Правда о Первой Мировой войне - Генри Лиддел Гарт

Основная слабость общего плана все же заключалась не в топографических условиях местности, а в полном отсутствии резервов: нельзя же считать резервом две кавалерийские дивизии. Правильность такой точки зрения и здесь блестяще оправдалась полной неспособностью конницы в современном бою чем-либо повлиять на ход его.

Шесть дивизий, брошенных в первую же атаку, были всем, что командующий 3-й армией имел в своем распоряжении для выполнения плана, которым предвиделся глубокий прорыв за Камбрэ вплоть до Валансьена.

Крайне трудно понять, что же думали о дальнейшем. Без резервов самый полный успех мог лишь означать создание крайне узкого и глубокого «мешка», требующего нагромождения дивизий, чтобы его удерживать. Правда, можно было освободить гвардейскую и одну или две другие дивизии. В конечном счете их сюда и подвезли – но они оказались слишком далеко, чтобы быстро вмешаться в ход боя. Обстановка несколько напоминала собой обстановку наступления у Лооса. Как раз перед атакой французы также подтянули один корпус к району Санлис – Перонн, но после первого дня атаки им было сообщено, что поддержки не потребуется.

Лучший комментарий недостатка резервов дает рассказ о случае с генералом Франшэ д’Эсперэ, передаваемый с разрешения офицера, который говорил с генералом. Долгая поездка на автомобиле в поисках сведений о ходе боя привела его в британский штаб в местечко Альбер. Войдя, он обратился к старшему офицеру, оживленно забрасывая его рядом вопросом о ходе атаки, фронте, на котором она развертывается, глубине удара. Затем наступила очередь последнему и существеннейшему вопросу: «А где ваши резервы?» – «Генерал, у нас их нет»! Французский командир воскликнул: «Боже мой!», повернулся и убежал.

Перейдем теперь к плану использования танков. Задача заключалась в обеспечении внезапности, в прорыве широкого и глубокого препятствия позиции Гинденбурга и в обеспечении взаимодействия между пехотой и танками для взаимной их безопасности. Тщательная подготовка и отсутствие предварительной бомбардировки позволили осуществить первое требование. Трудности, представляемые позицией Гинденбурга, были преодолены весьма хитроумно – применением особо прочных фашин, которые возились на носу каждого танка и сбрасывались при подходе к окопу. Танки, действуя группами по три, могли, таким образом, преодолевать встречаемые ими последовательные препятствия. До мелочей была проработана учебная атака, и взводы практиковались в ней, пока хорошо ее не усвоили. В каждом взводе головной танк шел на 100 м впереди главных сил – остальных двух танков, подавляя огонь противника и защищая главные силы, которые прокладывали дорогу пехоте. Пехота, двигаясь в гибких порядках – змейкой, следовала непосредственно за главными силами танковых взводов. Танки расчищали дорогу пехоте сквозь глубокие пояса проволочных заграждений и подавляли неприятельский пулеметный огонь; пехота помогала танкам окончательно уничтожить противника, кроме того, на близких дистанциях защищала танки от огня орудий противника.

Единственная ошибка в плане действий танков заключалась в том, что вопреки советам экспертов танки были брошены в атаку равномерно на всем фронте операции, а не направлены против определенных тактических пунктов. Поэтому в распоряжении не осталось резерва танков для использования их в последующих стадиях операции.

Подготовка к операции была проведена с большим искусством и скрытностью. Чтобы ввести противника в заблуждение относительно размаха и фронта атаки, к северу и к югу от действительного фронта атаки на широком фронте проводились химические и дымовые нападения, демонстрации с макетами танков, рейды и ложные удары.

Тем не менее один человек едва не раскрыл секрет, хранимый тысячами. Пленный (одного из ирландских полков) дал противнику сведения о готовившейся атаке и сосредоточении танков. К счастью, ему не поверили, и командующий германской армией генерал фон Марвиц донес 18-го числа, что ничто не говорит за возможность атаки. Но 19-го числа вблизи Бюлленкура был подслушан разговор британцев по телефону и слова: «Четверг, Фландрия», смахивающие на маскирующий шифр и определенную дату. Это возбудило подозрения германцев. Этой же ночью войскам было приказано быть особенно бдительными, и Марвиц поспешно использовал только что прибывшую с русского фронта дивизию для усиления своей позиции. Германцы теперь считались с возможностью атаки, но они ожидали, как всегда, подготовительной бомбардировки. Отсутствие этой подготовки и обеспечило британской атаке полную внезапность. Эффект внезапности (как это было почти при всех увенчавшихся успехом операциях Мировой войны) был усилен предрассветным туманом.

20 ноября в 6 часов 20 минут утра танки и пехота двинулись в атаку на фронте, протяжением примерно в 6 миль. Почти повсюду они достигли начального успеха и сильно деморализовали противника. Исключением явился лишь центр левого фланга, наступавший на Флескиер.

Основная причина этой единственной серьезной задержки заключалась в том, что командир 51-й дивизии Харпер предпочитал пользоваться своей тактикой действий и не придерживался строев и порядков, указанных танковым корпусом и принятых всеми остальными дивизиями. Передовые танки были им названы «пиратами»; они шли намного впереди пехоты. Порядки, в которых наступала пехота дивизии, недостаточно хорошо обеспечивали взаимодействие с танками. В этом отношении порядки, предложенные танковым корпусом, были значительно выгоднее.

Такой «сепаратизм» видимо обусловлен был не скрываемым командиром дивизии мнением, что план операции у Камбрэ – «фантастичный и совершенно не военный». К тому же работая еще в главном штабе, он являлся противником пулеметов, тормозя их прогресс, а теперь он исключительно скептически относился к танкам. В результате пехота его дивизии оторвалась от танков, потеряла проходы, сделанные танками в проволоке, и была остановлена пулеметами. Офицер, изучавший позднее поле сражения, смог найти здесь только три небольших кучки патронных гильз. Отсюда следует, что горсточка пулеметов остановила целую дивизию – факт, проливающий яркий свет на будущее действий пехоты на открытой местности.

Разрыв взаимодействия между пехотой и танками явился также основной причиной потерь, которые понесли танки, когда они перевалили гребень и попали под прямой огонь нескольких германских батарей. Если бы пехота сопровождала танки, она могла бы обстрелять орудийный расчет. Здесь случился знаменитый эпизод, когда, как рассказывали, один единственный германский артиллерийский офицер «собственноручно подбил 16 танков». Эпизод этот надо отнести к разряду исторических легенд, так как на этом месте, когда атака продвинулась дальше вперед, оказалось лишь пять подбитых танков – а один из офицеров разведывательного отдела, исследовавший местность, нашел следы, ясно указывавшие, что здесь стоял и на позиции три батареи, которые и могли обстрелять танки. Весьма возможно, что все орудия, за исключением одного, и вся прислуга, за исключением одного офицера, были, как это рассказывали, выведены из строя, но впечатления в пылу боя зачастую обманчивы.

Все же геройский поступок германского офицера имеет ту смешную сторону, что о нем раструбил по всему свету именно британский главный штаб. Странно, что в официальных донесениях британцев не удостоились упоминания другие подвиги неприятеля, совершенные его пехотой или конницей.

Эффект этого эпизода на поле боя также был раздут. Справа 12-я, 20-я и 6-я дивизии быстро овладели поставленными им целями, хотя 12-й дивизии пришлось ожесточенно сражаться в лесу Лато. 20-я дивизия захватила и выдвинулась за Мазниер и Маркоинг, обеспечив этим переправы через канал в обоих этих местечках, причем в последнем случае в целости и сохранности остался даже мост. Слева 51-я и 62-я дивизии блестяще наступали, пройдя к вечеру до Анне (в 2 милях за Флескиером). Таким образом, германцы, еще сопротивлявшиеся в Флескиере, оказались отрезанным островком, охваченным с флангов волнами наступавших, которые, минуя Флескиер, докатились до Маркоинга, Анне и даже до опушки леса Бурлон.

Прорыв был сделан глубиной в 5 миль, что возмещало месяцы тяжелой борьбы и крупных потерь на Сомме и в Третьем сражении под Ипром.

Уделом британских войск мог быть решающий успех. Три основные полосы оборонительных сооружений противника были пройдены. Впереди была лишь одна полузаконченная полоса обороны, затем – открытая местность. Но дивизии, проведшие атаку, и экипаж» танков были измотаны и выбились из сил, а для развития успеха две кавалерийские дивизии, за исключением одного эскадрона канадцев, ничего не могли сделать.

21 ноября местные резервы вновь несколько продвинулись вперед. В первые предрассветные часы Флескиер был эвакуирован немногими уцелевшими защитниками. Когда рассвело, 51-я и 62-я дивизии энергично стали наседать здесь, очистив весь участок, на котором германцы упорно сопротивлялись в первый день атаки. Прилив британского наступления поднялся до Фонтен-Нотр-Дам, продвинув его границу 20 ноября вперед еще на 1,5 мили.