Город теней - Алексей Атеев

Созерцание покоев Бланке довольно быстро приелось. Вначале, конечно, казалось интересным поваляться на кровати под балдахином эпохи мадам Помпадур или плюнуть в камин, перед которым, возможно, сиживал лорд Байрон, но потом однообразие разнообразия начало утомлять. И тут Бланка открыла для себя новое развлечение. Большинство комнат имело окна. Вначале она не обращала внимания на то, что находится за стеклами, но вскоре отогнула тяжелую портьеру и обомлела. Это происходило в зале, обставленном под французское барокко. За высоким стрельчатым окном она узрела грандиозный фонтан в обрамлении газонов, на которых высились мраморные статуи. Фонтан состоял из трех бассейнов, расположенных друг над другом в виде пирамиды. По краям бассейнов имелись статуи лягушек, ящериц и трубящих в раковины тритонов, а в центре фонтана возвышалась фигура полуобнаженной богини, имени которой Бланка не знала. Из пастей земноводных и раковин тритонов на богиню изливались струи искрящейся под солнцем воды.

– Что это?! – воскликнула девушка, потрясенная красотой открывшегося вида. – Где это?! Петергоф?

Но перед ней расстилался Версаль.

За окнами каждого помещения имелся свой пейзаж, непохожий на предыдущий. Из подслеповатого оконца русской избы была видна туманная сетка дождя, раскисшая глина проселка и одиноко сидящая на покосившемся заборе мокрая ворона. За узкой амбразурой кельи рыцарского замка – горный вид с остроконечными, укутанными голубой дымкой зубцами пиков и зарослями средиземноморских сосен с кривыми стволами на переднем плане. Из широкого трехстворчатого окна комнаты, очень напоминающей гостиничный номер, открывался вид на Кремль.

– А из нашего окна площадь Красная видна, – вслух произнесла Бланка.

Но и данное развлечение быстро надоело. Скорее всего, это тоже сон. Сон во сне... Или все-таки не сон? Мысли текли медленно, лениво, путались одна за другую, неожиданно обрывались, исчезали неведомо куда, а тело, казалось, было наполнено легчайшим газом, позволяющим взлететь над землей и нестись неведомо куда, гонимой ветром. Все было по фигу.

Иногда она вспоминала прежнюю, московскую жизнь. Но между теми временами и днем сегодняшним, казалось, минула вечность. Приезд сюда еще более или менее помнился, а все, бывшее до того, тонуло в мутной мгле повседневности. Если что вызывало слабый интерес Бланки, так это перспектива выйти замуж за противного старикашку, гнусного типа, другими словами, и разбогатеть. Впрочем, он, кажется, уже не старикашка, а Толик. Что-то в этом роде... Да, Толик... Этого парня она знала уже года два, и особого интереса он у нее не вызывал. Длинноволосый, в общем-то, симпатичный, хотя и прыщавый. Только какой-то странный. На остальных студентов, а особенно студенток, он взирал с высокомерным пренебрежением, будто испытал в жизни невесть что. Правда, Бланка замечала, что Толик посматривает на нее несколько по-иному. Во взгляде читался не особенно скрываемый интерес. Но взгляды взглядами, нужно еще проявить инициативу. Однако инициативу проявила она. Непонятно зачем показала ему бумаги. Почему именно Толику? Был слух, будто он с «черными следопытами» якшается, вот и не нашла ничего лучшего, как сунуться именно к нему. Но Толик ее «кинул»! Впрочем, особого гнева она к нему не испытывала. Если только поначалу... Никакого клада в подземелье не оказалось. Настоящий клад лежит здесь! В этой самой квартирке. А замуж? Почему бы и нет? Ведь как в данном случае получается. Жених имеет облик Толика, но в натуре он – не этот длинноволосый, прыщеватый юнец. В действительности Толик вовсе не Толик, а личность, обладающая громадной властью и могучим интеллектом. Былинный персонаж. Сам... э-э... Кощей Бессмертный. Виданное ли дело?! Обычная московская студентка, пусть даже и с испанскими корнями, выходит замуж за волшебника. Хоть и злого, но волшебника! Кому скажешь – не поверят! И при этом волшебник имеет вполне приемлемое обличье. Может, и не красавец, и не орел... А встречаются ли красавцы и орлы, у которых денег куры не клюют? Маловероятно. Если с деньгами, значит, урод.

Бланка была девицей циничной, прагматичной и отнюдь не глупой. Себя она ценила достаточно высоко, и хотя до сих пор не имела сексуального опыта, не спешила расстаться со своей девственностью, считая ее неким эталоном, знаком качества, который если и подлежит продаже, то только за приличную оплату.

«Не знаешь, где потеряешь, не знаешь, где найдешь, – рассуждала она, – но тем не менее стоит держаться до тех пор, пока не почувствуешь – удача сама идет в руки. Потерять недолго, намного сложнее обрести».

Бланка сидела в комнатушке, интерьером своим представляющей убранство деревенской горницы, с русской печью, лавками и длинным, выскобленным до блеска, столом, чья поверхность напоминала по цвету и фактуре слоновую кость. Невнятно мурлыкал маленький телевизор, на экране мелькали полузнакомые лица, распаренные тела... Демонстрировалось не то ток-шоу, не то проводы новобранцев в армию. И тут, неизвестно откуда, возник тот, кто ныне пребывал в обличье Толика.

– Привет, – произнес он ни к чему не обязывающим тоном.

Бланка скосила на пришельца глаза. Губы ее скривились в пренебрежительной усмешке. Она выдавила что-то невнятное через чуть опущенную губу и снова уставилась на экран.

– Вот, пришел... – сообщил Толик и насупился.

– Зачем? – спросила девущка.

– Что «зачем»?

– Зачем, говорю, пришел?

– Э-э... потолковать.

– На тему?

– Предложение хочу тебе сделать.

– На предмет?

– Замужества, понимаешь.

Бланка в первый раз отвернулась от телевизора и уставилась на Толика:

– А ты кто?

– То есть?

– Кто ты в данный момент?!

– Как кто?! Асмодей.

– Ага-ага. Кощей?

– Ну, типа того. У меня много имен.

– Значит, решил взять меня замуж? Как Василису.

– Кого?!

– Василису Премудрую. Так, кажется, ее величали? Толик неожиданно засмеялся стариковским, скрипучим смехом:.

– Ох, давно это было...

– Но ведь было?

– Не отрицаю.

– Почему же она за тебя не пошла?

– Да почему, собственно, не пошла? Очень даже пошла.

– И что с ней потом стало?

– Как это понять: «что стало»? Да ничего не стало. Прожили мы в мире энное количество лет, а потом она того... преставилась.

– А ты?

– Что я?

– Ты почему до сих пор жив?

– Так я же бессмертный. Как говорится: «рад бы в рай, да грехи не пускают».

– А какая она была, Василиса-то?

– Ну, какая... Красивая, умная...

– Это я знаю. Это все знают... А характер?

—Ну... Помнится, рыбу она любила. Кушать то есть. Блюда разные из рыбы. Заливное из осетра, щуку фаршированную, селянку, налимью печенку... Понимаешь, давненько дело происходило. Всего и не упомнишь.