«Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне - Игорь Ивлев

Значительная часть из этих 500 000 чел. вошла в состав 660 000 пленных под Киевом в сентябре 1941 г. и 665 000 наших пленных в Вяземском и Брянском «котлах» в октябре. В ряде дискуссий официальные историки оппонируют их критикам, мол, такое количество в плен попасть не могло, ибо численность войск до начала событий якобы не позволяла. Как мы понимаем – могло, раз всего за месяц дополнительно к численности утраченных войск добавились полмиллиона потерянных трудоспособных мужчин из Главоборонстроя, из которых выживших в котлах и захваченных немцы естественно посчитали среди пленных.

Когда сводятся воедино все «карты» трагического «пасьянса» событий войны, то весьма многие ранее замалчиваемые или ныне тщетно опровергаемые официальными историками детали рисуют общую картину вполне достоверно. Пусть даже рисуют до поры до времени не сплошными мазками, а соединяющимися частыми фрагментами. Вот почему в административной попытке отстоять право на собственный приоритет недостоверных трактовок и на недопущение знания народом истинного положения дел львиную долю подлинных сводных документов, проливающих свет на события 70-летней давности, государственные органы утаили в архивах РФ за частоколом грифов секретности. Дабы детали каждого из документов никогда не сложили общее! В настоящий момент это главный лейтмотив действий комиссий управлений МО РФ по рассекречиванию документов военного времени, читай – по сохранению важнейших из них за барьером секретности…

Отсутствие до 1 декабря 1941 г. точного поимённого и количественного учёта лиц призывных возрастов, отнесённых к категории военнопленных немцами, и их потерь от голода, маршей, жестокого обращения, а также численность не доведённых от передовой линии до сборных пунктов пленённых воинов в течение всей войны предопределяют неточность, казалось бы, уже выверенной историками численности попавших в плен. Ни немецкие, ни тем более советские источники за первые 5,5 месяца войны не дают точных сведений о числе военнопленных. Немецкие источники выводят общую численность в 5,7 миллиона человек пленных без точного учёта данных периода 22 июня – 1 декабря 1941 г., между тем показывая за 1941 г. 3 350 000 пленных (Штрайт К. «Они нам не товарищи…»: Вермахт и советские военнопленные в 1941–1945 гг.», М.: «Русская панорама», 2009, с. 143). Соответственно никакой гарантии в том, что реальная численность наших пленных равна именно 3 350 000 чел. и не более, нет.

Дополняя и развивая сведения К. Штрайта, нужно привести в таблице 20 документ из немецкого военного архива, в котором численность попавших в плен советских военнослужащих в 1941 г. обозначена ещё выше – в 3 906 765 чел., в т. ч. 15 179 командиров (Шабаев А.А., Михалёв С.Н. «Трагедия противостояния», М.: МГФ «Ветеран Москвы», 2002, с. 224).

Таблица 20

Сведения о количестве советских военнопленных, взятых немецкими войсками в период с 22 июня по 31 декабря 1941 г.

Примечания:

* Донесения о пленных, взятых в киевском «котле», приведены лишь частично.

1. В скобках показан высший, старший, средний комсостав.

2. В сведениях учтены умершие, бежавшие и отпущенные (отпущено из лагерей около 320 000 чел.).

3. Источник сведений: BA – MA, III W 805/5–7.

Вполне возможно, что разница с данными К. Штрайта в 556 765 чел. (3 906 765–3 350 000) обусловлена следующим:

а) 3 906 765 чел. учтены взятыми в плен в оперативном порядке, т. е. по донесениям войск ещё до поступления в пересыльные лагеря;

б) 3 350 000 чел. учтены пленными уже в пересыльных лагерях.

Разницу в 556 765 чел. скорее всего составляют умершие, расстрелянные, бежавшие ещё на стадии доставки от передовой до пересыльного лагеря военнослужащие. Фактически это численность 5 советских армий образца 1941 г. или 10 армий образца 1942–1943 гг.

Наша цель не в гигантизме цифр, а в достижении истины. Поэтому в качестве опоры выше в расчётах общей численности военнопленных принята меньшая из них в 3 350 000 чел. Однако следует подчеркнуть, что судьбы и тех воинов, кто не дошёл даже до пересыльного лагеря и погиб, хотя бы кратко, но исследованы в нашем повествовании. Эти бойцы в значительной мере учтены в сведениях ЧГК об умерщвлённых в плену советских военнослужащих (3 912 283 чел.). В результате мы получили итоговую численность погибших в плену (5 363 020 чел.), резко не совпадающую с прежде опубликованными данными. Как показано выше, у неё есть веские документальные основания для существования, ибо назвать Акт ЧГК не заслуживающим доверия источником можно только при условии недостаточного внимания к проблеме.

Что мы видим в качестве официальной государственной оценки в «Книге потерь» по погибшим в плену советским военнослужащим? НИЧЕГО:

«К сожалению, мы не можем с полной определённостью сказать о судьбе всех военнослужащих, не вернувшихся из плена, в том числе о количестве погибших в неволе» («Книга потерь», с. 324).

При этом авторы объединили категорию «попавшие в плен» с категорией «пропавшие без вести», выведя общую их численность в 4 559 000 чел. (там же). На каком основании проведено объединение? Почему авторы вновь обошли молчанием официальные сведения из Акта ЧГК в 3 912 283 чел. погибших пленных хотя бы на территории СССР? Если авторы верят не выдерживающим критики и страдающим учётными «дырами» документам войскового учёта потерь, то почему они не поверили и никак не использовали официальные данные ЧГК, которые никем из историков никогда сомнению не подвергались?

Простыми выкладками выше, основанными на не вызывающих сомнение данных, мы получили возможное количество одних только погибших в плену военнослужащих (5 363 020 чел.) на целых 804 000 чел. больше, чем Министерство обороны смогло посчитать и погибших в плену, и пропавших без вести в сумме!!! И это явным образом свидетельствует о недостоверности официальных данных. Как сказал бы известный спортивный комментатор Николай Озеров про официальные данные: «Такой подсчёт нам не нужен!»

Столь высокое количество наших погибших в плену военнослужащих прямым образом включается в 2 с лишним раза большие, чем официальные, данные по потерям и по ОБД «Мемориал», и по картотекам потерь архивов, и по извещениям о судьбе. Они же стали слагаемым по превышению в 1959 г. женщин над мужчинами на 20,73 млн чел. (см. таблицу 13). Вот от чего с завидным постоянством до сих пор в большом количестве там и сям отыскиваются неучтённые могилы наших воинов в каждом уголке, где шли бои, даже в Европе. И у каждой дороги военного времени на обочинах, в кюветах, в придорожных полосах лежат сотни тысяч наших солдат, погибших после пленения при конвоировании их на сборные пункты и далее в лагеря. И их неучтённые могилы также будут отыскиваться сотнями впредь ещё не один десяток лет. Людей погибло столь много, что их не сумело посчитать государство ни сразу после войны, ни до сих пор!

В итоге мы получаем следующие данные об общем количестве граждан призывных возрастов СССР, попавших в распоряжение органов по делам военнопленных Германии:

а) погибло в плену – около 5 363 020 чел.;

б) вернулось из плена – 1 836 562 чел.;

в) остались «невозвращенцами» на Западе после плена – около 250 000 чел.;

г) всего попало в плен – около 7 449 582 чел.

Напомню о том, что советский войсковой учёт смог за всю войну подсчитать лишь 36 200 военнослужащих, попавших в плен противника, или в 206 раз меньше реально пленённых. Это ли не иллюстрация жуткого провала войскового учёта потерь?

15. Определение общей убыли ВС СССР за 1941–1945 гг

Приступим к определению утрат военнослужащих ВС СССР в целом за весь период войны. Предварительно необходимо сказать о том, что состав ВС СССР определялся по общей численности личного состава, входившего в РККА, РКВМФ, НКВД и военизированные формирования других ведомств. Это связано с тем, что, во-первых, все они призывались либо органами военного управления НКО СССР, либо партийными инстанциями с постановкой на довольствие в структурах НКО, НКВД и других ведомств СССР, и, во-вторых, все они либо принимали участие непосредственно в боях, либо несли службу по обеспечению боевых действий, либо были задействованы в тыловых регионах с оружием в руках или для обеспечения функционирования структур НКО, НКВД и других ведомств СССР. Поэтому как ресурс, так и потери лиц, служивших в ВС СССР в 1941–1945 гг., приведены к единому знаменателю. Мы также избегаем двойного счёта лиц, неоднократно переходивших из ведомства в ведомство. К примеру, известно, что в период войны одних только стрелковых дивизий передано из НКВД в НКО 35 шт. (И. Ивлев «Память хранима тобой», Тюмень: ТИД, 2008, с. 151). Кроме того, в мае-июне 1945 г. около 46 000 чел. было передано из НКО в конвойные войска НКВД СССР (ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12236, д. 947, л. 105).