«Был жестокий бой» - Альберт Зарипов

— Да что там такое? — завозмущался Юра. — Заснули они там что-ли? Ну-ка, тоже посигналь!

Наш водитель дважды нажал на клаксон. Сзади дополнительным рёвом отозвалась третья… А через пару секунд и четвёртая автомашины. Но шлагбаум по-прежнему оставался закрытым. Солдаты никак не реагировали и мы продолжали стоять.

Я тем временем посмотрел вправо и вниз, где когда-то каталась в грязи и рвала на себе волосы чья-то мать. Но теперь на этой площадочке ничто не напоминало о её горе. Обыкновенная утоптанная земля и всё!.. Да и вообще… Тут сейчас даже не было никого: ни военных, ни гражданских лиц. И только впереди стояло трое дневальных у намертво застопорённого шлагбаума.

— О-о! Идут! — воскликнул капитан Денисов. — Наконец-то!

Дверь КПП отворилась и из помещения вышло двое военных. Одного из них я и узнал. То был помощник военного коменданта Ростова капитан Денисенко… Ведь именно с ним мне приходилось общаться, когда я со своей группой заступали в караул по охране и обороне гарнизонной гауптвахты. Как и положено, военный комендант в предвечернее время отсутствовал «по уважительным причинам» и инструктаж нового начкара проводил его верный помощник…

— Я тоже его знаю. — произнёс Юра Денисов, которому также выпало счастье караулить ростовских губарей. — Такой…

Он не договорил. Поскольку снаружи началось что-то непонятное. Капитан Денисенко переговорил о чём-то с нашим командованием, затем он полистал предоставленные ему документы… И неожиданно направился к заднему борту первого Урала… Откуда сейчас выглядывали мои подчинённые. Лица их были радостными и даже возбуждёнными. Ведь они узнали КПП аэродрома Моздока… А значит совсем недалеко и до расположения бригады с такой родной большой палаткой… В которой стоят их двухъярусные кровати и две печки-буржуйки.

А вот у меня настроение падало с каждой секундой. Ведь этот капитан Денисенко полез прямо в кузов…

— Эх, бля-а! — вздохнул я и раскрыл дверь кабины.

В моей памяти уже всплыли два чёрно-белых телевизора… Которые наверняка так и остались в кузове первого Урала. И это был очередной наш залёт. Но теперь он относился непосредственно к моей разведгруппе. То есть ко мне лично! И всё же я попытался его предотвратить, покинув тёплую кабину второго Урала и собираясь взобраться в кузов первого…

Но я припозднился. Встав на буксировочный крюк и держась обеими руками за ограждение заднего борта, я нос к носу столкнулся с тем самым помощником коменданта… Который явно куда-то спешил… Стараясь побыстрее спуститься на землю… Я спрыгнул на дорогу, чтобы дать ему возможность покинуть кузов…

Капитан Денисенко тоже узнал меня, но ещё не был в этом точно уверен…

— А вы случайно не из Ростова? — спросил он, отдуваясь и отряхивая пухленькие ладошки.

Он смотрел прямо на меня и я ответил, что мы из Аксайской бригады спецназа.

— Мы к вам в караул заступали. — добавил я. — На гауптвахту. А вы меня инструктировали.

— Понятно! — произнёс уже на ходу помощник коменданта.

Он быстро подошёл к комбату Тарасову и что-то ему сказал. Тот его сначала не понял…

— Какая штрафстоянка? Какие телевизоры?

У меня от слов командира отряда сердце так и ёкнуло. А потом и вовсе: оторвалось и упало куда-то в пятки… А ко мне уже шёл сам товарищ подполковник. И в его широко раскрытых глазах было такое выражение, в котором одновременно смешались и шок, и удивление, и ужас, и даже ненависть…

— Какие там у тебя телевизоры? — спросил он меня сквозь стиснутые зубы.

Я вздохнул и честно признался: что мои бойцы сегодня утром притащили два старых-престарых чёрно-белых телевизора, что мы собирались склепать из них один работоспособный, что хотели поставить его в свою палатку… Чтобы слушать хоть какие-нибудь новости… Но последние обстоятельства комбата уже не интересовали… Глаза у него уже сузились… Лицо побелело… Губы сжались в тонкие полоски и тоже побелели… Но короткое ругательство всё-таки выдали!

— Так тебя и разэтак! — выдохнул Тарасов, буквально весь переполнившись лютой ненавистью ко всем разгильдяям своего отряда. — Я же вас лично предупреждал! А вы!

Я тяжело вздохнул, но спорить с командиром не стал. Ведь это именно я сейчас был виноват в том, что капитан Денисенко обнаружил эти растреклятые телевизоры «Рекорд». Причём, среди военного имущества моей разведгруппы. И из-за этого инцидента всю нашу автоколонну теперь направили на штрафстоянку, где её подвергнут более тщательному досмотру… И вполне возможно, что у кого-то сейчас всплывёт что-то ещё…

«И всё это будет из-за меня! — с тоскою думал я, усаживаясь в кабину. — Из-за моей расхлябанности и чрезмерной жалости! «Новости будем слушать, новости!» Раздолбаи!»

Но мои разведчики уже попрятались в тёмных глубинах кузова и мне даже некому было погрозить кулаком. Более всего мне сейчас хотелось взглянуть в слегка выпученные глазки солдата Винтера… Но именно он и схоронился «тщетильнее» всех.

Наша колонна медленно проехала под «гостеприимно» поднятым шлагбаумом и теперь выруливала на штрафстоянку, оказавшуюся совсем неподалёку. На большом прямоугольнике, обозначенном по углам четырьмя маленькими флажками… Куда уже заехали все четыре наших Урала… Здесь полновластно хозяйничал капитан Денисенко…

— Прикажите личному составу освободить машины! Свои вещмешки пусть возьмут с собой. Досмотр начнём с них!

Мои подчинённые привычно «выгрузились» из Урала и построились в две шеренги. По дополнительной команде они расстегнули все клапана своих рюкзаков РД-54… Где они хранили своё личное имущество. И пухленькие пальчики стали быстро шарить в «богатых» солдатских пожитках… Но там всё обстояло «как обычно». В боковых карманах находились «мыльно-рыльные» принадлежности: явно несвежие полотенца и полувыдавленные тюбики зубной пасты, длинные ручки со взлохмаченной щетиной для чистки крепких челюстей и уже становящиеся исторической редкостью бритвенные станки с безопасными лезвиями, жалкие останки хозяйственного мыла, хранящиеся в надтреснутых мыльницах, либо тщательно упакованные в куски картона из-под сухпая. Словом, «мыльно-рыльное» хозяйство оно и есть «мыльно-рыльное».

После ознакомления с вышеперечисленными «богатствами» досмотру подвергались большие основные карманы РД-54. Но именно в них вмещались зимние солдатские портянки. Ну, естественно!.. Тоже не первой свежести… Причём, без каких-либо дополнительных мер предосторожности! То есть защитно-предохраняющей упаковки. Ведь у каждого солдата-разведчика имелся армейский противогаз… Это на случай внезапной химической атаки!.. Однако к «ароматизированным» запахам своих портянок все бойцы уже давным-давно привыкли и поэтому на их лицах появлялись лишь ухмылки да усмешки… Когда пухлые ладошки извлекали из РД самые «заветные» находки…

— А кто их обратно будет укладывать?

Это был негромкий и очень недовольный возглас рядового Винтера. Но мне сейчас было не до шуток. Ведь ещё предстояло пройти досмотр кузова… Где столько всего интересного!

То ли он подслушал мои тайные мысли, то ли устав копошиться в бойцовском барахле, то ли пожалев свои органы чувств… Ведь помимо портянок мои воины обладали вторым комплектом нательного белья в виде рубах и солдатских кальсон… Как бы то ни было… Но досмотр личного состава внезапно закончился. Обшмонав только половину моей группы, капитан Денисенко плюнул на это «благороднейшее» занятие и зашагал к первому Уралу. Я последовал за ним, на ходу кликнув Лэкса и Харитона…

— А они зачем? — спросил Денисенко, берясь рукой за задний борт.

— Помогать. — пояснил я. — Там ящики тяжёлые.

— А-а… — ухмыльнулся помощник ростовского коменданта. — Давай-давай… Пусть помогают…

Первым делом «товарищ» капитан приказал выгрузить эти злополучные телевизоры. «Помощники» Лагуткин и Харитонов осторожно подняли первый «Рекорд» и передали его вниз. Со вторым телевизором случилась досаднейшая оказия, стоявшие на земле рядовые Наместников и Чувильский приняли на руки это чёрно-белое «чудо» советского телевизоростроения… Но не удержали!.. И «Рекорд» грохнулся наземь с высоты полутора метров.

— Что вы сделали? — закричал из глубины кузова капитан-шмональщик.

— Да всё нормально! — ответил снаружи убедительно твёрдый голос рядового Наместникова. — Ничего не сломалось. Стекло и до этого было треснутым. Всё в порядке, товарищ капитан!

Денисенко пробормотал себе под нос что-то неразборчивое и приступил к досмотру моего большого командирского ящика. Его крышка уже была распахнута и перед взором проверяющего предстало всё моё персонально-ответственное имущество: спальный мешок, аккуратно сложенный бушлат, камуфлированное обмундирование, горные ботинки, сумка минёра, Квакер и ночной прицел к Винторезу. Из всего этого добра наибольший «интэрэс» вызвали зимний бушлат, камуфляж и особенно новенькие горные ботинки.