Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых» - Вадим Леонидович Телицын

Но его образ мысли, его идеи, его попытки пересмотреть место и роль государства в национальном хозяйстве оказались востребованными…

Что ему удалось?

Доказать, что реформы советской экономики возможны, но для развития их необходим отказ от, казалось бы, незыблемых мировоззренческих принципов.

Попытка их сочетать и развить требовала не сиюминутного акта, а перманентных изменений, причем всего хозяйственного комплекса.

Он хотя бы попробовал, «проба» обернулась удивительными результатами, но была немедленно блокирована. А Косыгин не решился ринуться в открытый бой. По свойствам своего характера и в силу умения приспосабливаться к ситуации Алексей Николаевич не настаивал на своих взглядах.

Была ли вина Косыгина в том, что реформа не была доведена до своего логического завершения? Скорее, не вина, а беда: сказав «а», он не сказал ни «б», ни «в» и далее… то есть, достигнув первых результатов, не смог, в силу объективных и субъективных обстоятельств, настоять на их развитии. И обстоятельства эти многочисленны — прямое и косвенное противодействие партийных верхов, фетишизм, уже со стороны самого Косыгина, ряда откровенно идеологических установок, таких, как, например, плановость, нелюбовь к Косыгину тех, кто считал его, по крайней мере, «выскочкой», но кто после его смерти пришел к идеям необходимости реформирования советской экономики… Но, так же как и Косыгин, обжегшись на невозможности преодолеть и собственную мировоззренческую предвзятость, и косность «товарищей по партии», не доводили свои реформаторские начинания до логического конца…

Один из главных его недоброжелателей Ю. В. Андропов, став в конце 1982 года генеральным секретарем ЦК КПСС, также поставил своей целью реформировать экономику СССР.

Его интересовали проблемы хозяйственного расчета и самостоятельности предприятий, концессий и кооперативов, совместных предприятий и акционерных обществ — все это Андропов хотел соединить с плановой экономикой и руководящей ролью КПСС. 1983 год — «Закон о трудовых коллективах».

Июль 1983 года — широкомасштабный экономический эксперимент по расширению прав предприятий в планировании и хозяйственной деятельности, по усилению их ответственности за результаты работы.

По указанию Андропова была создана «комиссия Политбюро», она же — «комиссия Н. А. Тихонова — Н. И. Рыжкова», для подготовки экономической реформы в СССР. «Мозговым центром» этой комиссии стал Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований под руководством Д. М. Гвишиани (об институте и его руководителе чуть ниже), который в 1985–1986 годах занимал пост заместителя председателя Госплана СССР.

То есть идеи А. Н. Косыгина оказались востребованы даже его противниками и недоброжелателями…

Удивительно, но факт!

* * *

В первой половине 1970-х годов Алексей Николаевич несколько раз ставил перед Брежневым вопрос о собственной отставке, но генеральный секретарь раз за разом просьбу председателя Совета министров отклонял.

А Косыгин чувствовал, что все больше устает (очевидцы писали о нем в это время: «Очень пожилой и очень уставший человек»[483]), но не от годов своих, нет, а от того, что его никто не поддерживает. Косыгин не в состоянии был противостоять движению вспять и не в состоянии был видеть, как страдают те, кто поверил ему…

Что же делать?

«Бесполезно пытаться отстаивать свои убеждения — система безучастно освобождается от людей принципиальных и независимых. И он, оставив реформу, „работал, честно и добросовестно“»[484], — это был его выстраданный в то время принцип.

Косыгин сохранил свой первый пост в правительстве, но был вынужден заниматься вопросами текущего управления. От решения стратегических вопросов экономики его, по сути дела, отстранили[485].

Да и «десятилетием» 1970-е годы назвать для Косыгина было нельзя, это, скорее, пятилетие, так как в 1976 году он перенес клиническую смерть (результат несчастного случая, связанного с историей переворачивания байдарки, на которой Косыгин в один из воскресных дней совершал плавание по Москве-реке в районе Архангельского), что, естественно, сказалось на его работоспособности…

Все чаще и чаще на заседаниях Совета министров Алексея Николаевича подменяет Николай Александрович Тихонов — человек Брежнева, мало разбирающийся в экономике, но очень преданный «верхушке ЦК»[486]. Тихонов докладывал Брежневу и Андропову о «проколах» Косыгина, причем большинство из последних были «плодом его фантазии», но преподносились как ошибки, могущие иметь серьезные последствия для страны, экономики, общества. Все чаще Косыгин становится «гостем» поликлиник, больниц и санаториев, все реже встречи с генеральным секретарем, который, как кажется, просто «не видел» и «не замечал» премьера. Хотя «по протоколу» им очень часто приходилось бывать на том или ином мероприятии.

Подтверждают все это воспоминания очевидцев: «Будучи самодовольным и тщеславным, Брежнев не мог не ощущать свою слабость в экономических проблемах и поэтому испытывал к высокому авторитету Алексея Николаевича Косыгина, возглавлявшего правительство, плохо скрываемую зависть. Отношения между ними обострялись. С Косыгиным все меньше считались. По существу, оказалась свернутой (во многом из-за негативного отношения Брежнева) предложенная и разработанная под руководством председателя Совета министров СССР экономическая реформа 1965 года, с реализацией которой мы связывали большие надежды. Когда же Алексей Николаевич тяжело заболел и его стал замещать великовозрастный Тихонов (всего на год младше его), дела пошли все хуже и хуже. Стало появляться много нерешенных вопросов, ослабли государственная дисциплина и контроль за выполнением принимаемых решений, вошла в моду корректировка годовых и пятилетних планов, снизились темпы нашего экономического роста»[487].

Но и Брежнев, и Косыгин прекрасно понимали, что все за ними наблюдают, и старались «не выносить сор из избы».

Конечно, и в эти годы Алексей Николаевич старается сделать все от него зависящее, помочь тем, кому мог и был в состоянии это сделать.

Во-первых, он во что бы то ни стало стремился завершить давно уже задуманный проект — создание стратегического научно-исследовательского центра, настоящего «мозгового центра» правительства.

Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ) Государственного комитета по науке и технике при Академии наук СССР — еще одно «детище» А. Н. Косыгина.

Идея зародилась еще в первой половине 1960-х годов, на волне «общественной оттепели»… Но сам институт был создан только в 1976 году. Его директором стал Джермен Михайлович Гвишиани — зять Алексея Николаевича (женился на Людмиле Алексеевне Косыгиной в 1948 году).

Послужной список Д. М. Гвишиани к 1976 году выглядел весьма солидно.

Родился в 1928 году в семье одного из руководителей (в будущем) Народного комиссариата внутренних дел. Окончил Московский институт международных отношений (1951) и аспирантуру под научным руководством профессора Т. И. Ойзермана (друга Алексея Николаевича Косыгина еще с 1930-х годов). В 1960–1968 годах преподавал на философском факультете Московского государственного университета. В 1962-м («без отрыва от производства») защитил кандидатскую диссертацию «Социология американского менеджмента» (1961), которая послужила базой для его первой монографии «Социология бизнеса» (М., 1962). Само название для того времени было более чем оригинально!

Через три года