Морион. Часть 1 - Анастасия Валерьевна Шмуратко

своем существовании и понял, что эта вражда никому не нужна. Ну и поддеть брата слегка тоже не помешало, ради легкой забавы. С чувством выполненного долга молодого человек развернулся и пошел обратно к друзьям. Но далеко уйти ему не удалось.

– Сволочь! Тебе так просто не уйти!

С этими криками Саша набросился на брата. Его лицо преобразилось до неузнаваемости, превратившись в нечто ужасное между человеком и оборотнем. Его глаза, словно два горящих свечных огня, полыхали настоящим гневом. Несправедливость и неудовлетворение от возможной мести спровоцировали его на бросок.

Молодой человек ждал этот всплеск, был готов к удару в спину. Слишком долго они враждовали, слишком долго Дима старательно уходил от каждого столкновения. Накал страстей достиг своего предела. Спустя время Саша поймет, что совершил ужасную ошибку, не сумев совладать со своими эмоциями, но сейчас разум был заглушен невыносимой ненавистью.

Ногти, превратившись в ужасные орудия убийства грязно-желтого цвета, готовились разорвать желанную плоть, добраться до самого сердца и сжать его в ладонях.

Все видели этот порыв, но никто бы не успел спасти Диму от неминуемой смерти. Они бы не успели.

Дима справился сам.

С поразительной легкостью он отбился от удара, несущего его собственную смерть. Не желая сдаваться, Саша вновь накинулся на него, но молодой человек уже видел и даже мог предсказать его действия.

Открытая ненависть делает нас предсказуемыми.

Дима уже сталкивался с этим, поэтому он победил. Его внутренний зверь выпустил силу, которая помогла молодому человеку сдержать пыл своего соперника. Саша успел озлобленно хрипнуть, прежде чем Дима охватил его обеими руками и прижал к земле. Со стороны казалось, будто он его душит, но он лишь удерживал его на месте. Не смотря на экстренность ситуации, лицо Димы оставалось хладнокровным, словно все происходило без его участия. И это не могло оставаться незамеченным.

– Вряд ли ты вспомнишь, что произошло, – Дима говорил напряженным голосом, пытаясь сохранять силы на пределе. – Но хочу сказать тебе: этой войны не должно быть. Мы с тобой вовсе не враги.

Шок постепенно отпустил остальных, и они решились, наконец, смешаться. К этому времени гнев Саши ослабел, он пребывал в полубессознательном состоянии, что позволило оттащить его подальше.

– Болван, что же ты натворил? – Евгений пытался заглянуть в покрасневшие глаза своего сына, но тот превратился в нечто полуживое и слабо мычащее. Скопившаяся пена вокруг рта говорила о том, что парень не скоро отойдет от случившегося. Мужчина махнул рукой парням, держащим Сашу. – Уведите его подальше. Видеть его не желаю. Нина….

Он поймал на себе взгляд женщины, полный презрений и страха. Ситуация накалилась, и любая мелочь могла вывести каждого из равновесия. Дима вновь скрылся за спинами новых покровителей, стараясь обезопасить себя. Но был ли в этом смысл?

В тот момент, когда произошла короткая стычка, мир перевернулся, открывая ворота настоящему страху. Даже Кристина это понимала, и Рита, и Андрей. Равновесие пошатнулось, они встали на границе между войной и миром. Все зависело от мудрого решения. Или же от спонтанной эмоции?

– Нина, я прошу прощения, – голос Евгения дрожал. – Честно, мы пришли сюда с миром.

– С миром?

– По крайней мере, с целью решить все проблемы мирным путем. Мне не стоило брать сына с собой, зная его наклонности.

– Но теперь это послужит тебе уроком.

Женщина понимала, что все зависит от нее. Гости пребывали в ужасе, невольно оглядываясь по сторонам и остерегаясь атаки. Запах войны уже витал в воздухе, непреложные правила были нарушены.

– Если принимать во внимание изменившиеся обстоятельства, жизнь твоего сына теперь принадлежит мне, – спокойный голос Нины нагнетал страх на всех. Они ждали ее решения.

Евгений был согласен с каждым ее словом, но не мог позволить собственному сыну пропасть таким образом.

– Прошу, мы ведь может договориться. Саша глуп, пожалей, он не понимал, что делает.

Евгений хотел, чтобы она прислушалась к его мольбам. Нина задумалась. Ей было приятно быть главной в этой ситуации, но как сделать так, чтобы ее решение удовлетворило каждого? Внезапная светлая мысль озарила ее мозг своим спасением.

– Твой сын почти развязал войну. Чтобы избежать этого, я могу потребовать его жизнь во имя искупления вашей вины. Но у меня есть предложение. Насколько я знаю, среди присутствующих есть люди, которые омрачили вам жизнь. Вы желаете пролить их кровь, так ведь?

Рита с Андреем невольно переглянулись. Речь шла о них? Сердца тревожно забились в грудных клетках. Решалась их судьба.

– Я не стану вдаваться в подробности, они всем известны, – продолжила говорить Нина. – Учитывая тяжесть преступления, этого молодого человека ожидает смерть, как минимум. Вчерашнее нападение тоже не осталось незамеченным, в котором, опять же, участвовал твой сын. Я знаю, что эта девушка, – она указала на Риту, которая мигом почувствовала, как затряслись ее ноги, – покалечила его, отстрелила ухо. Ему это очень не понравилось. Наверно, в своих мыслях он уже представил, как расправится с ней.

Евгений молчал. Весь его лоб покрылся холодным потом. Он знал, что Саша не оставит эту девушку в покое. А этот паренек, кажется, его зовут Андрей, вообще не походил на зверского убийцу. Мужчина знал о нем, Антон сам о нем рассказывал, о его отце, они оба оказались запутаны в коварные сети. Но так ли он заслуживает этого наказания? К сожалению, Евгений не знал подробностей убийства, сам ли молодой человек нажал на курок или же был в состоянии аффекта?

– Ты должен понимать, Евгений, – женщина наблюдала за его реакцией, – война никому не нужна, да и забирать чью-то жизнь было бы зверством. Будем честны сами с собой.

– Я тебя слушаю.

– Предлагаю обмен. Жизнь твоего сорванца в обмен на жизнь этих двух людей. Они уходят, вы прекращаете охоту. Они живут той жизнью, что и раньше, вы не ищете с ними встреч. При нарушении этого соглашения, если эти ребята пострадают, Саша станет той жертвой, которую мы сложим на одре войны. И все станет так, как и должно было разрешиться. Что скажешь, Евгений?

Что он мог сказать? От его слова мало что зависело. Его люди уже были готовы отразить любой удар, но их сил было ничтожно мало. Если он откажет и попытается спасти сына, они оба не проживут до завтрашнего дня. Хоть эта сделка и была унизительной, ударяла по самолюбию, но не согласиться с ней было невозможно. Отказ равен смертному приговору.

– Хорошо. Эти люди не будут тронуты, – сквозь зубы процедил он. – Дима останется под вашей опекой, а мой сын уйдет со мной.

Эти слова наполняли жизнь новым