Мэгги и Джастина - Джуди Кэролайн

Нет, Джастина, конечно, не надеялась на коммерческий успех будущей книги. Она даже не знала, издаст ли ее вообще, но она чувствовала в себе потребность писать, делиться своими впечатлениями — пусть для начала хотя бы с бумагой. Мать одобрила ее намерения. Странно, что до сих пор нет ответа от Лиона. Джастина отослала и ему несколько страниц из своего дневника и просила обязательно почитать и высказать все, что он думает по этому поводу. Она напомнила ему об этом в телефонном разговоре, и Лион обещал в первую же свободную минуту, как он шутливо выразился, вынести приговор писательским способностям жены.

Но похоже, что дела не позволяли ему ни на секунду оторваться от работы.

Джастина, конечно, переживала по этому поводу, но продолжала терпеливо ждать. Тем временем ее пребывание в Генуе подошло к концу. Главной виной тому был сезон корриды в Испании, который заканчивался в конце лета. Если Джастина хотела исполнить свое давнее желание и посетить бой быков, то ей пора было уезжать. Багаж Джастины за это время разросся не намного, потому что, увлекшись творчеством, она почти совершенно забыла о покупках. Она ехала в путешествие не для того, чтобы загружать свои чемоданы вещами, приобретенными в лавках и магазинах. Она хотела смены впечатлений и обретения новой цели в жизни.

Луиджи вызвался отвезти ее на своей машине в миланский аэропорт. Только оттуда летали самолеты в Мадрид. Всю дорогу до Милана Джастина оживленно болтала, рассказывая о том, что ей особенно запомнилось за время ее пребывания в Генуе и ее окрестностях.

Несмотря на то, что Луиджи ни разу даже намеком не проявил своих особенных чувств по отношению к Джастине, она ощущала какую-то глубокую доброжелательность, исходившую от него.

То время, которое оставалось у них до ее отъезда, больше всего подходило для легкого, ничего не значащего разговора. Джастина понимала, что если бы Луиджи собирался о чем-то сказать ей, то другой возможности для этого у него бы просто не было.

Поэтому, рассказывая ему о своих планах и надеждах, Джастина не спускала глаз с Луиджи. Все-таки ей интересно было бы узнать, что он чувствует по отношению к ней и какими словами он сможет это выразить.

Однако, в отличие от множества экспансивных итальянцев, которых Джастина знала раньше и которых ей пришлось встретить за время своего пребывания в Генуе, Луиджи был спокоен и совершенно невозмутим. Он лишь с улыбкой слушал ее рассказы, изредка перемежая их короткими комментариями. Но предпочитал не вдаваться в подробности и уж тем более ничего не рассказывать о собственных чувствах.

— Надеюсь, что когда-нибудь я еще раз приеду к вам в Геную, — сказала она.

А затем многозначительно добавила:

— Но теперь уже в компании мужа. Вы не возражаете?

Луиджи, который сидел за рулем и внимательно следил за дорогой, даже не повернул в ней голову.

— Ну разумеется, — с улыбкой ответил он. — Я давно не видел герра Хартгейма. Впрочем, для вас он просто Лион.

Джастина решила рискнуть и попробовать докопаться до сердца Луиджи окольным путем.

— Вы давно знакомы с моим мужем? — спросила она.

Луиджи на мгновение задумался.

— Я уж и не припомню. Несколько лет, это точно.

— А где вы познакомились?

— В Риме…

Он вдруг умолк, а потом обескураженно улыбнулся:

— А может быть, в Генуе. Я уж и не помню, честно говоря. Нет, кажется, все-таки в Генуе. Но тогда я еще не работал в епископальном управлении.

— А где же вы работали?

Луиджи пожал плечами и едва ли не в первый раз за всю дорогу взглянул на Джастину.

— А почему это вас так интересует?

Ни на секунду не смутившись, она выпалила:

— Потому что мне интересны вы.

— А что во мне интересного?

— Вы молоды, симпатичны, и в то же время я ни разу не слышала о том, что у вас есть девушка.

Луиджи смутился.

— У меня действительно нет девушки.

Джастина, на мгновение вспомнив о своей детской непосредственности, которая всю жизнь была ее характерной чертой, бухнула:

— Вы случайно не голубой?

Этот вопрос вызвал у Скальфаро громкий смех. Он смеялся так заразительно и громко, что Джастина поневоле почувствовала себя в глупом положении.

— Что, я сказала что-то не так? — торопливо переспросила она. — Вы уж извините, я не хотела вас обидеть. Я никогда не применяла это слово в дурном смысле. Но я просто хотела узнать, может быть, девушки вас просто не интересуют из-за того, что вы предпочитаете мужчин? Ну, сейчас же это модно. В Лондоне шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на мужскую парочку, которая ходит по улицам в обнимку. А вот у вас в Генуе я такого еще не видела. Может быть, вы просто стесняетесь признаться в этом. Не бойтесь, я ведь все равно уезжаю и вообще не собираюсь никому об этом рассказывать. Мне просто интересно.

Луиджи наконец успокоился.

— Именно этого вопроса я и ждал.

Джастина укоризненно покачала головой.

— Так вот почему вы смеялись! Ну что ж, каждый имеет право гордиться своей проницательностью, — полушутливо-полусерьезно сказала она.

— Дело в том, что этот вопрос возникает у каждого, кто узнает о том, что я до сих пор не женат и у меня нет постоянной подруги. Дело совсем не в том, что у меня противоположная сексуальная ориентация.

— А в чем же?

— Просто у меня до сих пор нет подруги, — безыскусно ответил Луиджи. — Я много времени провожу на работе и часто бываю в разъездах: в Риме, Милане, Турине, Неаполе. Мне просто не хватает на это времени. Но я был бы совсем неискренним, если бы сказал, что дело только в отсутствии времени. Когда-то я был влюблен, и очень сильно, но это ничем не закончилось, и я очень долго не мог прийти в себя. А теперь… Ну, что теперь, вы знаете.

Джастина сочувственно посмотрела на итальянца.

— А вы так и не сказали мне, чем занимались раньше, до того, как стали работать на церковь.

Луиджи улыбнулся.

— Я работал на себя.

— Как это?

— Очень просто. Я занимался бизнесом и в общем сколотил довольно неплохой капитал. Это были довольно рискованные биржевые операции, и когда я вышел сухим из воды, мне захотелось послужить церкви. Знаете, такое часто бывает. Правда, обычно это происходит с людьми на склоне лет.

— А с вами случилось раньше?

— Вот именно. Так что можно сказать, что я отрабатываю свои долги и перед Богом.

— Это нечто вроде епитимьи?

— Да, только наложенной на себя добровольно.

— И как долго вы собираетесь отрабатывать свои долги перед Богом? — полюбопытствовала Джастина.

Луиджи пожал плечами: