Маска - Сабина Мартин

— Идут! Идут! — закричал кто-то из малышей, которые сидели на плечах своих отцов.

На рыночной площади зазвучала музыка, раздались ликующие возгласы. Вначале Вендель увидел только стяги с гербами гильдий, но затем толпа почтительно расступилась, и он разглядел лица людей, участвующих в процессии. Впереди в роскошном багровом плаще-сюрко и черных отполированных сапогах шел Вальтер фон Хайинген, новый бургомистр города. За ним следовали члены городского совета. Вендель узнал Фолькера Аммана, у которого Эрхард в прошлом году выкупил виноградник Аммандль, Бенца Гумпера, чьи сыновья вечно доставляли отцу неприятности, почтенного старика Эберхарда фон Ханзена, Генриха Лотерли фон Вильденове и Конрада Унгельтера, отец которого несколько лет назад был бургомистром. Вендель редко сталкивался с этими влиятельными господами: по большей части его знакомые, как и он сам, были из сословия ремесленников, виноделы и виноградари, работавшие на Фюгеров.

За судьями шли главы гильдий и простые ремесленники. Вендель вытянул шею, глядя, как они следуют во двор монастыря, но с такого расстояния мало что было видно. Какая досада! Чуть позже все отправятся на танцы на рыночную площадь, где уже поставили большой праздничный шатер. Но и там Венделю нельзя было показываться.

Парень вздохнул. Это был бы последний День апостола Иакова, который он провел бы в роли холостяка.

И его мысли тут же нашли свое подтверждение: прямо перед ним, точно из ниоткуда, возникла девушка с длинными светлыми волосами и сияющими голубыми глазами. Ангелина, его невеста. Как и все незамужние женщины, она в этот день надела венок, сплетенный из цветов.

Девушка застенчиво улыбнулась.

— Ангелина, что вы тут делаете? — опешив, спросил Вендель.

— Смотрю на процессию. — Девушка нахмурилась.

— Простите мою грубость, дорогая. Я удивился, увидев вас. Я думал, что вы сейчас во дворе монастыря.

Ангелина улыбнулась.

— Я хотела узнать, все ли у вас в порядке.

— Да-да, все чудесно, — поспешно заверил ее Вендель.

Он покосился на Антония, но телохранитель демонстративно отвернулся. Больше никто не слышал их разговора, люди на улицах пристально наблюдали за принесением клятвы.

— Я очень рада, Вендель. — Она опять улыбнулась и выжидающе посмотрела на него.

Вендель нервно пригладил волосы. Он впервые остался с Ангелиной наедине — если не считать эту толпу, конечно. И о чем ему говорить с ней? О делах? О виноградниках? О выборах? Даже в обществе других людей он никогда не знал, о чем можно поговорить с Ангелиной. Ему все время казалось, что он навевает на свою невесту скуку. И, признаться, ему самому было с ней скучно.

— Пойдете танцевать? — спросил он.

Девушка кивнула, ее лицо осветилось радостью.

— Да, я буду на площади.

Опять этот взгляд. Вендель вспотел.

— К сожалению, я не смогу к вам присоединиться.

Ангелина, явно разочарованная его словами, надула губки.

— Из-за ваших ног? Но вы ведь уже неплохо ходите. К тому же вам не придется все время танцевать.

— Это не из-за ног, — поспешно заверил ее Вендель. Ему было неловко, когда люди обращали внимание на его хромоту. — Мне… Мне просто нужно еще немного поработать.

— Поработать? Но сегодня праздник! Никто не работает!

Вендель пожал плечами и промолчал.

Очевидно, Ангелина сочла это проявлением недовольства с его стороны. Девушка потупилась.

— Понимаю, — прошептала она. — Так, значит, мы увидимся в следующее воскресенье за обедом?

— Да, конечно.

Сделав книксен, девушка ушла.

Вендель беспомощно оглянулся. Он, несомненно, расстроил Ангелину, но почему? Юноша перехватил взгляд Антония.

— Что я такого сделал? — спросил он у старшего товарища. — Ты можешь мне объяснить?!

Антоний улыбнулся.

— Женщины… Их не так-то просто понять, господин.

— Мудро сказано, дорогой мой Антоний. — Вендель похлопал своего телохранителя по плечу. Пришлось вытянуться, ведь мужчина был на полголовы выше него. — Пойдем в дом. Я знаю, где нам найти кувшин холодного вина. Отведаем же его.

Герман опустил Мелисанде руку на плечо.

— Отлично, Мехтильда! — сказал он, осматривая шкурку кролика.

Старик покрутил ее в руках — ни один волосок не выпал. Он помял шкурку, но она оставалась мягкой и блестящей.

Мелисанда уже давно не испытывала такой гордости.

— Мы сможем запросить неплохие деньги за эту шкурку, — добавил он, заглянул Мелисанде в глаза и тут же отвернулся. — Хорошо, что ты осталась с нами.

С этими словами старик скрылся в доме.

У Мелисанды защемило сердце. Это признание явно далось Герману нелегко. Обычно он редко проявлял свои чувства, а уж о похвале приходилось только мечтать.

Девушка огляделась вокруг. Листва в лесу уже подернулась желтизной, дни стали короче. Август подходил к концу, близилась осень.

Они тяжело работали, чтобы убрать последствия налета, устроенного фон Закингеном. И им это удалось. Если осень будет такой же мягкой, как лето, то и зимы не придется бояться.

Мелисанда вздохнула. Ида и Герман в последнее время всегда говорили «мы втроем», «нас троих», а Ида даже заявила, что найдет для Мехтильды хорошего мужа, который поможет им привести в порядок хутор. Может быть, получится восстановить часть строений? Купить больше скота, обрабатывать поля? Земли здесь было предостаточно, как и воды. Эта мысль нравилась Мелисанде. Новый дом, порядочный муж, дети, семья. И все же, когда она мечтала об этом, что-то печалило ее. Мысль, пришедшая Мелисанде в голову во время налета фон Закингена, глубоко врезалась в ее сознание и мешала обрести покой на этом хуторе.

Сейчас Мелисанда решила больше не думать об этом. Сегодня им предстоял поход в Гульбен, маленькую деревушку неподалеку, где они покупали ветчину, сало и пшеницу. Несколько раз Ида и Герман брали с собой Мелисанду и на рынок в Урахе. О девушке ходили слухи, но никто не относился к ней с подозрением. Все полагали, что Мехтильда раньше работала служанкой у сестры Пауля Вайгелина в Эсслингене, и Мелисанда не спешила развеивать их заблуждение.

При первом же визите в Урах она узнала у болтушки-продавщицы, что сын виноторговца из Ройтлингена, которого в Эсслингене обвинили в убийстве, сбежал из тюрьмы и вернулся в отчий дом. Конечно, об этом ходили разнообразнейшие сплетни: кто-то говорил, что парень улетел из города на спине ведьмы, — якобы в Рыбацком переулке жил старик, видевший этот полет; кто-то пытался доказать, что купец заключил сделку с дьяволом и нечистый наделил его способностью проходить сквозь стены, — не зря же этот купец сговорился с палачом, а все знают, что любой палач — слуга сатаны. Были, безусловно, и разумные объяснения того, как парню удался этот побег: деньги, как обычно, сделали свое дело, вот и все. Иные предполагали, что убийца, которого схватили в Ульме, был простым сельским простачком и беднягу казнили, потому что властям нужен был козел отпущения. В конце концов, жители Ройтлингена славились тем, что готовы были заплатить звонкую монету, лишь бы скрыть неприятную правду.