Ледяной круг - Ольга Елисеева

Герцог покинул Львиного Зева со смешанным чувством тревоги и недоумения. На следующий день они должны были расстаться, и произошедший разговор не внушал Раймону особого оптимизма.

«Наверное, это и есть старость, — думал король, меланхолично поднимаясь по лестнице на тихую ночную палубу. —

Ты стареешь, дружище, и дело не в том, можешь ли ты убить быка, отвернув ему за рога голову, или перепить весь гарнизон Анконны, а в том, что это перестало тебя забавлять, — норлунг грустно усмехнулся. — Хорошую женщину ты оставил там, на берегу, но, твоя воля, ты не стал бы ее заводить тогда, три месяца назад, сохранив все на своих местах. Вот в чем беда: ты перестал сам заваривать кашу, но неприятностей от этого не убавилось».

Глава 2

Из-за распахнутых дверей на улицу доносились брань и пьяный хохот. Хозяин таверны о чем-то препирался с двумя дюжими матросами с мелузинских торговых кораблей, как видно, отказывавшимися платить за вино установленную цену. Выжженные добела камни мостовой нещадно палило солнце. От его изматывающего жара можно было скрыться только в низеньких погребках, занимавших подвалы домов в окрестностях гавани.

Магриппа — портовый город, и кабаков в ней нужно много. Мелузинское золото или медь южного Гранара, альгусские серебряные бруски или алмазы фаррадских рудников — здесь радовались всему, лишь бы звонкая монета не залеживалась в карманах. И хотя на острове жило немало рыбаков и погонщиков скота с горных пастбищ, настоящими господами на нем были те, у кого блестел кривой нож за кушаком, а в ухе покачивалась медная серьга — капитанский знак пиратов Магриппы.

Мейв Ястреб прищурила свои золотисто-карие, круглые, как у хищной птицы, глаза и послала через стол нож с загнутой рукояткой. Лезвие вонзилось в деревянный столб, подпиравший низкие своды погребка. К нему был привязан толстый, обливающийся потом трактирщик. Несчастный взвыл не своим голосом, когда кинжал закачался в пяди от его уха.

— Тебе мало? — рассмеялась Ястреб, оскалив ослепительно белые зубы. — За твое кислое пойло тебя следовало бы всего утыкать ножами, как быка на арене.

— Умоляю вас, моя госпожа! Умоляю. Я буду подавать вам самые лучшие вина, какие только есть в моем трактире…

— Кто тебе мешал сделать это раньше? — зевнула Мейв, запустив в хозяина кабачка еще одним кинжалом поменьше.

Нож вонзился над самой лысиной торгаша, и несчастный трактирщик залился слезами.

— Отпусти его, Ястреб, — раздался с порога ровный, чуть хрипловатый голос, от которого мурашки пробежали по спине у Мейв. — Нам надо поговорить.

Женщина обернулась. В ярком солнечном квадрате двери темнела, загораживая свет, мощная мужская фигура.

— Не узнаешь? — все тот же голос звучал теперь тепло и насмешливо.

— Арвен? — Ястреб слетела со своего места так, словно ее сдуло порывом морского ветра. Прежде чем король успел опомниться, сильные цепкие руки сомкнулись у него на шее. — Арвен! Сколько же времени ты пропадал, седой черт? Где тебя носило?

Львиный Зев ощутил сочные поцелуи у себя на щеках и даже чуть солоноватый вкус чего-то капнувшего ему на губы.

— Ястреб, ты плачешь? Не узнаю тебя.

Мейв была когда-то его любовницей. Он отбил ее еще нескладной, но уже очень красивой девочкой-подростком у другого пирата по прозвищу Бык, и сам научил всему: как владеть ножом, как не падать в драке, куда бежать, когда горит корабль, и откуда лучше прыгать в воду, чтоб не сильно разбиться о волну. Словом, у них с Мейв было о чем вспомнить и в чем упрекнуть друг друга. Потому что настал день, когда своенравная и гордая Ястреб забрала себе слишком много воли, и Арвен, никогда крепко не прикипавший к женщинам, прогнал любовницу, заявив, что командир ему не нужен, а бабу он найдет где угодно. Это случилось незадолго до того, как корабль норлунга был сожжен военными кораблями мелузинцев, и сам Львиный Зев попал на галеры.

С тех пор Мейв и Арвен не виделись. За прошедшие годы норлунг стал королем, а его не в меру властная любовница прибрала к рукам чуть не всю магриппскую пиратскую вольницу. Спустившись с орнейского корабля на до отвращения знакомые берега, Арвен даже не задумывался о том, что может встретить здесь Ястреб. Сколько воды утекло! Человек — листок, а в таких местах, как Магриппа, люди пропадают особенно быстро. Тем более король был удивлен, узнав, кто теперь настоящий хозяин на острове.

— Нам надо поговорить, — повторил он, снимая ее руки со своих плеч и серьезно глядя в загорелое радостное лицо женщины.

Ястреб была все еще красива. Но, странное дело, раньше Арвену никогда не приходило в голову, что черты ее лица слишком грубы. Во всем облике Мейв было что-то от молодого, сильного животного. Чувства, отражавшиеся в ее глазах, казались просты, как удар в челюсть. Почему-то теперь норлунга это раздражало.

— Я рад тебя видеть, Ястреб, — сказал король. — И рад, что ты сумела стать тем, чем стала, — он улыбнулся. — Прими мое искреннее восхищение.

— Ты приехал так далеко, чтобы сказать мне об этом? — Мейв отстранилась и окинула собеседника оценивающим взглядом. — Ты плохо выглядишь, старина.

— Возможно, — процедил сквозь зубы Арвен.

— А правду говорят, что ты стал королем? — вдруг спросила она, уставившись своими немигающими желтыми глазами прямо в лицо норлунга.

Львиный Зев замялся. Что он мог сказать?

— Ну, судя по твоему виду, — заключила Мейв, — если ты и был владыкой, то сейчас им явно не являешься…

— Ты слишком умна, — с едва скрываемым раздражением бросил Арвен.

— Ваше величество — раздался у него за спиной голос Марка. Орнейский капитан стоял, переминаясь с ноги на ногу и не зная, как себя вести в такой обстановке. — Там на пристани пираты. Много. Человек триста. Они грозятся сжечь корабль, если мы добром не отдадим им все, что есть на борту.

Арвен вопросительно взглянул на Мейв. Та щелкнула пальцами.

— Я прикажу им оставить вас в покое, — сказала она. — Хотя это будет и не просто. Вы — чужаки, законная добыча здешних обитателей. И корабль, и груз, и люди. — Ястреб хмыкнула. — Люди ведь тоже стоят денег. Так ты меня учил?

Арвен промолчал. Он чувствовал, что Мейв подчеркивает свое любезное отношение к нему. На самом деле он и его люди здесь, на Магриппе, живы лишь до тех пор, пока она, Ястреб, этого хочет. Отдав ленивым голосом распоряжения на счет корабля Арвена и проводив взглядом удаляющуюся фигуру капитана, женщина обернулась к собеседнику.

— Такты и правда король? — сделанным удивлением спросила она. — Беота? Гранара? Вёльфа?

— Арелата, — отрезал Львиный Зев, — но я не хотел бы сейчас об этом говорить.