Мрачное объятие демона - Амелия Хатчинс

Оливия взвизгнула и начала сопротивляться против захвата Кироса, но он, удерживая ее за запястье, приложил его к стене, оросив кровью камни.

— Мудак! — Оливия всхлипнула, когда боль прострелила ее руку, а ладонь прижали к камню. Другой мужчина ударил ее кулаком по щеке, на долю секунды лишая зрения, но внезапно комната начала дрожать, каменная стена рушиться, открывая деревянную дверь.

— У нас получилось, — произнес Кирос, не обращая внимания, что все еще держал в руке ее запястье. Быстро отпустив Оливию, он уставился на светящиеся слова, на двери. — Что здесь написано? — потребовал он у Оливии, которая прижала руку к груди.

— Оставь надежду всяк сюда входящий, — солгала она.

— Идиотка, что здесь написано? — повторил он вопрос, затем схватил ее раненную руку и надавил пальцем на порез.

— А-а-а-а! Здесь написано, что только тот, у кого чистое сердце откроет дверь.

— Грант, открой дверь, — приказал Кирос одному из мужчин.

Оливия отступила, вернее попыталась. Джефри схватил ее, когда Грант приложил руку к двери в попытке открыть. Он повернулся, чтобы что-то сказать, но закричал.

Потом дернулся всем телом, которое покраснело, словно горело изнутри. Запах был ужасным, Грант встретился взглядом с Оливией и смотрел на нее, пока его белки становились красными, а из ноздрей и рта повалил дым.

— Открой дверь! — скомандовал Кирос, схватил Оливию, не обращая внимания на только что погибшего мужчину, и прислонил ее руку к двери.

Сердце бешено колотилось, когда Оливия пальцами коснулась дерева. Когда дверь засветилась, Оливия ощутила облегчение. Она услышала, как с другой стороны застонали болты, заскрипел механизм, и толкнула дверь. Кирос оттолкнул ее с прохода.

Древесина перестала сиять, но это было не важно, потому как стены внутри пылали письменами Гильдии или кто бы их ни нанес. Письмена не были похожи на те, что Оливия видела или слышала в Гильдии. По всей комнате лежали скелеты, словно люди прилегли отдохнуть и просто умерли.

— Всё верно, защитники умерли, после того, как закрыли тайны внутри! — сказал Кирос, отвечая на не заданный вопрос Оливии. — Ты представляешь, что это за место? — спросил он.

— Нет, но уверена, ты меня просветишь, — ответила Оливия, посмотрев на мужчину, застывшего с искажённым от боли лицом на полу.

Они находились в огромной комнате, с множеством проходов, над которыми пылали надписи золотом.

Кирос был прав. Один тоннель был отмечен кэльтским символом святой троицы, а значит он вел в Тринити-колледж, который был построен на месте Храма Всех Святых.

У Оливии появилось странное ощущение, что когда она открыла дверь, произошло что-то плохое. Что-то хуже, чем пустить внутрь монстров. В животе спиралью крутилась тревога, ладонь горела от пореза, а тело сотрясала неизведанная сила.

Оливия увидела полки, на которых стояли книги и, разрисованные магическими чернилами, черепа. Некоторые даже светились тем же светом и словами, что и стены.

На расстоянии слышался шум воды, вероятно оттуда, куда строители перенаправили грунтовые воды.

Запах в комнате был лучше, чем запах сгоревшего человека, но все равно неприятный: гниль, пыль и плесень. Рядом с умершими валялись груды свитков, но времени их изучить не было.

— Какой тоннель ведет к реликвии? — громко спросил Кирос, посмотрев на неё, пылающими жадностью, глазами.

— Этот, — ответила она, указав на туннель, где был изображен символ первых Фейри.

Огромная фреска с невероятным зверем с распростертыми крыльями, и выглядевшая так, словно её сделали пещерные люди.

— Шевелись, — отрезал Кирос, потянув ее за собой.

Глава 42

Первым вошел в собор Ристан. В уме он прокручивал одну и ту же сцену, пока нарочито продвигался по собору к входу в катакомбы указанному на свитках. Оливия была с Киросом, и Ристан знал, что как только Кирос заполучит в свои жалкие ручонки кинжал, ей придет конец.

— Смотри, — сказала Синтия, указывая на вязанный черный шарф, оставленный на мозаичном полу. — Где лестница? — продолжила Синтия, когда Ристан, морщась, поднял шарф, который создал на Оливии по приезду в Дублин.

— Сюда. — Указал он, ведя группу фейри по собору к лестнице в подземелье. — Смотрите в оба, тут могут быть ловушки. Если это рук Гильдии, они не оставляют что-то без охранных чар, — напомнил он.

Сердце Ристана колотилось, а внутренности скручивало от страха за Оливию. Он раньше ни за кого так не боялся и не хотел уничтожать все на своем пути, чтобы добраться до библиотекарши, так запавшей в душу.

— Кровь, — сказал он, подойдя к лестнице. Он коснулся пальцами небольшой полоски крови на перилах и поднес к носу, чувствуя тревогу.

Почему она не исцелилась? Кровь уже должна остановиться, а рана начать затягиваться. Если только Оливия целенаправленно не давала ей зажить, чтобы показать, где находится?

Единой группой они двинулись вниз по лестнице, далее по коридору мимо нескольких комнат, пока не наткнулись на запечатанную дверь, перед которой лежал обгоревший труп.

У Ристана на мгновение замерло сердце, пока он не определил, что перед ним мужчина… ну или когда был таковым. Теперь же остался лишь обожженный скелет, словно вся плоть просто растаяла.

— Что это за хрень? — спросила Синтия, но ни к кому конкретно не обращаясь, когда встала на колени перед обугленными останками. — Предполагаю, этот безумец не читал предупреждения или же не воспринял его всерьез, — ответила она на свой вопрос. — Джентльмены, у нас огромная проблема. Надпись на двери гласит, что лишь чистый сердцем может ее открыть, думаю, этот был, не слишком чистым. И если эта Гильдия относится к ранним, то смею предположить, что здесь заклятия против чистокровных Фейри.

— Значит, разрушь заклятье, — прорычал Ристан.

— Не так-то это просто, — пояснила Синтия. — Здесь написано, что нужна кровь, чтобы открыть дверь. Видимо, они использовали кровь Оливии. — Она указала на капли крови на стене и земле.

— Капли от новой раны, — прошептал Ристан, сглатывая желчь. — Он специально ее ранил, — пробормотал он, а сердце зажало в тиски от незнакомого чувства.

— Она жива, — тихо сказала Синтия, успокаивающе положив руку на предплечье Ристана. — Эту дверь не откроет покойник, да и у живой Ведьмы довольно сложно украсть кровь. Они умнее. Она нужна ему живой, на случай если понадобиться её кровь.

— Если она смогла открыть дверь… — Он не договорил.

— Значит, она не виновна в том, в чем мы ее обвиняли, — закончила за него Син, сжимая его руку и изучая дверь. — Нам нужно найти Ведьму или кого-то с чистым сердцем.