетали из-под колес на крутых поворотах. Обзор через боковые окна был отменный.

Теперь, когда мы с Джеком наконец действительно оказались на Луне и видели за окнами настоящую лунную пустыню, казалось страшно далеким все то, что этому предшествовало — наши тренировки на Земле, учебники и конспекты, выпускные экзамены Джека в Отделении Астрологии Аризонского университета и мои экзамены по геологии. Умиротворяющий серый пейзаж за стеклами «жука» казался совершенным антиподом всей хаотической суете последнего времени — возбуждению от сознания, что мы включены в лунную исследовательскую программу, нетерпению при столкновении с бюрократическими проволочками, неразберихе и метаниям по залитому дождями Вашингтону, округ Колумбия, поспешному перелету на стартовую площадку космодрома имени Кеннеди.

Джек Константин в своих пересказах превратил все это в сюрреалистический эпос. И в каждом новом изложении события становились все более и более ирреальными. Особенно Джек любил пересказывать этого… как его? Словом, какой-то помощник какого-то секретаря в госдепартаменте. Джек искусно имитировал его гнусавый выговор уроженца Восточного побережья:

— Не посрамите Америку, ребята, — говорил нам этот парень, — покажите миру, что даже на Луне наша система более эффективная, чем советская, что мы умеем работать не хуже, чем они в своей лаборатории имени Ленина.

Парень по-своему был очень мил: он проявлял искреннее усердие. В конце концов он жизнь положил, чтобы достичь нынешнего положения, сделать карьеру. Свою карьеру. Американскую карьеру.

Здание в Вашингтоне, куда нас вызвали, произвело глубокое впечатление на Джека. «Это помещение было не просто внутренним. Оно было очень внутренним! Ни одного окна! Представьте, эти типы пытаются управлять миром из помещения без окон! Бог ты мой, даже в строениях базы Имбриум есть окна!»

По мне, так вашингтонский инструктаж был вполне на уровне, если, конечно, оценивать его земными мерками. Теперь же, когда за стеклом простиралась настоящая поверхность Луны, все это казалось лишь отголоском истории. Чужой истории. Луна расставила свои собственные акценты. Луна — не место, где делают карьеру. Ну Луне работают.

Джек нетерпеливо ерзал на сиденьи. Он побарабанил пальцами по стеклу:

— Поездка в этой штуке напоминает мне турпоход по Серой Границе.

Лично мне мы казались солдатами, направляющимися в большом грузовике к линии фронта, как это показывают в старых военных фильмах. Мы катили по наезженной дороге. Она выглядела как колонный путь, проторенный где-нибудь в Пустынях Юго-Запада, куда сейчас снова стали пускать туристов. Только вокруг все было не бурым, а серым. И огромные камни вместо кустов.