Турбулентность - Уитни Уильямс

Несмотря на то, что она спала, ее лицо было красным, а щеки мокрыми. Ее рука покоилась на моей груди, и она держала коллекционную банку колы на коленях.

Я взглянул в другую сторону и увидел сотню цветочных композиций, шариков и плакатов «Скорейшего выздоровления». Я еще раз попытался сесть, но чем больше пытался, тем сильнее уставал, так что закрыл глаза и вздохнул.

Не знаю, сколько я так пролежал, но следующее, что услышал, – голос отца.

– Джиллиан? – позвал он. – Джиллиан?

– Да? – Ее голос был тише шепота.

– Ты пробыла здесь уже две недели. Поезжай домой и немного отдохни.

– Нет, спасибо.

– Возможно, он проснется завтра на дольше, чем несколько секунд, – сказал он. – Тебе нужно позаботиться о себе, пока мы ждем.

– Я сказала, спасибо, но нет. Я в норме. Поверьте. – Она казалась искренней, но даже в моем положении, я знал, что Джиллиан врет.

– При всем уважении, Джиллиан, – сказал он, – я не прошу тебя. А говорю сделать это.

– Тогда кто здесь останется? Вы? Он вас ненавидит.

– Не думаю, что тебя он прямо сейчас будет тоже рад видеть, Тейлор Дж.

Тишина.

– Отдохни пару дней и возвращайся. Если он проснется в данный промежуток времени, я позвоню тебе первой. – Он на самом деле звучал правдоподобно. – И ты можешь остановиться в гостинице через дорогу. Я уже забронировал номер на твое имя.

Она вздохнула.

– И заранее огромное тебе спасибо, что продолжаешь умалчивать о своем визите сюда, Тейлор Дж.

Она не ответила на это, и следующее, что я почувствовал, – как ее губы прижались к моему лбу. Я услышал ее шепот «Люблю тебя» и затем не смог заставить себя и дальше бодрствовать.

***

Спустя несколько недель...       

– Сэр! Сэр! – Медсестра вошла в мою палату. – Сэр, вернитесь в постель. Сейчас же.

– Я предпочел бы не возвращаться. – Я выглянул в окно. – Где доктор? Скажите ему, что я бы хотел выписаться сегодня.

Она подошла ко мне и скрестила руки на груди.

– Мистер Уэстон, я попрошу вас очень мило вернуться в постель.

– Ладно. – Я остался у окна. – Я подожду, пока вы по-настоящему попросите.

– Марк! – заорала она. – Марк!

В течение нескольких секунд громадный мужчина во всем белом вошел в палату.

– Вы, снова? – спросил он, качая головой и глядя на меня. – Пожалуйста, не заставляйте меня хватать вас и относить в вашу кровать. Я буду вынужден использовать на этот раз ремень, чтобы прикрепить одну вашу руку, сэр.

Простонав, я закатил глаза и подошел к кровати, забираясь под тонкое одеяло.

– Спасибо. – Медсестра улыбнулась Марку, затем нахмурилась, глядя на меня. –Согласно вашей карте, вы перенесли травму головы, гипотетический шок, сильное растяжение правой лодыжки и два сломанных пальца на левой руке. Вы и правда считаете, что вас сегодня выпишут?

– Откровенно говоря, неважно, как я считаю.

– Неважно. – Она улыбнулась и проверила мои показатели. – У вас посетитель. Готовы ли вы с кем-то видеться?

– Смотря кто это.

– Мистер Пирсон, – сказала она, быстро понизив голос. – Думаю, он – генеральный директор вашей авиакомпании.

Я ничего не ответил.

– Так это «да» или «нет»? – спросила она.

– Он может войти.

– Ладно, здорово. – Она забрала мой градусник и направилась к двери. – Не вылезайте из постели, мистер Уэстон.

Я поднял взгляд на дверь, и через несколько секунд появился отец, выглядя не похожим на себя. Он был одет в джинсы и кожаную куртку, и в его взгляде не было присущей ему уверенности.

– Почему кажется, будто это ты попал в авиакатастрофу? – спросил я.

– Смешно. – Он улыбнулся, подходя ко мне. – Я так понимаю, ты не смотрел на себя в зеркало в последнее время.

– Посмотрю, как только они снимут повязки с моей головы.

Он засмеялся.

– Да, ну, уверен, твой увеличивающийся фан-клуб снаружи будет продолжать любить тебя в любом случае... Мне нужно только пять минут.

– Ты говорил так и прошлый раз, но они обернулись в тридцать.

– Справедливо. – Он вытянул сложенный лист бумаги из кармана и бросил его мне.

– Что это?

– Это статья, которая выйдет в «Нью-Йорк Таймс» на следующей неделе. Я хочу, чтобы ты увидел ее первым.

– Я не приму твою авиакомпанию, так что если это печальная попытка заставить меня снова задуматься на данную тему, мой ответ по-прежнему «нет».

– Джейк...

– Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделал с Райли, никогда не прощу за то, что сделал с мамой, – произнес я, глядя ему прямо в глаза; гадая, стоит ли он остальной части того, что я хотел сказать. – Но я могу простить тебя за то, что ты – это ты. Хотя, не хочу твою авиакомпанию.

– Я не прошу тебя размышлять о чем-либо. Просто хочу, чтобы ты прочел текст. – Он склонился надо мной и обнял против моей воли. – Мне жаль, и я всегда буду... Помнить это.

Он посмотрел на меня в последний раз и вышел из комнаты.

Во второй раз за несколько месяцев я столкнулся лицом к лицу с каким-то дерьмом, которое не хотел читать, но любопытство еще раз взяло верх. Я открыл конверт и не смог заставить себя отвести взгляд от заголовка статьи, как не пытался:

Правда о рейсе 1872, и как я «потерял» свою жену, как на самом деле построил Элита Эйрвейс, и почему хочу вернуть своего старшего сына.

Выход на посадку С53

Джиллиан

Нью-Йорк (JFK)

– Как, по-твоему, себя почувствовали бы любители литературы в Америке, если бы узнали, что их любимая писательница – неряха? – спросила Мередит, поправляя шторы в моей спальне и тем самым пуская лучи заходящего солнца в комнату.

– Я не неряха, – простонала я, бросая последний экземпляр «Нью-Йорк Таймс» на кровать. – Я просто в депрессии.

Я собрала всю силу воли, чтобы не звонить Джейку, когда прочитала все признания его отца в прессе, когда увидела, насколько негативной была первая реакция СМИ в ответ на всю эту скрываемую ложь. Мне хотелось спросить, как он себя в связи со всем этим чувствует, может ли теперь хотя бы задуматься о том, чтобы простить свою семью.

Но опять же, так как это он, вероятно, столь быстро внес меня в «черный список» его посетителей в больнице, не думаю, что Джейк в любом случае принял бы мой телефонный звонок.

– Ты не в депрессии, Джиллиан. Ты жалкая. – Мередит продолжала болтать, поднимая мою одежду с пола и бросая ее на кучу в углу. – Эти все штуки в стиле Джекила и Хайда – улыбки на камеру в течение дня и бесконечные слезы по ночам, с этим нужно завязывать.