В никуда - Нельсон Демилль

– Представляю, каково вам было...

– Пересрали по-черному. И вот мы на земле, в зоне горячей высадки, то есть под огнем. По всем холмам вокруг нас нехорошие ребята и лупят почем зря из минометов, базук и пулеметов. В эту убойную зону с вертолетов стряхнули тысячи солдат. Мы начали рассредоточиваться, чтобы вступить в боевой контакт с противником. А в это время, стараясь подавить вражеский огонь, по высотам ударила напалмом и кассетными бомбами авиация, ее поддержали ракетами и огнем из пулеметов армейские вертолеты "кобра". Полная кутерьма, как во время высадки в Нормандии. Только мы высаживались не с моря, а с воздуха. К вечеру ситуация была под контролем: мы овладели посадочной полосой Алуой и начали прочесывать склоны.

Я посмотрел на шофера в зеркальце заднего вида и добавил:

– Да, мистер Лок, в тот день мы спустили штаны с Народной армии освобождения.

– Не надо, Пол, – попросила меня Сьюзан.

– Да пошел он. Коммунячий сыночек.

– Пол!

Я немного успокоился. И только тут заметил, что мы въезжаем в деревню. Грязная улица, деревянные дома. И только один каменный с флагом над крышей – наверняка правительственное учреждение. Из транспорта – только мопеды, крестьянский грузовичок и два желтых полицейских джипа. Но над головой висели провода. Значит, деревню электрифицировали. Прогресс за то время, пока меня здесь не было.

Лок остановился на деревенской площади, где не было ни одного парковочного счетчика.

Мы со Сьюзан вылезли из машины, и я огляделся, пытаясь сориентироваться. Окрестные склоны остались прежними, но сама долина переменилась.

– Вот это та дыра, где мы выдержали три недели кровавых боев. Мы пойдем прогуляемся, – сказал я по-английски Локу, – а ты можешь сходить доложить своим боссам, – я ткнул пальцем в сторону здания с флагом.

Мы со Сьюзан пересекли деревенскую площадь и по узкой дорожке вышли на поле к западу от деревни. Здесь, среди крестьянских огородов, лежала посадочная полоса – миля перфорированных стальных пластин. Она заросла сорняками, но все еще годилась для дела.

– С противоположного конца, – объяснил я Сьюзан, – были развалины лагеря сил специального назначения, которые Первая воздушно-кавалерийская использовала во время высадки как командный пункт. Инженерные войска возвели вокруг полосы укрепления из мешков с песком, мы все обнесли колючей проволокой и установили кинжальные мины. Моя рота три дня провела в джунглях, оттесняя плохих ребят подальше от аэродрома. Потом получили двухдневную передышку и отсиживались в бункерах. Мой был вон там, у подножия горы.

Я взглянул в том направлении, где метрах в пятистах от нас, начинался склон.

– Однажды я и еще пять парней сидели на верху землянки и играли в покер. И комми начали бросать на нас мины с дальних склонов. А мы, придурки, даже ухом не повели – ведь мы уже были обстрелянные старики и знали: огонь ведется по командному пункту, складам боеприпасов и взлетной полосе. Мы продолжали играть в карты, и тут какой-то сукин сын из комми, наверняка корректировщик с полевым биноклем, обозлился, что мы ноль внимания на его пукалки, и снизил прицел по нашему жалкому бункеру. Мины стали падать совсем рядом – это мы поняли сразу, когда на голову посыпались камни и грязь. У меня на руках были три туза и тридцатник на кону. Но все побросали карты, похватали деньги и нырнули с крыши вниз. И как раз вовремя – мина грохнула так близко, что бункер вздрогнул. Я показал ребятам свои тузы. Бункер разваливался, а мы спорили: выиграл я или следовало признать неверную сдачу. Потом мы ржали над этим несколько недель.

– Видимо, тебе было суждено оказаться там, – проговорила Сьюзан.

– Вот я и оказался.

Я ступил на тропинку между возделанных полей, Сьюзан последовала за мной. Тропинка привела нас к границе леса, и вскоре я увидел мелкую речушку. Она бежала по камням, и я вспомнил, что выше по течению был каменный брод. Я спустился к кромке воды. Сьюзан встала рядом со мной на плоский камень.

– Как-то раз мы переходили эту реку немного выше по течению. От роты в сто шестьдесят человек нас оставалось всего около сотни. Мы потеряли много людей во время новогоднего наступления северовьетнамцев, потом в начале апреля в Кесанге. А теперь был конец месяца, и мы успели потерять несколько солдат здесь. Мясорубка требовала свежатины, а пополнение все не прибывало. Возникали перебои и с пайком, и с очищенной водой...

Я посмотрел на журчащий поток.

– Здесь чистая вода. Мы пользовались случаем, чтобы наполнить фляги, и пили прямо из реки.

Я повернул вверх по течению и нашел каменный брод. Сьюзан шла за мной. Мы ступили на первый камень. Вода доходила нам до лодыжек и была все такой же холодной. Мы перешли русло и выбрались на противоположный берег.

– Вот так же мы переходили в тот раз. И знаешь что увидели? С десяток мертвых вражеских солдат – некоторые наполовину в воде. Трупы раздулись, разложились и позеленели. У одного челюсть держалась на одних волокнах и вывалилась на плечо, но зубы были все целы... жутко. Все сразу вылили воду из фляг, а одного из нас стошнило. – Я наклонился, набрал воды в ладонь, но пить не стал.

Сьюзан притихла.

А я встал и отвернулся от реки. Тропинка убегала дальше, в густую растительность.

– Пол, – предупредила Сьюзан, – здесь такое место, где еще могут оставаться мины.

– Не думаю, – отозвался я. – По этому броду ходят, и по дорожке тоже. Но все равно надо соблюдать осторожность. – Я пошел по тропинке, Сьюзан – за мной. – Потом проверим, не нахватали ли мы пиявок.

Она не ответила.

– Вот так же и в тот раз: мы шли по этой тропе, и что-то шевельнулось в кустах. Но это оказался не комми, а олень. Я шагал в голове первого взвода, и мы начали палить по оленю как помешанные. Промахнулись и кинулись вдогонку. А остальная часть взвода двигалась по тропе, чтобы соединиться с нами наверху.

Командир роты капитан Росс остался у реки с двумя взводами и решил, что мы напоролись на неприятеля. Но наш командир взвода сообщил ему по радио, что это не противник, а олень, и получил по первое число, потому что капитан повел остатки роты нас спасать. – Я рассмеялся. – Полный дурдом.

Я шел вперед, джунгли становились все гуще. И я не мог избавиться от ощущения, что пиявки валились мне за шиворот.

– Куда мы идем? – спросила Сьюзан.

– Хочу посмотреть одно местечко, только не уверен, что сумею его найти.

Мы миновали несколько бомбовых воронок. Теперь они заросли кустарником и деревцами, а в то время зияли свежевзорван-ной землей.

И наконец выбрались на поляну, которую я помнил. На ней тоже сохранились воронки. На краю возвышалась сплошная стена тропического леса, а в ста метрах над ним поднимались ярусы гор. То самое место. Я остановился у стены растительности.

– Примерно двадцать из нас побежали за оленем и оторвались от остальных. Олень юркнул в чащу – раньше здесь был проход, и мы решили, что это продолжение тропы. Мы бросились за ним и внезапно оказались на открытом пространстве. Но это была не поляна – перед нами было множество свежих пней. Спрятанная в джунглях база противника! С воздуха ее скрывал тройной покров листвы, который образовывал огромный поднебесный купол. Солнечные лучи просачивались сквозь ветви и заливали сюрреалистическим светом многие акры расчищенного леса. Хижины, грузовички, подвесные койки, полевые кухни, полевой госпиталь, подбитый танк и огромное количество зенитного оружия.

Я попробовал обнаружить проход, но его там не было.

– Это где-то здесь. – Я попытался продраться сквозь чащу, запутался во вьющемся винограде и стал резать лиану перочинным ножом.

– Пол, это не нахоженная тропа, – встревожилась Сьюзан. – Ты нарвешься на мину.

– Иди обратно.

– Нет, это ты возвращайся. Довольно.

– Стой на месте. Я тебя позову.

Я пробирался вперед, сознавая, что в этом месте наверняка полно неразорвавшихся кассетных бомб, которые имеют неприятную особенность взрываться, если их потревожить. Но мне требовалось увидеть старую базу.

Наконец лес поредел. И я оказался на краю того, что некогда было вражеским лагерем под тройным сводом джунглей. Света сюда проникало настолько мало, что растительность так и осталась хилой – не разрослась ни вверх, ни вширь. И я мог видеть на сотню метров вверх по склону.

Сзади приблизилась Сьюзан.

– Это здесь?

– Да. База северовьетнамцев. Видишь бамбуковые хижины? Здесь было много таких. Боеприпасы, грузовики, оружие...

Я прошел дальше и поднял глаза на лесные своды.

– Они растянули камуфляжные сети. Очень умно.

Сьюзан не ответила.

– Мы гнались за оленем – человек двадцать, не больше, и застыли здесь как вкопанные. Хотели раздобыть ужин, а вьетнамцы решили, что мы напали на них большими силами, и слиняли. Кто-то из наших заметил, что еще дымился костер на кухне.