Воин великой Тьмы (Книга Арьяты и Трогвара) - Ник Перумов

В следующий миг Трогвар оказался уже на улице, вышибив плечом раму… Его уже ждали оседланные с полными переметными сумками кони; невольно Трогвар обернулся, ожидая появления своего загадочного спасителя, однако из окон трактира уже вовсю валило пламя, а из-за угла выбегали стражники с наставленными копьями. Трогвар поднял коня на дыбы, прокладывая себе дорогу могучими копытами злого жеребца. И во весь опор помчался прочь.

Ему вновь повезло. Пожар стремительно распространялся, спустя считанные секунды уже пылало все селение, горели дома и амбары, заборы; плетни, придорожные деревья; по земле быстро растекался какой-то жидкий огонь. Погоня потеряла Трогвара в дыму и поднявшейся невообразимой суматохе.

Вскоре цепи холмов отделили Трогвара от места трагедии; он старался не думать о том, скольким невинным стоил жизни его прорыв.

Крылатому Псу осталось одолеть последнюю четверть пути, однако она оказалась наиболее трудной. Здесь была граница, а следовательно, и лучшие части гвардии Владычицы вкупе с дружинами знатных сэйравов, в свою очередь заступивших охранять рубежи. О нем уже все знали, началась нешуточная охота. Трогвар метаются, как загнанный зверь, дважды ему спасали жизнь лишь его воинское умение вкупе с малочисленностью столкнувшихся с ним отрядов. И потому он нисколько не удивился, когда вечером его, задыхающегося, покрытого чужой кровью, скорчившегося без сил в корнях старый сосны, отыскал незнакомец в красном.

Трогвару некогда было думать над тем, кто это такой; ему предлагали помощь, и он принял ее — деваться было некуда. Не вдаваясь в долгие рассуждения, ни о чем не спрашивая и сам ничего не объясняя, незнакомец указал Трогвару едва заметную укромную тропку, а после этого отступил в темноту и исчез; точно растворился. Тропа же действительно оказалось удачной: она три дня вела Крылатого Пса через самое сердце приграничных лесов, и он готов был поклясться, что за спиной его эта тропа тотчас исчезает, сливаясь с лесным покровом.

Последняя преграда оказалась и самой трудной. Горы уже закрывали полнеба, леса кончились, однако по самому их краю протекала быстрая и глубокая река, по которой и проходила сама граница, и стерегли ее во все времена отменно. Трогвар был слишком измучен и изнурен, чтобы попытаться переправиться где-то вплавь; и он решил идти на прорыв через единственный в этих краях мост. Это могло бы показаться чистой поды самоубийством, однако вряд ли кто из гнавшихся за ним мог бы предполагать в беглеце такую дерзость, и охрана моста не превышала обычную — слишком много патрулей было разослано в обе стороны от моста.

Уф, насилу спаслись! — простонала Царица Маб, падая в свое любимое кресло с высокой резкой спинкой подле камина в ее укрытом среди лесов домике. — Какого красавца на нас эта твоя Владычица-то напустила!

Былая Предводительница Народа Фей и впрямь выглядела сейчас неважно. Глаза покраснели и сильно слезились, под ними набрякли нездоровые синюшные мешки, резко проявились многочисленные морщины, кожа на шее оттянулась безобразными складками. Сейчас Царица и врямь выглядела на добрые несколько сот лет. Руки ее тряслись, когда она взяла услужливо поданный Тревором берестяной кубок с целебным питьем.

Спасибо тебе Царица, — низко поклонилась своей спасительнице Арьята.

— Если бы не ты, гнить бы мне в этом подземелье до скончания моих дней…

Ему спасибо скажи… — буркнула в ответ Царица Маб. — Если бы этот юноша не разрушил сперва магический заслон вокруг подземелий — ума не приложу, как ему это удалось, — и не сумел бы разрубить засов на твоей двери, вряд ли бы и у меня что-нибудь вышло.

Арьята не ответила — просто сидела, откинувшись и прикрыв глаза. Свободна! Свободна! Свободна!..

Она не пускалась в пляс, не кричала, не каталась по траве от полноты чувств, как обычно вели себя спасшиеся узники в прочитанных книгах. Она просто сидела и молчала. Царица Маб, поняв ее состояние, не стала докучать разговорами, лишь верный Тревор стоял, наготове со своим вечным набором снадобий.

Способность действовать вернулась к Арьяте не сразу. Лишь на следующий день она смогла встать и подойти к зеркалу.

Семнадцать бесконечных лет… Семнадцать лет мрака в камере длиной четыре шага… Из глубины мерцающего серебром зеркала на принцессу смотрело незнакомое лицо, бледное и вытянутое, глаза запасти, четко обрисовались скулы, губы потеряли былую пухлость и алый цвет, исчезли ямочки на щеках, и лишь длинные и густые волосы, казалось, остались прежними. Однако закаленные бесконечными часами изматывающих упражнений мышцы не стали дряблыми, тело повиновалось Арьяте, словно она и не провела половину своей жизни за решеткой.

Только теперь она смогла начать думать. Что делать дальше, что с Трогваром и как все-таки осуществить свою месть? Вечером того же дня Арьята и Царица Маб пили обжигающий шиповниковый отвар, когда принцесса наконец заговорила о главном.

Что происходило в королевстве все это время? — был первый ее вопрос.

Царице пришлось отвечать на него довольно долго. Она скрупулезно перечисляла все многочисленные мероприятия Владычицы, описывая вторжения варваров и ответные удары Атора, далекие морские экспедиции и постройку новых крепостей, урожаи и недороды, новые законы, пожары и все прочее, что успело случиться за долгие семнадцать солнечных кругов.

Конечно, больше всего Арьяте хотелось бы услышать о недовольстве, волнениях и беспорядках, смутах среди сэйравов, о составлении заговоров и тому подобном, однако тут ее ждало разочарование. Халланское королевство, казалось, вступило в свой золотой век. Погода благоприятствовала пахарям, о голоде все думать забыли, бароны больше не тиранили землепашцев, купцы торговали по божеским ценам… Нечего было и надеяться поднять народ против этой самозванки.

Однако, скажу я тебе, — продолжала Царица Маб, — народ какой-то очень уж тихий стал. Слова поперек не скажет, песни забористой не споет, а уж посмотрела бы ты, принцесса, на их танцы! Ровно деревянные куклы… Чтобы кто-то из-за девушки подрался — я уж лет пять о таком не слышала. Не так тут что-то, чует мое сердце… Но вот что? — Она тяжело вздохнула; видно было, что она уже давно мучается над этим вопросом.

Все равно никакой надежды на мятеж… — погруженная в свои мысли, медленно проговорила Арьята. — Никакой надежды…

Ее кулаки невольно сжались, в глазах забилось темное пламя давно таимого гнева. Значит, как и в прошлый раз, ей придется действовать в одиночку. Если только не удастся отыскать и обратить в свою веру Трогвара — они ведь наверняка постарались забить ему голову верноподданническими бреднями…