В ожидании счастья - Джил Грегори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подумав о женщинах, с которыми он переспал совершенно беззаботно, о женщинах, которые для него ничего не значили и просто заполняли свободное время и скрашивали скуку, он с удивлением спрашивал себя: как получилось, что сейчас, рядом с Мэгги, он чувствует себя полным идиотом?
И все же он едва сдержал смех, глядя в ее пунцовое лицо.
– Я думаю… мне пора идти, – пробормотала она и направилась к двери.
Она хромала совсем чуть-чуть, но он подхватил ее на руки.
– Позвольте мне.
– Нет, я могу идти, – запротестовала Мэгги, однако Джейк проигнорировал ее слова.
Когда он снова посадил ее в седло, она напряглась, готовая к тому, что сейчас ощутит тепло его большого мускулистого тела позади себя, а когда он сел, прижав ноги к ее ногам, и она почувствовала его твердую крепкую грудь, прижавшуюся к ее спине, она едва не задохнулась.
Что с ней происходит? Впрочем, она тут же поняла ответ и затрепетала.
Всю дорогу до Тэнглвуда они молчали. Когда Джейк натянул поводья и остановил коня перед домом, она пролепетала:
– Вам не обязательно помогать мне забраться по ступенькам. Я сама, благодарю вас.
Он помог ей спешиться, а потом наблюдал, как она ковыляет к двери.
Чувствуя на себе его взгляд, Мэгги повернулась, радуясь, что в темноте он не видит ее лица.
– Спокойной ночи, мистер Рид.
Его тихий смех словно волной окатил ее, и она снова покраснела.
– Думаю, теперь вы должны называть меня Джейк. – И добавил, когда она уже проскользнула вовнутрь, не ответив ему, и начала закрывать дверь: – Запомните, что я сказал. Держитесь подальше от Граймса!
– Спокойной ночи, мистер Рид, – быстро повторила она и закрыла дверь.
Глава 23
Бескрайняя золотисто-зеленая прерия мерцала под затянутым дымкой солнцем, когда Мэгги на следующий день после обеда ехала верхом в Трипл-Эл. Ее кобыла Джинджер сама вернулась в конюшню на рассвете, и Мэгги никому ни словом не обмолвилась о своей ночной вылазке, потому что не знала, как рассудить последовавшие за этим события.
Она знала только одно: ей нужно вразумить Маркуса.
То, что произошло между Джейком Ридом и ею, оставалось для нее загадкой. Единственное, в чем она была уверена, – это в том, что ее чувства к Джейку Риду совершенно не походили на те, которые она испытывала к Колину или даже к Сойеру. Колин обхаживал ее, очаровал несчастную одинокую девушку лестным вниманием, голубыми глазами и улыбками. Сойер предложил ей крышу над головой и привязанность, дом, детей, необременительную, спокойную любовь.
Джейк Рид ничего не предлагал, не сделал ничего, чтобы завоевать ее сердце. Он лишь умело обработал ей рану на ноге, коротко, без сантиментов изложил историю своей жизни и целовал ее до тех пор, пока она окончательно не перестала соображать и не растворилась в бездне желания. Он предложил ей забвение. Сумасшествие. Его губы, руки, крепкие объятия лишили ее здравого смысла. Джейк взбудоражил ее сердце и тело, больше того, он проник в ее душу, пока та не затрепетала и не затосковала. Он пробудил в ней желания, о существовании которых она даже не подозревала. Он вошел в ее жизнь.
Нет, никогда раньше она не чувствовала то, что чувствовала теперь!
Она путает страсть с любовью. Вот единственный правильный ответ.
Ей двадцать семь лет, она вдова, мать троих детей. Она не должна походить на шестнадцатилетнюю доверчивую девочку.
Она не может влюбиться в Джейка Рида! Это была бы самая настоящая глупость, а она давным-давно оставила глупые мечты в прошлом. Мэгги почти убедила себя в этом, когда подъехала к дому Граймса и спешилась возле белого забора, окружавшего дом. Теперь ей надо думать о Маркусе Граймсе, потому что предстоящий разговор был слишком серьезным и она не могла допустить, чтобы ее что-нибудь отвлекало. Сощурившись от яркого солнечного света, она ослабила узел своего красно-синего шарфика и поднялась на ступеньки Трипл-Эл.
Сколько раз они с Сойером и детьми приезжали сюда? Сто? Двести? Триста? Этот дом ассоциировался у нее с дружбой и теплом, с потрескивающими в камине поленьями зимой и с высокими бокалами с восхитительным лимонадом летом. Она могла закрыть глаза и услышать как наяву добродушный смех Маркуса, увидеть, с какой грацией Аннабел садится на диван в гостиной и они обсуждают последнее издание женского журнала. Мэгги почти ощущала запах гардении – такими духами всегда душилась ее подруга, потому что они напоминали ей о старом Юге, откуда она приехала.
Почему же все изменилось? Мэгги с волнением ожидала на затененной веранде, чтобы кто-нибудь отозвался на ее стук. Неужели она не сможет найти верный тон и задеть в душе Маркуса струну, которая снова сделает его тем добродушным и понимающим другом, которого она впервые встретила в этом доме много лет назад?
Надо попытаться!
В дверях появилась усталая Аннабел. Она ахнула, увидев Мэгги.
– Что вам нужно? – Она даже не притворилась, что рада видеть ее, отделавшись только этой холодной фразой.
– Я пришла повидать Маркуса. Это очень важно, Аннабел.
– Вы передумали? Собираетесь снова присоединиться к синдикату? – На миг в мягком южном выговоре Аннабел появилась нотка надежды, фиалковые глаза засветились. Но их блеск погас, едва Мэгги покачала головой. – Тогда в этом нет смысла. – Аннабел пожала плечами. – Маркус работает в кабинете, он не любит, когда его отвлекают.
– Что за вздор, дорогая! Я всегда рад видеть Мэгги. – Пройдя через холл торопливыми шагами, Маркус остановился за спиной Аннабел и положил руки на ее хрупкие плечи. – Где твои манеры? Открой, пожалуйста, дверь и впусти леди.
Он добродушно улыбался Мэгги в залитой солнцем гостиной, а за окнами с кружевными занавесками звенело пение птиц.
– Чем могу быть вам полезен, Мэгги? Только не говорите, что вам нужна помощь, чтобы справиться с вашим обширным ранчо.
Его огромный живот свисал над кожаным ремнем ручной работы. В черном костюме и тонкой шелковой рубашке с золотой заколкой-украшением он выглядел жирным и довольным, как призовой боров. Мэгги решила, что его талия увеличивается в обхвате в прямой пропорции с его богатством. И с жадностью.
Прежде чем начать говорить, она еще раз напомнила себе, что следует проявить дипломатичность.
– В Тэнглвуде все хорошо, Маркус. Я хотела увидеться с вами, потому что мы старые друзья. – Она говорила спокойно, не сводя взгляда с его широкого загорелого лица. – Хочу попросить вас положить конец насилию в округе. Во имя старых добрых времен давайте вспомним, что все, вовлеченные в эту междоусобицу, когда-то были друзьями. А теперь людей убивают, калечат, им угрожают, их жизни и дома постоянно находятся в опасности. Это безумие, и его нужно прекратить.