Ничьи котята - Евгений Валерьевич Лотош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Во-первых, блистательный господин, определимся с терминами, – перебил его Дзинтон. – Здесь нет мозгляков и щенков. Здесь есть несколько честных людей, включая трех несовершеннолетних детей, и три мелкоуголовных шестерки на побегушках. Следи за своим языком, если не хочешь остаться без него прямо сейчас. Во-вторых, изволь сообщить, что ты хочешь, нормальным языком, да побыстрее. Ты находишься на частной территории, и у меня чешутся руки научить тебя хорошим манерам.
– Смотри-ка ты, он еще и огрызается! – глумливо протянул золотой мужчина. – Придется тебя все-таки поучить…
Скрипнула боковая калитка, и в дворик шагнул Саматта. Он был в одной набедренной повязке, кожа блестела от пота. Карина сообразила, что он, наверное, просто отправился на свою обычную дневную пробежку вокруг парка.
– Ну и что тут у нас? – с любопытством спросил он. – Неужели настоящие бандиты?
– Да какие бандиты! – иронично усмехнулся Дзинтон. – Обычный мелкий рэкет. Который в пиджаке – бригадир у некоего рэкетира по имени Касам, грозы уличных торговцев и мелких лавочников. Зовут, кажется, Замаха. А другие двое вообще простые бойцы на полставки.
– Не, ну я не понял! – удивленно проговорил одетый в золото. – Ты чё, блин, меня знаешь, что ли?
– Досье на тебя, блистательный господин, в уголовной полиции имеется, если ты не в курсе, – холодно сообщил Дзинтон. – Хитер ты не по должности, только потому и гуляешь пока. Ладно, считаем, что познакомились. Если опустить преамбулу насчет того, что с такими, как я, делают, что именно ты хочешь?
– Не, ну ты, фраер, больно борзый, – подумав, сообщил золотой Замаха. – Слов не понимаешь, грубишь. Поучить тебя придется для начала. А потом ты с нами к Касаму поедешь, и уже он решит, сколько ты ему должен за наезд на Моржа. Может, он сразу тебя и прикопает где-нибудь в лесочке, чтобы не умничал. – Замаха ухмыльнулся, продемонстрировав несколько золотых же зубов. – Гусь, Торпеда, ну-ка, займитесь. А ты не лезь! – последние слова вместе с опасливым взглядом он адресовал Саматте.
– И не подумаю, – широко улыбнулся тот, прислоняясь плечом к забору и скрещивая на груди руки. – Сами связались – сами и выпутывайтесь.
Карина непонимающе взглянула на него. Почему он не хочет помочь папе? Ну и ладно, она и сама справится. Сначала надо стукнуть золотого…
Ладонь Дзинтона легла на ее плечо.
– Кара… – негромко произнес он. Девочка подняла на него глаза и уловила, как он едва заметно качнул головой. – Отойди с Ликой в сторону, будь добра.
Тут человек в майке и орк шагнули вперед, оказавшись перед Дзинтоном на расстоянии вытянутой руки, и человек без размаха ударил трубой вперед, целясь в лицо. В то же время орк скользнул вперед и попытался провести подсечку сзади. Карина знала такой грязный трюк: оглушить человека и уронить его на землю, чтобы потом бить ногами.
Конец трубы со свистом рассек воздух, но Дзинтон уже исчез со своего места. Как-то неуловимо он оказался за спиной человека с трубой, ткнув кулаком ему в затылок. Не удержавшись на ногах, тот по инерции пробежал несколько шагов вперед, так что Карина едва успела увернуться, сумев, однако, подцепить его ногу манипулятором. Мужчина запнулся и полетел кубарем. Вторым манипулятором Карина отбросила выроненную им трубу и сама отпрыгнула в сторону.
Палек нырнул вперед и, свернувшись в клубок, подкатился под ноги поворачивающемуся орку. Тот запнулся о него, покачнулся, но, извернувшись по-змеиному, удержался на ногах и снова бросился на Дзинтона. Дальше Карина не поняла – папа как-то странно взмахнул руками, сделал изящное танцевальное па, и мгновение спустя оказалось, что он сидит верхом на орке, а тот, с заломленными за спину руками, лежит, уткнувшись носом в пыль и хрипло ругается во всю глотку. Несильно хлопнув его по затылку, Дзинтон назидательно произнес:
– Искусство Пути изучают не для того, чтобы вымещать свои обиды на слабых и беззащитных. Владение им подразумевает ответственность, тем большую, чем выше уровень мастерства. И как раз ответственности, любезный господин, я у тебя не наблюдаю ни на грош.
– А если еще раз сунешься, мы тебе так наваляем!.. – звонко сказал Палек, отряхивающий коленки.
– Что за манеры, молодой господин! – укоризненно сказал ему Дзинтон, выпрямляясь. – О вежливости всегда помнить надо, даже когда голову отрываешь. Не бери пример с наших гостей, так неправильно. Минуты через две ты снова сможешь встать, – сообщил он орку, безуспешно пытающемуся подняться. – «Укус паука» в облегченном варианте – слышал о таком? Смотри, в следующий раз в воспитательных целях устрою тебе полный паралич на период.
Тут наконец вскочивший на ноги человек в майке издал страшный рев и, набычившись, ринулся на Дзинтона. Однако не успел он сделать и двух шагов, как Карина снова зацепила его манипулятором за ноги, и он опять рухнул на землю, перевернувшись через голову. Девочка прижала его сверху сразу двумя манипуляторами, и он забарахтался на спине, безуспешно пытаясь встать и удивительно напоминая перевернутого жука.
– Ну что за молодежь пошла, совсем старших не уважает… – пробормотал Дзинтон. – Кара, имей совесть, он же в два раза тебя старше. А ты его башкой в землю! Ну хоть бы на травку уложила.
– Ты… вы чё? – наконец ожил впавший во временный столбняк золотой Замаха. – Вы чё тут творите, фраеры? Да я вас!..
Неожиданно проворно он выхватил из-за борта широкого пиджака большой пистолет с длинным дулом и наставил его на Дзинтона.
– Ну все, козлина! – угрожающе произнес он. – Теперь ты попал по полной программе. Щас я тебя закапывать прямо здесь бу…
Договорить он не успел. Ленивым движением Дзинтон шагнул вперед и левой рукой выдернул пистолет из руки бандита, одновременно вроде бы совсем и не сильно коснувшись прямыми пальцами правой его солнечного сплетения. Задохнувшись и выпучив глаза, детина с хрипом опустился на колени, пачкая свои шикарные брюки, и принялся судорожно хватать ртом воздух.
– А тебе с твоей-то профессией, господин Замаха, – наставительно сообщил Дзинтон, отбрасывая пистолет, – следовало бы и знать: не готов стрелять – не показывай ствол. Иначе тебе же хуже. Впрочем, твои проблемы. Я совсем не опечалюсь, если в один прекрасный день тебя пристрелят из твоего же собственного оружия. А теперь слушай меня внимательно. Это не я попал. Это ты попал, попал вместе
