Ночная Земля - Уильям Ходжсон

Поднявшись уже к широкому входу в ущелье, мы немного прошли вперед в темноте, там, где ущелье изгибалось, уходя налево во тьму.

Мы остановились и повернулись к Стране Морей, чтобы попрощаться с полным жизни глубинным краем, навсегда остающимся в вечной ночи. Воистину, со скорбью думали мы о том, что последними из Древнего Человечества видим эту страну; кто знает, сумеют ли горбатые люди как-то измениться в последующие тысячелетия, достигнут ли они высот человеческого духа, который, как мне показалось, уже обитал внутри них. Странно, конечно, что я тогда лишь подумал об этом; какая мне разница, как сложится дальше их жизнь. По-моему, Край сей явил нам картину Первобытных Времен для того лишь, чтобы мы могли увидеть древность новыми глазами.

Некоторое время мы молча внимали далекому клокотанию огненных гор и холмов, голосу жизни над этим краем, стоя буквально в нескольких шагах от безмолвного ущелья, уводившего нас к Вечным Загадкам Ночной Земли. Крепко сжимая мою руку, Дева прощалась с красными огнями, озарявшими самую нижнюю и сокровенную область нашего мира, где мы едва не встретились со смертью.

Наконец, я повернулся, а Дева не выпускала мою руку; безмолвные слезы текли по ее лицу, потому что сердце ее тосковало. Однако к печали примешивались радость и сожаление… Ведь никогда более не видать нам тот милый остров, где она своей заботой сумела вернуть мне жизнь и здоровье. Сюда будет возвращаться и возвращаться ее память, об этих краях будет она рассказывать нашим детям — о чудесных и удивительных землях, более недоступных человеку.

Обогнув крутой угол ущелья, мы погрузились во мрак. После мы шли ровным шагом шестнадцать часов, и ничто, кроме великой тьмы, не смущало нас. Так прошло двадцать шесть часов после нашего пробуждения: в этом я допустил глупость, потому что не достиг еще полной силы. Дева же назвала мой поступок безрассудным.

Наконец, мы нашли безопасное место для сна, и за едой, и питьем занялись подсчетами, руководствуясь моими заметками. Мы решили идти не более шестнадцати часов кряду, после чего уделять сну восемь добрых часов. Так мы и поступали на всем пути по Нисходящему ущелью, на который пришлось потратить пять дней.

Потом в ущелье стало светлее, и мы несколько приободрились, однако нам все время докучали удушливые газы, там и сям вырывавшиеся из земли.

Силы более не оставляли меня, и Дева к концу перехода не позволяла мне брать ее на руки, она теперь шла легкой умелой поступью, воистину привыкнув к нашей постоянной дороге.

Я время от времени останавливался, чтобы показать Наани знакомые мне места. Она всегда отвечала с предельной нежностью, хотя сердцу ее иногда не хватало слов. Теперь она все спрашивала меня, скоро ли начнется Ночная Земля, далеко ли еще идти.

Наани заранее волновалась, но и я испытывал не меньшее смятение: как-то ей понравится Великий Редут, что-то скажет она о населенных чудовищами просторах. Но более всего волновало меня то, что безопасность была уже не столь далеко, хотя после всех перенесенных испытаний с нами еще могли произойти страшные вещи. Мы заставляли себя не бежать, не затягивать переходы и вполне разумно укладывались спать после каждого шестнадцатого часа.

И не было ничего живого в широком и мрачном ущелье, лишь струи газа горели среди камней и суровых скал, распространяя вокруг мерзкую вонь. Предельный вечный покой царил здесь, лишь изредка газ издавал странный стон или свист, разносившиеся над всем немым простором ущелья, лишь подчеркивая этим наше одиночество. Дева шла рядом со мной, и я знал, что сердце ее не забывало, что я шел здесь один, к неизведанным областям мира; и, конечно же, это радовало меня, потому что такие мысли только подогревали нашу любовь. Всякий мужчина наполнится горделивой и естественной радостью, когда его собственная Дева поймет его подвиг, совершая который он всем рисковал ради нее. Вспомните же и вы пору своей любви, услышьте отзвуки тех мыслей, ощутите вновь запомнившуюся навсегда сладкую боль.

Наконец настал пятый день нашего путешествия, и на седьмом часу пути вокруг нас зазвучали непонятные звуки, словно бы рожденные самими скалами. Я немедленно привлек мою спутницу к себе, взял Дискос в руку, и мы продолжили путь с великой осторожностью.

Трижды мы проходили мимо языков пламени; выплясывая, они испускали негромкие стоны или свист, повсюду слышны были и другие звуки, очень странные и неведомые, но, тем не менее, чем-то знакомые. И вдруг я как будто бы уловил в них далекие отголоски, хотя только что мне казалось, что они исходят откуда-то из-под моего локтя.

Я понял тогда, что внимаю подхваченным скалами отголоскам далекого и могучего зыка. Так трубил огромный газовый фонтан. Я тут же сказал об этом Наани, и мы решили, что это просто чудесно; значит, недалек и выход из ущелья, и путешествие наше приближается к своему концу.

После этого мы стали вглядываться вперед очень усердно: гам плясали многочисленные огни, и среди них прятался тот, который интересовал нас, — маленький на таком расстоянии.

Продвинувшись еще дальше, мы заметили, что впереди высоко над нами, ущелье то освещается, то затмевается, и ночь как бы становится то более, то менее черной. Это играли далекие отблески пламени великого газового фонтана. Глядя вперед собой, мы теперь видели становящиеся все более яркими колышущиеся отражения синего огненного столпа.

Рев огня набрал силу и наконец превратился в оглушительный и неровный свист. Оставив позади последние огненные жерла, мы оказались в той части ущелья, где не было другого света, кроме колоссального столба пламени, освещавшего все вокруг.

Наконец, мы приблизились к пульсирующему огню; наполовину оглушенные ревом, сделавшимся теперь едва переносимым, забыв обо всем, мы с Наани замерли перед огненным столпом. Моя рука лежала на плечах Девы, мы оба молчали не только в трепете, но и потому, что пламя бушевало чересчур громко.

Постояв так долгое время, мы переглянулись, поцеловались и обратили прощальный взор к чудовищному огню.

Отблески голубого пламени освещали весьма далекие скалы. В очередной раз взмывая кверху, пламя освещало унылый, затерянный и забытый каменистый край. Мы принялись высматривать какой-нибудь ориентир, чтобы направить к нему путь, но ничего не могли заметить, кроме тех мгновений, когда пламя поднималось на чудовищную высоту, потому что огонь окружал огромные скалы. Тем не менее, я все же сумел показать Деве нижнюю часть великого склона, который нам предстояло преодолеть, чтобы вступить в Ночной Край.

Мы прошли вперед добрую милю, здесь рев пламени уже не настолько оглушал; шел восемнадцатый час дневного перехода, а потому мы ели и пили и могли спать в укромном месте между огромных камней.