Белые волки Перуна - Сергей Шведов

- Недужится мне что-то, грудь заложило, видать обдуло на Двине ветром. Сейте без меня, а не то уйдёт время.

Смерды потоптались у порога, но ни чарки не дождались от боярина, ни доброго слова. Ушли недовольные. По виду если судить - здоров боярин, хоть орясину об его выю ломай. Да и за любимой холопкой, сказывают, уже послал приказных на дальнюю усадьбу.

- Не захотел уважить мир, боярин, - крякнул досадливо Рамодан. - На потаскуху ему своё семя тратить не жалко, а на доброе дело не снизошёл.

- А может, он вообще квёлый, - понизил голос Носарь. - От такого воеводы пойдут нестроения на плешанских землях. Боги не любят слабых.

Слова Носаря заставили всех почесать затылки. По приметам, идущим от дедов, в силе князя или воеводы проявляется сила земли. Если верший слаб, то не жди доброго урожая, да и хорошей жизни тоже: не будет от скота приплода, зверь не пойдёт в ловушку, а рыба в мрежи. Озадачил Изяслав плешанских смердов: такого ещё не было в Плеши, чтобы воевода или боярин отказал миру.

Два месяца пролетели птицей, и вкусивший сладость власти Изяслав соколом пырхал по городу. И в доме никто не перечил его воле. А что вслед глядели недобро, это молодого воеводу не трогало вовсе - не на то дадена власть, чтобы её любили, а на то дадена, чтобы порядок был на земле. Эти слова князя Владимира, брошенные как-то на пиру, Изяслав запомнил крепко.

Белица совсем сомлела от Изяславовых ласк и покрылась мелкими капельками пота. Душновато было в ложнице. Изяславу и самому стало томно, и он откинулся на спину, переживая прихлынувшую слабость. Тело Белицы не столько виделось, сколько угадывалось в свете, падающем из подслеповатого окошка. На дворе уже смеркалось, а потому в ложнице становилось всё темнее.

- Изведёт она нас, - зашептала жарко холопка. - Ведунья она - слово знает.

- С чего ты взяла, - лениво протянул Изяслав, хотя и сам не на шутку побаивался Милавиного сглаза.

- Макоши служит Милава, а та ей даёт силу, - придвинулась Белица к уху боярина. - Об этом знает вся Плешь. Косуха рассказывала вчера, что боярыня жгла на огне волос.

- Чей волос? - насторожился Изяслав.

- Косуха видела только краем глаза, а потом испугалась и спряталась.

От Милавы всего можно ждать, в этом Изяслав нисколько не сомневался. Ему вдруг показалось, что за последний месяц у него поубавилось сил, а в теле появилась слабость. Вот и ныне помял он Белицу, а дело так и не завершил. А ведь по приезде в Плешь из похода топтал он ту же Белицу бодрым селезнем. То душно было Изяславу, а то вдруг взялось тело холодным потом. Макошь - богиня мстительная, и если она захочет помочь Милаве - жди беды.

То ли от испуга, то ли Белица подсуетилась, но возжелал её боярин и победно завершил дело. Сразу же полегчало на сердце, но остался маленький червячок сомнения. Милава если начнёт мужа изводить, то не враз это сделает, а будет силы выдавливать по капле. Так и увянет медленно Изяслав, как деревце без полива.

- А ещё говорят в Плеши, что в суши ты виноват, боярин, - снова зашептала неугомонная Белица.

- Кто говорит? - Изяслав даже приподнялся на локте.

- Сохнет ведь жито на корню.За всё лето не упало на землю и капли влаги.

Чёрный люд наверняка сердится на боярина за то, что не захотел он послужить миру по весне. Изяслав не раз уже ловил на себе злые взгляды. Воеводой он был строгим, но городских обывателей не утеснял, а только лаялся с Твердиславом, который по волчьей свое породе лез дела его не касавшиеся и сбивал с толку Изяславову дружину. В дружине Изяслава и без того не было лада - Ставровы мечники слушали своего боярина, а вот Хабаровы, во главе с Тырей, по Милавиному наущению, то и дело вставали на сторону Гаврана.

А Ладомира с дружиной нет как нет. Изяслав себя в Плеши чувствует всё твёрже и твёрже. Кабы не Твердислав Гавран да Перунов волхв Гул - власть сына Ставра в городке была бы полной. А тут ещё сушь, будь она неладна.

Изяслав поднялся с ложа и пошёл к столу в задумчивости. Вокруг стола суетились челядинки, без Милавиного догляда готовили вечерять боярину. Конечно, боярский ужин - это забота жены, но Изяслав отсутствию Милавы не огорчился. Боярин и муж должен быть хозяином в своем доме, и кому он велит, тому челядинки должны кланяться. А хозяйкой в доме нужно сделать Белицу, ей Изяслав доверяет полностью. Милаву же он теперь близко не подпустит к столу, дабы не получить из её рук отравы вместо мёда.

Жену Изяслав если и видел в последние дни, то мельком, когда она шла со двора на женскую половину, глаз не поднимая. И от этого покорного жениного вида сердце его переполнялось злобной радостью. Нет, не посмеет Милава навредить боярину, да и вряд ли сможет - не дадут его в обиду славянские боги. А слабость, напавшая на него в последние дни, это от жары, когда и бабья плоть не возбуждает, и кусок не лезет в горло.

- Сушь на Плеши от того пошла, что Перуновы Волки разорили Велнясов горд и тем нанесли обиду Рогатому богу, - сказал Изяслав вслух, неожиданно даже для самого себя.

Холопки так и присели от слов Изяслава, а он, довольный собственной прозорливостью, принялся за мясо. Не иначе как пала ему эта мысль на ум Велнясовым наущением. А уж холопки быстро разнесут её по всей Плеши. В городе немало печальников Велняса, и за обиду, нанесённую своему богу, они могут крепко спросить и с Волка Твердислава и с волхва Гула.

Радовался удачной мысли Изяслав, однако, недолго. Перуновы ведуны опытны, хитры и коварны, простодушных плешан они обведут вокруг пальца, да ещё и самого Изяслава выставят виноватым. Надо Перуновым волхвам других ведунов противопоставить, равных им по силе. Велнясовых волхвов следует позвать, пусть покажут свою силу чёрному люду. А если добьются они дождя, то Велняс станет первым богом в Плеши.

Весть о том, что боярин Изяслав решил обратиться к Велнясовым волхвам за помощью, вызвала одобрение плешан. Во всяком случае, молодой воевода, проезжая по Торговой площади, не услышал ни единого упрёка в спину. Волхва Гула Изяслав встретил у ворот новой Ладомировой усадьбы, но приветствовать его не стал, а проехал гордо мимо, чем, кажется, огорчил своих дружинников, особенно Тырю. Мечники, в отличие от боярина, придержали коней, уступая дорогу седобородому старцу. Так и обычаем положено, и сердцу будет спокойнее.

- Боишься порчи? - насмешливо покосился на Тырю Изяслав.

- С волхвами ссориться не след, - спокойно отозвался новгородец. – И с ведуньей Макоши тоже. Накличешь беду, боярин, на свою голову.

Изяслав даже коня придержал от такого нахальства мечника. Хозяину угрожать вздумал, пёс новгородский!

- Чем это тебя привечала Милава, если ты за неё дерёшь глотку, - уж не собственным ли телом?