Обманщик - Фредерик Форсайт

В огороженном высокой стеной саду за зданием резиденции губернатора сэр Марстон Моберли бросил взгляд на часы и поднялся из-за стола для завтрака. Губернатор неторопливо направился к лестнице, которая вела на веранду и в его кабинет. Эта неприятная делегация должна была прибыть с минуты на минуту.

В районе Карибского моря у Великобритании осталось совсем немного колоний. Времена великой Британской империи давно миновали. И все же пять колоний еще существовали – скорее как красивое напоминание о прошедшей эпохе. Правда, теперь их называли не колониями – это слово само по себе стало неприемлемым, – а зависимыми территориями. Одной из таких территорий были острова Кайман, известные своими многочисленными и чрезвычайно скрытными офшорными банками. Во время референдума жители трех островов Каймана, которым Лондон предложил независимость, большинством проголосовали за то, чтобы остаться в составе Великобритании. С тех пор по сравнению с некоторыми из своих соседей жители островов процветали.

Вторая зависимая территория – Виргинские острова, теперь рай для яхтсменов и рыболовов. Население третьей зависимой территории – крохотных островов Ангила – прославилось тем, что совершило единственную в колониальной истории революцию. В результате этой революции острова остались британскими и не были насильственно присоединены к двум соседним островам, к премьер-министру которых ангильцы не без оснований питали далеко не самые добрые чувства.

Еще менее известны острова Кайкос и Терке. Там под пальмами и британским флагом неторопливо течет жизнь, которую не осложняют ни торговля наркотиками, ни отряды секретной полиции, ни государственные перевороты, ни убийства конкурентов во время предвыборных кампаний. На всех четырех территориях власть Лондона практически не ощущается, а на трех последних она сводится главным образом к компенсации дефицитов их годовых бюджетов. В ответ местное население с удовольствием созерцает поднимающийся каждое утро британский флаг, а также эмблему королевы Елизаветы на денежных банкнотах и на шлемах полицейских.

Зимой 1989 года пятой и последней зависимой территорией были острова Баркли – архипелаг из восьми крохотных островков на западе Большого Багамского рифа, к западу от острова Андрос, к северо-востоку от Кубы и точно на юг от Флорида-Кис.

Теперь мало кто может припомнить, почему острова Баркли не были присоединены к Багамским островам, когда последние получили свою независимость. Позже один лоботряс из Министерства иностранных дел сказал, что о них просто забыли, – и, возможно, он был прав. На островках жило всего двадцать тысяч человек, шесть островков из восьми были вообще необитаемыми, а главный остров, он же – местопребывание губернатора и отличное место для рыбалки, носил гордое имя Саншайн (Солнечный свет).

Острова Баркли нельзя было назвать богатыми. Промышленности на них не было никакой, а средний доход жителя острова немногим отличался от нуля и складывался в основном из заработков юношей и девушек, которые покидали острова и становились официантами, горничными и коридорными роскошных отелей в далеких краях. Там молодые островитяне приобретали жизнерадостный характер и привычку лучезарно улыбаться при любых обстоятельствах, а потому туристы из Европы и Америки чаще всего выбирали их в качестве гидов.

Кое-какой доход приносили эти туристы, любители спортивной рыбной ловли, отважившиеся добраться до островков из Нассау, плата за приземление самолетов, продажа собственных почтовых марок весьма невысокого художественного уровня, а также омаров и раковин случайно заплывшим на острова яхтсменам. Более чем скромные доходы все же позволяли оплатить еженедельный рейс парохода, доставлявшего на острова предметы первой необходимости, которые не давало море.

Питались островитяне в основном тем, что дарило им щедрое море, а также леса и сады, располагавшиеся на склонах двух холмов Саншайна – Спайгласса и Собоуна.

Потом, в начале 1989 года, в британском Министерстве иностранных дел и по делам Содружества кому-то пришла в голову мысль, что острова Баркли созрели для независимости. Эта мысль впервые была изложена в «памятной записке», которая, как полагается, была «передана на рассмотрение». Вскоре идея о предоставлении островам независимости стала частью правительственной политики. В том году британский кабинет министров боролся с огромным торговым дефицитом, который крайне отрицательно сказывался на популярности правительства (если судить по результатам опроса общественного мнения) и вызывал рост сопротивления его европейской политике. Пустяковый вопрос о никому не известных островках где-то в Карибском море был решен без обсуждения.

Губернатор островов Баркли, однако, возражал и потому был срочно отозван. Вместо него прислали сэра Марстона Моберли, высокого, самовлюбленного джентльмена, гордившегося внешним сходством с покойным актером Джорджем Сандерсом. Перед отъездом на Саншайн сэра Марстона кратко, но достаточно четко проинструктировал первый помощник секретаря Карибского отдела. Острова Баркли должны стать независимыми. Нужно подобрать кандидатов на место премьер-министра и назначить день всеобщих выборов. После демократических выборов с первым премьер-министром островов Баркли и его кабинетом будет согласован разумный период (скажем, три месяца), в течение которого островам будет предоставлена – разумеется, по их требованию – полная независимость. Сэру Марстону поручалось претворение в жизнь этой программы, в результате которой с Министерства финансов будет сброшен еще один груз. Сэр Марстон и леди Моберли прибыли на Саншайн в конце июля, и новый губернатор энергично взялся за выполнение программы. Вскоре были найдены два кандидата на место премьер-министра. Одним из них был мистер Маркус Джонсон, состоятельный местный бизнесмен и филантроп, который родился на островах, сколотил состояние в Центральной Америке и сейчас жил в роскошном поместье на другом склоне холма Собоун. Мистер Джонсон создал политическую партию Союз процветания островов Баркли, провозгласившую своей целью развитие островов и обеспечение благосостояния их населения. Менее отесанный, но более искушенный в популизме мистер Горацио Ливингстон, который жил в Шантитауне и владел большей частью поселка, образовал другую партию – Фронт независимости островов Баркли. До выборов, назначенных на пятое января, оставалось три недели. Сэр Марстон с удовлетворением наблюдал, как энергично развивается предвыборная кампания, в ходе которой оба кандидата в многочисленных речах и памфлетах добивались поддержки островитян. Плакаты красовались на каждой стене, на каждом дереве.

В приготовленную сэром Марстоном бочку меда попала только одна ложка дегтя – Комитет сознательных граждан, или КСГ, возглавляемый его преподобием надоедливым Уолтером Дрейком, местным баптистским священником. Делегацию этого комитета сэр Марстон согласился принять в тот день, в девять часов утра.

В состав делегации входило восемь человек: англиканский священник – бледный, измученный англичанин, вечный неудачник, с которым, сэр Марстон был уверен, он всегда договорится, и шестеро представителей сливок местного общества – врач, два владельца магазинов, фермер, хозяин бара и владелица пансиона миссис Макдоналд. Все они были в возрасте и в лучшем случае с начальным образованием. Для сэра Марстона они не были конкурентами ни по части английского языка, ни в отношении умения выдвигать убедительнейшие аргументы. Вместо любого из них он мог предложить десяток сторонников независимости.

Маркуса Джонсона, кандидата от Союза процветания, будут поддерживать управляющий аэропортом, владельцы портовых сооружений (Джонсон обещал построить сверхсовременную пристань для яхт со всего света) и большинство бизнесменов, которым процветание должно было принести большие деньги. Ливингстон пользовался поддержкой пролетариата, которому он обещал сказочное повышение жизненного уровня за счет национализации собственности и капиталов.

Настоящей проблемой был руководитель делегации – его преподобие Уолтер Дрейк, чернокожий гигант в черном костюме, тот, что в этот момент утирал пот со лба. Он был прирожденным проповедником, умным и громогласным, к тому же он получил образование на американском континенте. В петлице он носил значок в форме рыбы – символ утвердившегося в вере христианина. Интересно, подумал сэр Марстон, кем был Дрейк до того, как утвердился в своей вере. Впрочем, губернатору не пришло в голову спросить об этом самого священника. Его преподобие бросил на стол губернатора стопку бумаг.

Сэр Марстон заранее побеспокоился о том, чтобы в его кабинете стульев на всех не хватило, и принял делегацию стоя. Так переговоры будут короче. Губернатор бросил взгляд на стопку бумаг.