И грянул гром - Уилбур Смит

— Дирк… — произнесла она и замолчала. Вдруг она ощутила неуверенность. Перед ней стоял уже не ребенок, каким она его представляла. Чувственное, прекрасное лицо, его кошачья грация волновали Рут. Она испугалась и, вздрогнув, с трудом продолжала: — Я знаю, что тебе стало очень трудно, когда… мы с Темпест переехали сюда. Я знаю, как ты любишь своего отца и как для тебя это важно. Но… — Рут запнулась, заранее подготовленная речь вылетела из головы, она с трудом подбирала слова. Ей хотелось сказать о том, что у них не соревнование, победителю которого достанется любовь Сина, что все они: Син, Майкл, Темпест, она и он — одно целое; что все они по-своему любят Сина и тот отвечает им тем же. Когда же она наконец замолчала, то заметила, что мальчик не слушает ее и даже не пытается понять. — Дирк, я люблю тебя и хочу, чтобы ты платил мне тем же.

Дирк резко выпрямился. Улыбаясь, он недвусмысленным взглядом медленно скользил сверху вниз по ее телу.

— Теперь я могу идти? —поинтересовался он, и мачеха с трудом сдержалась. Она поняла, что им придется бороться.

— Да, Дирк. Ты можешь идти, — разрешила она. И неожиданно отчетливо осознала, как много бед он принесет, и если она проиграет эту битву, то он уничтожит и ее, и дочь. Она не имела права на страх. Дирк звериным чутьем уловил происшедшую в ней перемену. На какое-то мгновение Рут показалось, что Дирк засомневался и потерял уверенность в себе. Мальчик развернулся и медленно вышел из кухни.

Она предчувствовала беду, но не думала, что это произойдет так скоро.

Каждое утро Рут выезжала на прогулку, ведя на длинном поводу пони Темпест. Они, играя, отыскивали Сина с Мбеджаном, следуя по лабиринту дорог, разделяющих группы деревьев. Ориентиром был стук топоров зулусов. Устав, они садились в тени акаций и выпивали по кружке кофе с бутербродами. Найдя мужчин, устраивали пикник на ковре из опавших листьев.

В тот день, одетая в костюм для верховой езды, неся в руке корзинку с крышкой, Рут зашла на кухню. Молодая няня — зулуска — флиртовала с грумом. Темпест нигде не было видно, и Рут резко спросила:

— Где Темпест?

— Она ушла с хозяйским сыном Дирком. У Рут забилось сердце.

— Где они?

Няня указала на конюшни и постройки, находящиеся на заднем склоне холма.

— Пошли со мной. — Рут бросила корзинку и, подобрав юбки, побежала. Добравшись до первого ряда стойл, она стала их осматривать. Потом заглянула в кладовку. Там стояли большие мешки, пахло зерном, резаной люцерной, а еще навозом и дубленой кожей. Рут выскочила на солнце и побежала в амбар.

Вдруг от страха закричала Темпест, высоко и пронзительно. И хотя крик смолк, казалось, он все еще звенит в воздухе.

Она там, где хранится упряжь. Голова Рут кружилась, когда она бросилась на крик. «О Боже, умоляю, нет! Не допусти беды! Умоляю! Умоляю!»

Она добежала до открытой двери. Там было темно и холодно, но Рут ничего не чувствовала.

Темпест стояла в дальнем углу, подняв руки, защищая лицо от ударов. Маленькие пальчики она широко растопырила, и они походили на, перья взъерошенной птички. Ее тело содрогалось от рыданий.

Напротив девчушки на коленях стоял Дирк и, протягивая ей что-то, хохотал.

Когда Рут рассмотрела то, что находилось в руке мальчика, она похолодела. Это был кнут, обмотанный вокруг запястья. Дирк замахнулся.

Рут вскрикнула, и он вскочил на ноги, спрятав правую руку за спину.

Темпест выбежала из угла и, уткнувшись в юбки матери, жалобно всхлипывала. Рут подняла дочку на руки и крепко прижала к груди. Но она ни на мгновение не отводила взгляда от лица Дирка.

— Это всего лишь кнут. — Он опять рассмеялся, но на этот раз нервно. — Я хотел лишь пошутить. — Он вынул кнут из-за спины и, бросив его на каменный пол, оттолкнул носком ботинка для верховой езды. Потом, движением головы отбросив со лба черные кудри, направился к двери. Но Рут преградила ему дорогу.

— Нанни, отведи мисс Темпест домой. — Она отдала ребенка няне. Потом закрыла дверь на защелку.

Комната утонула в сумраке, лишь два солнечных лучика, проникающие через высокое окно, играли с пылинками.

Тишину нарушало учащенное дыхание Рут.

— Я только хотел пошутить, — повторил Дирк и криво усмехнулся. — А теперь, я думаю, ты побежишь и донесешь отцу.

Стены были обиты деревянными панелями, с которых свешивались упряжь и седла. Рядом с дверью висел сделанный из сыромятной кожи хлыст длиной в восемь футов, толстый, сужающийся к концу. Рут сняла его со стены.

— Нет, Дирк. Я ничего ему не скажу. Все останется между нами.

— Что ты собираешься делать?

— Уладить конфликт.

— Как? — Мальчик все еще ухмылялся. Под закатанными рукавами рубашки блестела смуглая кожа. Казалось, ее только что смазали маслом.

— Вот так. — Подобрав юбки, она сделала шаг вперед и взмахнула хлыстом. Когда он опутал лодыжку мальчика, она отошла назад. Потеряв равновесие, Дирк упал на спину и ударился головой о стенку. Ошеломленный, затих. Она отступила на шаг, чтобы удар вышел посильнее. Ненависть придавала силу окрепшим от верховой езды рукам. В холодных как лед глазах не было места жалости. Она превратилась в самку хищника, защищавшую себя и своего детеныша.

Рут использовала хлыст, как заправская наездница, наклонившись вперед. Первый удар разорвал ему рубашку от плеча до талии. Мальчик закричал от гнева и встал на колени. Второй удар пришелся по позвоночнику, он не смог встать на ноги. Следующий обжег колени.

На животе Дирк дополз до вил, стоящих у стены, но в этот момент страшная боль пронзила запястье. Он упал на бок, прижимая руку к груди.

Рут била его снова и снова, а он корчился, как раненый леопард. Мачеха отступала все дальше, и длинный хлыст со свистом рассекал воздух.

Рубашка превратилась в клочья, сквозь которые алели широкие шрамы.

Рут била его до тех пор, пока крик не сменился воем, а потом рыданием.

Она бросила хлыст и повернулась, чтобы открыть дверь. У конюшни стояли онемевшие от ужаса слуги.

— Отнесите сына хозяина в его комнату, — бросила она небрежно. Потом повернулась к одному из грумов: — Скачи к хозяину и попроси его поскорей приехать.

Син приехал быстро, так как очень волновался. Он чуть не сорвал дверь с петель, но, увидев спину Дирка, замер. Исполосованный до талии, он лежал лицом вниз, Рут хлопотала над ним с губкой. Рядом с кроватью на столе стоял кувшин, в воздухе остро пахло антисептиками.

— О Боже, что с ним случилось?

— Я избила его хлыстом, — холодно сообщила Рут. Син с удивлением посмотрел на жену, потом перевел взгляд на сына.

— Ты это сделала?

— Да.

Казалось, он проглотил язык от ужаса.

— О Боже! Ты чуть не убила его! — Он пристально посмотрел на Рут. — За что?