Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия - Вольфганг Хольбайн

Это будет скоро, подумал он. Совсем скоро.

Некрон осознавал, что в том случае, если Шеннон принесет ему первую ПЕЧАТЬ, это еще не будет победой. Это будет означать лишь первый шаг, первый ход в игре, правила которой Некрон не вполне понимал. Но, как опытный шахматист, старый маг знал, что первый ход может стать самым важным, поэтому сейчас никак нельзя было допустить ошибку.

Отвернувшись от обычной на вид дубовой двери, Некрон посмотрел на два хрустальных гроба у стены. На мгновение ему показалось, что бледное лицо спящей девушки изменилось — ожило, порозовело. И в то же время ее лицо помрачнело, наполнившись невысказанной угрозой, и эта угроза была страшнее, чем Некрон мог себе представить.

Маг улыбнулся. Что за чушь, усмехнувшись, подумал он. Чары, которые он наложил на девушку, были невероятно сильны. В сто раз сильнее, чем было бы нужно для того, чтобы усыпить смертную. И все же, когда Некрон отвернулся и стал наблюдать за струйкой золотого песка в часах, его продолжало преследовать чувство, будто девушка за ним наблюдает. Он хотел оглянуться, чтобы проверить, так ли это или просто у него сдали нервы, сыграв с ним злую шутку.

Однако, приложив невероятные усилия, Некрон не стал этого делать.

Корабль неумолимо приближался к воронке. Грохот, не прекращавшийся сейчас ни на минуту, напоминал звуки гигантского водопада и заглушал даже шум бури и громовые раскаты. А «Дагон» со скоростью стрелы несся к водовороту, окруженному облаком пены и фонтанами брызг. Снасти и паруса были натянуты до предела, а оставшиеся целыми мачты устрашающе скрипели. Я чувствовал, как корабль дрожит под моими ногами от напряжения.

И тут я увидел Макгилликадди. Он бежал по палубе «Дагона» к устремившейся в небо главной мачте. Ни Шеннона, ни других драконоборцев не было. Спрятав лицо от ветра, я изо всех сил бросился вперед. Конечно, разрыв между мной и Макгилликадди был довольно существенным, но, учитывая, что мы находились на корабле, любое расстояние становилось относительным. Каким бы огромным ни был «Дагон», Макгилликадди вряд ли смог бы убежать от меня, если только он не вздумал бы попытать счастья, прыгнув за борт. Разумеется, он не стал этого делать. Зато он сделал кое-что другое, на что я тоже не рассчитывал. Не останавливаясь ни на секунду, шотландец бросился к главной мачте и огромным четырехлапым пауком стал взбираться наверх!

Когда я добежал до мачты, он был уже в пятидесяти футах надо мной. И продолжал карабкаться дальше!

— Макгилликадди! — заорал я во весь голос. — Возвращайтесь! Это же самоубийство!

Но если Макгилликадди и услышал мои слова сквозь грохот водоворота и завывание бури, то он их проигнорировал. Его лицо исказилось в гримасе, а сам он, взглянув на меня, лишь удвоил усилия. Его носило туда-сюда от порывов ветра, и я удивился, откуда у этого человека вообще берутся силы, чтобы удерживаться на влажных снастях. Через секунду я получил ответ на свой вопрос и, осознав, что происходит, вздрогнул от ужаса.

На рангоуте, высоко над Макгилликадди, стоял человек в черном. Широко расставив ноги и совершенно не обращая внимания на бурю, будто та была лишь легким летним бризом, он держался одной рукой за главную мачту и со стороны казался совершенно спокойным.

Процедив сквозь зубы проклятие, я попытался убедить себя в том, что все это очень просто, что нужно только сохранять спокойствие и тогда ничего не случится. Стараясь не смотреть вниз, я… начал карабкаться вслед за Макгилликадди. Учитывая, что еще полминуты назад я считал это невозможным, предпринятый мною подъем показался относительно простым. Буря бросала мое тело из стороны в сторону, пытаясь швырнуть в морскую пучину, разбухшие от дождя пеньковые снасти ранили ладони, а удары, сотрясавшие «Дагон», проходили по всей мачте, так что у меня создавалось впечатление, будто я еду на бешеном слоне. Но все же я продвигался наверх, хотя и медленнее, чем Макгилликадди, и явно не с такой ловкостью, как он.

Шотландец добрался до человека в черном, когда я был еще на полпути к ним. Почти добрался.

Ветер продолжал раскачивать мое тело, будто какой-то злой дух хотел помешать мне увидеть происходящее. В это мгновение «Дагон» вздрогнул от мощного удара, превратив снасти под моими руками в вибрирующую тетиву, готовую выстрелить мною в сторону Гренландии. И тут над драконоборцем появилась тень. Все произошло невероятно быстро. Слишком занятый в этот момент тем, чтобы не слететь с корабля в море, я смог разглядеть только темное пятно, возникшее из ниоткуда. На мгновение очертания пятна и фигуры воина сплелись, послышался душераздирающий крик, и драконоборец, словно тряпичная кукла, упал вниз и скрылся под водой.

И хотя падал он быстро, я все же успел разглядеть его. У драконоборца уже не было головы. На секунду я изо всех сил вжался в снасти, пытаясь побороть тошноту и страх, завладевший моей душой. Когда я наконец решился открыть глаза и посмотреть вверх, рангоут был пуст. Тень, убившая драконоборца, исчезла так же быстро, как и появилась.

Что касается Макгилликадди, то он находился в двух-трех ярдах под рангоутом. Я взмолился, обращаясь ко всем известным мне богам, чтобы убитый драконоборец не был Шенноном.

— Возвращайтесь, Макгилликадди! — закричал я. — Это же бессмысленно, поймите!

Но шотландец упорно продолжал подниматься, пока наконец не забросил ногу на рангоут. Мое сердце сжалось, когда я увидел, что он встал на ноги, прошел по рангоуту с разведенными в стороны руками и остановился на его краю. Буря невидимыми кулаками била по его телу, и Макгилликадди покачнулся, на мгновение замерев в странной позе с полусогнутыми ногами и отведенным назад корпусом, но затем безумно замахал руками и в последний момент восстановил равновесие.

Я поспешно полез дальше, каждую секунду чувствуя, что порыв ветра может смахнуть меня с мачты и бросить в пучину.

— Макгилликадди! — кричал я. — Бога ради, возвращайтесь!

Я почти добрался до рангоута, когда шотландец наконец заметил меня. В ярости повернувшись, он взвыл и бросился ко мне с такой скоростью, будто бежал по широкой дороге, а не по округлой балке шириной в ладонь, которая к тому же стала скользкой от дождя. У меня мелькнула мысль, что он, вероятно, сошел с ума.

Макгилликадди не сказал ни слова, но его лицо исказилось от переполнявшей его ненависти. Он почти добежал до мачты, а значит, и до меня, но даже не замедлил движения. Я увидел, как он занес ногу для удара, и приготовился парировать его, но недооценил шотландца. Я думал, что он ударит меня в лицо — разумеется, это было бы очень больно, но не опасно, если знаешь, как отвечать на подобный удар. Однако Макгилликадди ударил меня в шею. В последний момент мне удалось отвести голову, так что удар вышел не очень сильным, но Макгилликадди этого было недостаточно. Его ботинок впечатался в мою кожу, и у меня потемнело в глазах. Я даже не мог дышать, а мои пальцы так ослабели, что больше не могли сжимать влажные снасти. Мне казалось, что я вот-вот упаду вниз.