Нелюди Великой Реки. Полуэльф - Андрей Лавистов

— Надо бы похоронить их, да своя рубаха ближе к телу, — Паисий оглянулся на надрывающихся уже под тяжестью немаленького бревнышка монахов и обратился ко мне:

— Посторожи тут, Петя, ты все равно работать не сможешь… А я ребятам помогу… А потом этих в чащу унесем, да в какой-нибудь яме прикопаем! Не хоронить же их на освященной земле!

— Вы чего, белены объелись, или контужены на всю голову? — мой вопрос я постарался сформулировать повежливее, — Эти же не просто так пришли! У них катера или лодки! Там кто-то у берега караулить остался! Надо быстро бежать мочить их, пока они не пришли, да нас не замочили! Или за подмогой не поплыли! — досадно, что такая разумная мысль пришла мне в голову только сейчас, а то б потерпел с перевязкой.

Невзирая на кольнувшие бок иголочки боли я подхватил СВД-П, лежащую на земле, вытянул из подсумка убитого бандита пару магазинов и оглянулся на монахов, поджидая, когда они ко мне присоединятся. Не тут-то было.

— Даже если ты прав, и там действительно лодки… — начал Паисий раздумчиво и неторопливо, — убивать мы никого не пойдем! Этих мы убили, но они напали на наш скит, и тут мы в своем праве!

— Те, что у лодки, тоже напали на ваш скит! — Вы хотите задать логическую задачку Петру Андреевичу Корнееву? Преподавателю, пускай и бывшему, Тверской Академии? Ну-ну! — Именно напали! Но роли у всех нападавших разные! Кто-то тащит бронелист, кто-то стреляет, кто-то молниями швыряется! А эти лодки караулят! Разные роли, одна задача и намеренье! Одна цель и командование! И поэтому разницы между ними нет!

Паисий ничего не ответил, только с суровым видом начал шуровать топориком, освобождая от древесных обломков створ ворот. Тихон с Александром яростно ему помогали… Ну что возьмешь с таких людей? Им же все растолковано и в рот положено! Объяснено и разжевано! Вот упрямство-то ослиное… Я уж плюнул и собрался идти в одиночку, когда Паисий оторвался от работы и сказал:

— Зря ты, отец Петр, сердишься! Ты почти правильно рассудил, только вот какая тонкость: объясни-ка мне, почему эти, — тут он бесцеремонно указал топором на лежащих мертвецов, — тут лежат, а те, — лезвие взметнулось вдоль тропинки, — там стоят? Про роли ты все верно говоришь, только почему роли так распределились? Почему кто-то жечь нас пошел, а кто-то у лодки остался? Можешь ответить на этот вопрос?

— Да что отвечать-то! — вступать в философские дискуссии? А время? Время утекало сквозь пальцы, и хотя я тщательно прислушивался к обычной жизни леса, пытаясь вычленить непривычные, человеческие звуки и запахи, умом я понимал, что проигрываю. — Могут быть тысячи причин! У лодки оставят главаря, или слабых, или самых трусливых, или раненых…

Раненых и трусливых? — это и есть мой шанс! Не слушая Паисия, к воплям которого присоединились голоса Александра и Тихона, я почти бежал по тропинке, не забывая, конечно, насколько возможно при такой скорости движения, осматривать окрестности.

То, что эти клоуны пришли от реки, я не сомневался. По Свене сплавлялись, или против течения шли, от Велаги? Если по Свене, но тогда получается, плыли в Гуляй-поле, а откуда они плыли? И проплывая мимо Конкруда, заплатили налог, или получили от него задание поймать зарвавшегося полуэльфа? Пардон, эльфа-полукровку? А если через Велагу, то какой тогда крюк серьезный! И еще крюк, чтобы по суше попасть к скиту? То есть либо случайно вышли, либо нападение на скит было заранее запланировано… Что ж результаты такие скромные? Или шли они именно к Конкруду? Как раз когда у того появились пушки? Странно все это, и совпадений многовато, на мой вкус.

Лодок у берега не было. Точнее, они были, но не на поверхности воды, а искусно затоплены в этаком бочажке, где могли бы водиться сомы, а теперь вот лежат две шестиметровые лодки. Не знал бы, что искать, не нашел бы… Даже не лодки это, а лодка и катер — для лодки бронелист не является привычным элементом обшивки. Отодрали, а сам катер затопили… Очевидно, что поднять его можно, можно и починить. А вот со второй посудиной, по моему мнению, и возиться не надо — пулями изрешечена до полной неузнаваемости. И то ли взрыв был на борту, но борта исхлестаны так, как не всякий имп водяной свою жертву раздерет. А катер можно поднять, можно именно на нем с шиком отправиться в Гуляй-поле. Но это потребует времени, сил и средств. Как раз дело для монахов, а потом пусть забирают, не жалко…

Когда я вернулся, чтобы сообщить монахам радостную весть, что теперь у них есть свой флот, правда, подводный, то застал всю честную компанию в глубокой задумчивости перед одним из мертвецов, ничем не примечательным пожилым мужичонкой, кисти которого были исколоты какими-то воровскими татуировками.

— Никого не было у берега, — миролюбиво заметил я, подходя к монахам. Да их голыми руками можно было брать — шагов моих они не слышали!

— Взгляни, отец Петр, — прокряхтел Паисий, он единственный не вздрогнул от звуков моего голоса, — знаешь сего молодца?

Ишь, как заговорил, скитоначальничек!

— Нет, не знаю, — ответил я, скользнув взглядом по простецкому лицу мужичонки, — знаменитость местная?

Александр и Тихон прыснули в кулак и тотчас виновато оглянулись на Паисия — перед лицом смерти не положено тут веселиться. Но и Паисий не отстал, он лыбился во весь рот, тщетно пытаясь придать своему лицу приличествующее скорбным минутам выражение.

— Точно, знаменитость. И действительно, местная! Кроме этой местности его, я думаю, нигде в лицо и не знали. Это Слива, Григорий Слива! Или кто-то весьма похожий на него… Все-таки я с ним за руку не знакомился и на брудершафт не пил… Но похож, сильно похож!

Тут Паисий замолчал, давая мне возможность проникнуться. А чего тут проникаться?

— Ну слива… Да хоть вишня… Я что, Чиполлино, чтобы меня этот фрукт повергал в ступор? — тут я позволил себе насмешливо оглядеть скитников.

Услышав такие речи, монахи и вовсе потеряли дар речи.

— Ничего не слышал о Сливе? О Федоре Сливе? — с подозрением спросил Тихон.

— Откуда? — с непритворным удивлением ответил я. — Спросите меня имена поэтов Озерной школы, из пришлых, отвечу! Французских символистов конца XIX века, отвечу! Эльфийских сказителей второй эпохи, тоже отвечу! Но про сливу вашу ничего не знаю, виноват! Просветите! И кстати, вы же о Григории говорили?

— Федор Слива — глава одного из бандитских кланов в Гуляйполе, Григорий — его брат и ближайший помощник, — ответил Александр. Он, как я посмотрю, все-таки большей доверчивостью отличается, чем даже Тихон, хотя по возрасту и старше, — Клан Сливы — один из сильнейших! Наркотики, оружие, рабы — все это они контролировали. И еще Федор привечал орден Созерцающих. О них-то слышал?