Воспитание чувств - Хейер Джорджетт

Затем Джил натянул свои ботфорты, которые его камердинер любовно начистил до блеска патентованной ваксой, набросил на плечи пальто, сунул под мышку коричневую тросточку из ротанга и отправился в «Ройял-Крещент».

Он застал Шерри в тот самый момент, когда виконт уже собирался уходить, дабы нанести визит в Кэмден-Плейс, но при виде друга моментально отказался от этого намерения и приветствовал его чем-то вроде рычания голодного тигра.

– Ага! Ты-то мне и нужен! – зловеще провозгласил виконт. – Тебе придется многое мне объяснить! Идем-ка наверх!

– Я и собираюсь, – ответил мистер Рингвуд. – А вот что касается объяснений, то, по-моему, настал твой черед давать их!

– Мне нравится твоя проклятая наглость! – опешил Шерри. – И что же, во имя всего святого, я должен объяснить?

– Ну, ты можешь начать, например, с того, что расскажешь мне, какого черта тебя понесло в Бат, – сказал мистер Рингвуд, поднимаясь вслед за виконтом в гостиную. – Если миссис Шерингем дома…

– Ее нет, – прервал его Шерри. – Отправилась с визитом к очередному проклятому доктору. А Несравненная пару часов назад укатила в Уэллз, так что можешь не бояться, что тебе придется нежничать с обеими! – Распахнув дверь гостиной, он широким жестом пригласил друга внутрь. – Итак, Джил! Хорошо же вы со мной обошлись! Столько времени морочили мне голову! Но для чего тебе понадобилось прятать мою жену от меня, а меня надувать, будто ты не ведаешь, куда она подевалась? Клянусь богом, не знай тебя хорошо, я мог бы подумать, что ты питал по поводу нее совершенно определенные намерения, чтоб я провалился на этом месте!

– Тебе пришлось бы упиться до изумления, чтобы предположить, будто я способен отвезти твою жену к своей бабке, если бы вынашивал бесчестные намерения в отношении нее! – парировал мистер Рингвуд.

– Тут ты прав, конечно! – признал Шерри. – И все равно, Джил, я не понимаю, что за игру ты затеял. А лишь подумаю, как ты втирал мне очки, когда я сходил с ума от беспокойства за Котенка…

– Вся штука в том, что я этого не знал, – сказал мистер Рингвуд. – Если на то пошло – и сейчас не знаю.

Шерри во все глаза уставился на него.

– Ты что, спятил? – спросил он. – За кого ты меня принимаешь, хотел бы я знать? Моя жена уходит от меня, а ты не знаешь, тревожусь ли я о ней, да?

– Я думал, ты был бы рад узнать, что она находится в хороших руках, – тонко пояснил свою мысль мистер Рингвуд, – но не знал, тревожит ли тебя то, что она больше не живет с тобой.

– Тревожит?! – Шерри поперхнулся от негодования. – Она моя жена!

Мистер Рингвуд принялся тщательно полировать свой лорнет.

– Буду с тобой откровенен, Шерри, – сказал он наконец.

– Ты меня премного обяжешь!

– Сдается мне, ты будешь совсем не рад, старина, когда выслушаешь меня. Очень деликатное дело: я бы не стал касаться его, если бы мог обойтись без этого. Я знаю, она – твоя жена: я был на вашей свадьбе, если помнишь. Но вся штука в том, что дело-то выдалось дьявольски странным, эта ваша женитьба, Шерри. Ты ведь никогда не притворялся, будто без ума влюблен в Котенка, а, Шерри?

Виконт, покраснев, хотел было что-то сказать, но промолчал.

– Вот видишь, ты не был в нее влюблен, – продолжал его друг. – Впрочем, и особой необходимости в том не было: это ясно как божий день! Понятно и кое-что еще, вот только я до сих пор не уверен, что ты это заметил. Я пытался несколько раз намекнуть тебе, но ты, сдается мне, пропустил мои слова мимо ушей. Она о тебе чрезвычайно высокого мнения, Котенок. Не желала слушать ни единого слова поперек: не признавала даже того, что ты правишь лошадьми недостаточно хорошо, чтобы тебя приняли в «Клуб Четырех Коней». Как тебе это нравится? Мне всегда казалось, что она только и думала о том, как угодить тебе. Если собиралась сделать что-то такое, чего ей не следовало делать, достаточно было сказать ей, что тебе это не понравилось бы, и она тут же отказывалась от своего. Геро напомнила мне о стихах, которые я учил в детстве. Что-то о том, что любить – значит отдавать. Вот такая она, Котенок! Имей в виду, я вовсе не хочу сказать, будто ты был скуп с нею, не позволял ей тратить столько, сколько она хотела, и… – Он умолк, потому что Шерри выставил перед собой руку. – Ладно, нет смысла продолжать. По-моему, ты понимаешь, о чем я. А вот я не знал что и думать, черт меня побери! А потом ты поскандалил с ней из-за тех гонок, в которых она вознамерилась принять участие, и Геро пришла ко мне, потому что ей было больше не к кому обратиться. Села в моей комнате с этой чертовой канарейкой, которую я когда-то подарил ей, и с часами из гостиной, а потом расплакалась так, будто у нее разрывалось сердце. Кстати, я тогда был близок к тому, чтобы вызвать тебя на дуэль, Шерри! Мне показалось, ты повел себя с бедняжкой, как бесчувственная скотина! Но она никогда не винила тебя: уверяла, что с самого начала во всем была виновата сама. А потом сказала кое-что еще, заставившее меня задуматься. Сказала, что ты никогда не любил ее, а жениться всегда хотел только на Несравненной.

– Нет! – сдавленным голосом выкрикнул Шерри.

– Так я и думал, что тебе было плевать на Несравненную, – согласно кивнул мистер Рингвуд. – И тогда я подумал: возможно, Котенок дорога тебе больше, чем ты считаешь.

Шерри подошел к окну и остановился подле него спиной к другу, коротко бросив:

– Так и есть.

– Вот почему я и привез Котенка к своей бабке и взял с Ферди и Джорджа слово, что они не скажут тебе, где находится твоя жена. Решил: когда ты поймешь, что потерял ее, быть может, немного призадумаешься. – Сделав паузу, он посмотрел на виконта. – Знаешь, я бы ни за что не выдал ее. Поначалу думал, все образуется. Теперь я в этом уже не уверен. Во-первых, не знаю, для чего ты приводишь в порядок Шерингем-Хаус.

Шерри, резко развернувшись, воскликнул:

– Для Котенка, идиот ты этакий, если когда-нибудь верну ее! Или ты полагаешь, у меня не было времени, чтобы все хорошенько обдумать, как сделал ты? Теперь я знаю, как действовать! Я полагал, что смогу жить прежней жизнью, пусть даже женатым мужчиной, и не собирался остепеняться! Так вот, теперь я понимаю: это невозможно, и, будь я проклят, сам не хочу этого! Я подумал, если найду Котенка, мы сможем начать все сначала, попробуем жить вместе! Если бы я не надеялся, что когда-нибудь она вернется туда, то уже давно бы избавился от этого проклятого дома на Хаф-Мун-стрит! Господь свидетель, я его ненавижу! Но как я мог это сделать? Предположим, она вернется и увидит, что ставни закрыты или там даже живут другие люди? Я должен был оставаться в нем, хотя он казался мне склепом!

– Понятно, – сказал мистер Рингвуд. – Хотя не стану отрицать: мне показалось, когда ты взялся приводить в порядок Шерингем-Хаус, у тебя появились другие идеи на сей счет. Когда Северн сошел с дистанции… Словом, ты заставил меня поволноваться, Шерри!

– Если ты еще хоть раз упомянешь при мне Беллу, Джил, я устрою тебе взбучку! – пообещал Шерри. – Эта избалованная девчонка никогда меня не интересовала, а если ты в этом сомневаешься, то спроси у нее! Не в обиду будет сказано, она может быть писаной красавицей, но только верните мне моего Котенка! Белла, с ее манерами и претензиями, ее обидами и чертовым острым язычком! Нет уж, благодарю покорно! Более того, ни один мужчина, проживший хоть немного с Котенком, на Беллу второй раз и не взглянет!

– Тогда какого дьявола ты притащился в Бат, который, как всем известно, терпеть не можешь, да еще вслед за ней? – раздраженно спросил мистер Рингвуд.

– Вслед за ней? Бог мой, так вот что ты подумал? Нет, ты положительно спятил! Да никакая сила на свете не заставила бы меня приехать сюда, если бы не одно соображение! Мать просила поехать с ней, но я и слушать ее не стал. Да и самой Белле заявил, что если она полагает, будто может переубедить меня, то крупно ошибается! Однако потом она сказала что-то – или это сказал я сам, точно не знаю, – что вдруг напомнило мне: именно в Бат эта Бэгшот намеревалась отправить Котенка, чтобы сделать из нее гувернантку. Поэтому я и решил – найду ее здесь, в какой-нибудь семинарии на площади Куинз-сквер. Это единственная причина, по которой я приехал в городишко, где намеревался не бывать больше никогда в жизни!