Убивец магов. Калибр 9 мм - Григорий Шаргородский

Наташа ничего не сказала, но посмотрела на Андрея с тем же странным выражением в глазах.

— Вини, кому стоим? Ждем, пока ушастые заглянут на огонек? — Андрей задорно улыбнулся остальным и, как ему казалось, бесшумно выскользнул из кустов.

До башни они добрались быстро, минут за пять. Андрей спрятался за изгиб большой металлической трубы, а Вини побежал дальше и через минуту исчез в небольшой роще.

Еще через три минуты он появился вновь и, странно выворачивая ноги, двинулся обратно.

— Ну, я пошел, — сообщил маленький егерь, когда «доковылял» до Андрея. — Пойдешь назад — можешь не извращаться, след правильный, так что иди спокойно, но на стоянку не заходи, там рядом есть бетонная дорожка, которая выходит на тротуар. По ней и пойдешь. Старайся идти, где меньше пыли, а метров через сто выйдешь на нормальный асфальт. Вроде все. Удачи, брат. — Вини хлопнул стрелка по плечу и быстро засеменил к спрятавшемуся в роще отряду.

Андрей подождал, пока егерь не исчезнет за деревьями, вздохнул и приступил к исполнению своей части плана. Он достал из кармана обрывок веревки и моток скотча. Затем подобрал с земли увесистый булыжник. Осталось примотать два ружейных патрона к камню вместе с концом веревки — и боевой снаряд дикарей был готов. Андрей встал поудобнее и начал раскручивать самодельное устройство. Камень быстро набрал обороты, превращаясь в призрачный круг. Еще несколько секунд — и пальцы разжались, а снаряд полетел в небо. Описав пологую дугу, булыжник упал во двор одноэтажного дома.

Метатель булыжников удовлетворенно хмыкнул, достал «гюрзу» и начал свинчивать глушитель. Дальше все произошло очень быстро: сухо щелкнул пистолет, во дворе многоквартирного дома старой постройки сверкнул менгир — и тут же грохнули ружейные патроны, с легкостью перекрывая пистолетный выстрел по уровню звука.

— Вот и чудненько, — проворчал Андрей и полез по перекладинам металлической лестницы, ведущей на самый верх водонапорной башни. Он добрался до выгнутой вверх крыши и улегся там на спину. Смотреть на то, что творится внизу, не было ни малейшего желания, и Корчак просто уставился в небо.

По светло-синему океану пробегали барашки облаков и медленно плыло солнце. Весна была в полном разгаре: скоро в этот мир придет лето. В отличие от всех своих знакомых, Убивец не испытывал особого восторга перед летом, впрочем, как и перед любым другим временем года. Для него главным было качество жизни, а не место и время.

Ласковое солнышко разморило уставшего парня, и даже шум, поднятый потомством гвулхов, не нарушал душевного равновесия. Впервые за последние недели у Андрея появилась возможность собрать мысли в кучу.

За полгода он прошел очень долгий путь. Мир вокруг изменился, и Андрей Корчак менялся вместе с ним. Вроде все шло как запланировано, вот только в планах начинающего убийцы-мстителя не было места для друзей и необходимости кого-либо защищать и прикрывать. Сейчас он вместе со всеми ввязался в авантюру, чтобы отвести беду от совершенно незнакомых ему людей, и это снижало шансы на успех его главной миссии.

«Незнакомых?» — подумал Андрей и удивился тому, как быстро в его памяти всплыли образы деда Мазая, Васьки Индианы и Нади. Образ Надежды почему-то вызвал волну теплоты. В ответ на эту теплоту тут же прорезался внутренний голос: «Хорошо тебе, урод? А кто говорил, что без Лизы жизнь не имеет смысла и живешь ты только ради мести?»

Что ответить своему второму «я», Корчак не знал, да и отвечать было как-то боязно — в голову почему-то приходил уродец из толкиеновской сказки, беседующий со своим альтер-эго.

На солнце набежала тучка, словно повторяя изменения его настроения. Мысли вернулись в конструктивное русло, Андрей с тоской признался себе, что с егерями надо что-то решать. Если и дальше бегать по лесам и кусать эльфов за мягкое место, то рано или поздно их все же загонят в угол, и, как говорит Батя, норки там уже не окажется. Но даже если им будет везти по-прежнему, то Андрею от этого легче не станет, — будет другой детдом, другие беззащитные дети и другой долг.

По небу лениво ползло солнце, и лежащий на крыше водонапорной башни парень так же медленно пробирался через дебри своих сомнений. В это время его тело блаженствовало, и даже ноющая боль в плече словно уснула, убаюканная неподвижностью Убивца. Лишь когда солнце уже начало свое падение к горизонту, он принял решение — после «лежки» в этом городке он уйдет дальше на запад, с егерями или без.

Принятое решение тут же разогнало сомнения и сделало жизнь простой и понятной. Андрей перевернулся на живот, приподнялся на локтях и вслушался в звуки окружающего мира. Поднятый зверьем гвалт уже давно утих, и на город опустилась тягучая тишина. Эта тишина уже въелась в камни домов и асфальт улиц — город избавился от шумных и надоедливых обитателей, но отсутствие людского гама и суеты делало его мертвым.

Каждый раз, глядя на покинутые дома, он испытывал чувство незавершенности картины. Человек принес на планету много плохого: уродливые небоскребы, пятна нефти на воде и кучи мусора, — но без человеческих эмоций эта планета будет мертвой. Чистой, красивой, но неживой, как фарфоровая статуэтка.

Убивец вновь осмотрелся и подумал, что настолько глобальные мысли немного не соответствуют ситуации. Если глядя в небо с водонапорной башни еще можно позволить себе подобную слабость, то на улицах мертвого города любого философа ждет смерть. Подобная мысль остудила голову и выгнала из нее все посторонние мысли.

Практически не ступая на перекладины, Андрей скользнул вниз по металлической лестнице и мягко спрыгнул на землю. Приклад «винтореза» уткнулся в плечо, а в круге визира пробежала панорама окружающего мира. Убивец чутко вслушался в звуки города, но ничего опасного не услышал — бывшее жилище человека и его новые обитатели равнодушно смотрели на все действия незваного гостя.

Корчак неслышным шагом скользнул к памятной рощице и увидел обещанную Вини дорожку. Пока бежал по траве, он сам себе удивлялся — настолько тихими были его движения, но как только ботинок ступил на покрытый пылью и каменной крошкой бетон — скрип подошв резанул ухо.

«Не, я все же точно как лось», — укорил себя стрелок, вспоминая подколки Вини. Впрочем, по-другому он двигаться пока не умел, поэтому не стал задерживаться для самобичевания и направился дальше.

Ориентиром ему служила маковка одинокой церквушки. Крыша церкви ничем не напоминала пресловутые «золотые купола» и была больше похожа на кровлю католического собора, но православный крест на маковке утверждал обратное.