Лунная магия. Книга первая: Луна трех колец. Изгнанники звезд - Андрэ Нортон

Я прислушался, стараясь даже дышать как можно тише, чтобы ни один звук не ускользнул от меня. Ничего… Ничего, кроме ужасного давления окутавшей всё вокруг тьмы. Очень медленно я сделал один шаг от стены, затем другой. Стена была моей единственной точкой отсчёта. Ещё два-три шага, и я подошёл к противоположной стене. Если бы я только мог пользоваться руками! Было бы хоть маленькое облегчение. Но и этого я был лишён.

Обследование, произведённое с немалыми трудностями, показало, что узкое пространство, в котором я теперь находился, могло быть только концом коридора. В то же время я обнаружил, что не могу вернуться тем путём, которым пришёл сюда, если чувство направления не изменило мне. Путь был отрезан, хотя я не слышал, чтобы закрывалась какая-нибудь дверь. Меня окружали три стены. С четвёртой стороны путь был открыт. Но куда он вёл? Возможно, к бесчисленным несчастьям? Всё равно я обязан был выяснить это.

Я медленно, вслепую продвигался вперёд, прижимая правое плечо к стене, чтобы оставался хоть какой-нибудь ориентир. Я не встречал ни дверей, ни проходов — всё та же гладкая поверхность, по которой с лёгким шуршанием скользил мой термокостюм. А стена уходила всё дальше и дальше.

Я устал, но больше всего мне хотелось пить. Жажда иссушила рот и горло так же, как пепельный песок в долине. Осознавать, что несёшь на ремне средства для облегчения любых страданий, было вдвойне тяжело. Я не сопротивлялся тискам танглера. Такое сопротивление бесполезно и могло только ещё больше ухудшить мое положение. Дважды я сползал на пол прохода, такого узкого, что мне приходилось сгибать связанные колени, чтобы сесть, потому что носки ботинок упирались в противоположную стену. А чтобы подняться, требовались такие усилия, что вскоре я твёрдо решил — лучше держаться на ногах до конца и потихоньку брести со слабой надеждой уцелеть. Если бы я опять сел, у меня не нашлось бы больше сил подняться…

Вперёд и только вперёд… Это походило на один из кошмаров, когда человека заставляют идти по непролазной засасывающей грязи, а следом гонится безжалостный охотник. Своего охотника я знал — это была моя собственная слабость.

Действие стало мне казаться каким-то призрачным. Четверо в коронах… Грис Шервин, который не был Грисом… Майлин…

Майлин! Она ушла из моего сознания во время тяжкого испытания в кристальной комнате. Майлин! Но когда я попытался восстановить мысленный портрет её, она предстала предо мной в новом виде. Майлин с длинными рыжими волосами… Рыжие волосы! Нет, у Майлин были серебряные волосы Тэсса, такие же, как ныне на моей собственной голове. Рыжие волосы — женщина с кошачьей короной! Я вздрогнул. Неужели часть того принуждения, потерпевшего ранее поражение, продолжает действовать на меня?

Майлин. Я старательно восстановил её мысленный образ в теле Тэсса. И в отчаянии, не веря, что получу хоть какой-нибудь ответ от девушки, мысленно позвал её.

«Крип! О, Крип!»

Ответ был отчётлив и ясен, словно кто-то весело выкрикнул его. Наши голоса после долгих поисков встретились. Я не мог поверить этому, хотя слышал вполне отчётливо.

«Майлин?» — если мысленное послание можно передать шёпотом, то именно так я его и отправил.

«Крип, где ты? Иди… иди…»

Я не мог ошибиться, это не обман. Она была здесь, очень близко, иначе зов её не был бы таким громким. Я собрался и отправил ответ как можно быстрее:

«Я не знаю, где нахожусь. Вижу только узкий коридор. Вокруг абсолютная темнота».

«Подожди… Позови меня, Крип! Дай мне направление!»

Я повиновался, передавая её имя, как мысленное песнопение, зная, что в имени и заключена сила. Имя — это смысл личности, и мысленная передача имени могла служить надёжным якорем.

«Кажется, я поймала… Иди прямо, Крип!»

Мне не надо было повторять, и я пошёл быстрее, хотя всё ещё должен был прижиматься плечом к стене, чтобы не потерять ориентир в темноте. И хорошо, что я так делал, потому что внезапно тьма сменилась ослепившим меня на какое-то время светом. Я прижался к стене и закрыл глаза.

«Крип!»

Крик был таким громким, что она должна была находиться прямо передо мной!

Я открыл глаза. Она и была здесь. Её тёмный мех стал серым от покрывавшей его пыли. Её шатало из стороны в сторону, словно она с трудом держалась на ногах. На виске темнело большое пятно запёкшейся крови…

Я соскользнул по стене и встал на колени, чтобы очутиться поближе к ней, а она упала, точно в ней не осталось больше ни капли сил. Забывшись, я попытался освободиться от уз, но тут же вспомнил о них, потому что сразу же был наказан.

«Майлин!»

Она лежала, положив голову на лапы, распростёртые на камне, почти так же, как лежала на своём месте в каюте «Лидиса». Казалось, усилия, которые она потратила на моё сопровождение, лишили её последних сил.

Было видно, что она страшно голодна и жажда мучает её гораздо больше, чем меня. Но я не мог помочь ей, пока она не освободит меня. А сможет ли она?

«Майлин! На моём ремне… резак…»

Это был один из инструментов, которые непременно имеются у каждого исследователя неизвестных миров.

Открыв глаза, она посмотрела на меня. Затем медленно подняла голову, что явно вызвало у неё боль. Она заскулила и поползла на животе к моему боку.

Подобравшись вплотную, она подняла голову выше. Её покрытая пылью морда тёрлась о мой бок, пока она обнюхивала ремень. Каким грациозным было когда-то это тельце ловкого зверька! Теперь же — неуклюжее и неповоротливое… Ей потребовалось немало времени, чтобы снять резак с крючка, хотя я повернулся к ней как мог и изогнулся изо всех сил, чтобы ей было удобнее.

Резак ещё долго пролежал в пыли (а может, мне это показалось), прежде чем она заставила себя взять его в зубы и поднесла к самой низкой петле моих пут. Дважды резак соскальзывал и глухо ударялся о камень, прежде чем ей удалось нажать на кнопку, приводящую инструмент в действие. Я крайне переживал из-за того, что не мог помочь ей, и только наблюдал за неудачными попытками.

Но она упорно продолжала свои усилия, и наконец энергетическое лезвие вошло в плотную ткань нитей танглера достаточно глубоко, и моими мышечными усилиями удалось разорвать сеть.

Разрушенная таким образом, она полностью распалась. Я был свободен, хотя руки у меня совсем онемели, и я с трудом мог их поднять. Восстановление циркуляции крови происходило весьма болезненно, но я всё же нащупал в сумке неприкосновенный запас продуктов и, доставая его одной рукой, другой подтянул тело Майлин к себе, положил её голову на колени и начал потихоньку вливать воду в её пересохший рот.