Наследие Оума - Onilopoulos

сторонам. Многие магистры и профессора уже погибли, а кому-то удалось сбежать.

Его друг схлестнулся с тремя противниками шестой сферы сразу, ему приходилось тяжко. Флотилия Культа, хоть и поредела, но все так же впечатляла. Сражения еще кипели, но один за другим маги Оума гибли. Директор понимал, сражение больше не имеет смысла, нужно бежать, что бы сохранить хоть что-то, но убежать не так то просто, навряд ли их отпустят.

Гнома отвлекла очередная атака. Столб света вонзился в его щит, полностью расколов его.

Директор моментально применил скачок, ускользнув от атаки, но там его уже поджидал иной корабельный залп световых лучей. Очередное уклонение и столкновение в ближнем бою с Перстом культа. Отбившись от града атак, и вновь переместившись, гном тяжело дышал. Побег, практически невозможен.

Он обратил внимание на сражающегося друга, его загоняли в угол. Вражеские судна ослабляли его защиту множеством атак, а противники, не упускали моментов слабости, нанося удары. Вот уже и его друг зажат в угол…

Гном вздохнул, пора решаться, время утекает.

Фавн, собрав всю оставшуюся ману стал произносить заклинание:

— Омморус, тонби-ар терв… — не успел он закончить, как в его груди появилась тонкая щель, через которую был виден пейзаж снежных гор.

Не позволив себе остановить заклинание, директор закончил:

— …варизон! — завершил он заклинание, отправив всю свою ману на его подпитку.

Следующий шаг, задействовать одноразовый артефакт на пальце. Миг, и гном стоит перед своим другом.

— Прощай, Магус, — улыбнулся Фавн старому другу, — исполни свою мечту…

Расширяющиеся, в ужасном понимании, глаза Магуса, затопил свет переноса. А округу поглотил паровой взрыв невероятного масштаба, он поразил по меньшей мере половину судов культа.

Хаос, вот что происходило, хаос и смерть воцарился на несколько секунд над озером.

Когда взрыв утратил свою силу, а в округе лишь парил горячий пар. В месте, где недавно стоял гном, оказалась прозрачный барьер. Он был весь в трещинах, а за ним, лишь пустота произнесла сиплым голосом:

— Красиво ушел. Достойно…

Глава двадцать восьмая: Грядущая…

— Что бы нирна укоренилась в твоём теле, нужно два условия, — вещал старик.

— Первое: наличие большого количества мировой энергии, минимум, с треть твоей собственной маны.

Второе: процесс привыкания организма и приучения его вырабатывать именно нирну.

Я внимательно слушал.

— Первое мы сделаем довольно легко, в одном глотке из купели, мировой энергии с половину твоего собственного резерва, этого более чем достаточно. Но вот второе, потребует времени, — погладив, в задумчивости бороду, продолжил, — и потому, тебе придется здесь задержаться.

Снова? И как долго на сей раз, эх тяжёл путь Наследника… Точнее, не сколько тяжёл, сколько затратен по времени.

— И насколько? Да и что с Академией, там же сражение… А я, может мог бы помочь, — напомнил я ему о происходящих событиях.

— Что? Ты? Ахахах, помочь? — вновь каркающе засмеялся старик, у него точно все в порядке?

— Ты сейчас так слаб, что обычный крестьянин с дрыном, да без магии, на чистом опыте уличных драк, тебя уделает. А ты, помочь… АХАХАХАХ.

Вот же пердун старый! А еще великий маг называется… Но увы, он прав.

Старик отсмеявшись, немного погрустнел:

— Да и нет больше Академии, сражение окончилось, пока ты был в отключке, — грустно сообщил он, — теперь это форпост Культа.

Что? Вот так просто? Раз, и нет Академии? Той величественной, гигантской и невероятно сильной Академии?

— Ааа? Что? Каак? — не находил я слов.

— Как такое могло так быстро произойти? — опередил он мой вопрос.

— Да очень просто, расслабились за тысячелетия благоденствия, прошляпили набирающий силу культ под боком. А он, наверняка, не сильно то и прятался. Просто, потомки возгордились настолько, что перестали считаться со всем миром.

И возможно это и правда, но я не могу судить, я вообще, пока, ни о чем не могу судить. Ведь я сам в этом мире новый персонаж.

— А наставник? Что с ним? Он вернулся в Академию, или нет? — не то, что бы я испытывал к нему сильную привязанность. Но он, один из моих ближайших знакомых, в этом мире.

— Жив он, жив и это главное, как и твоя подружка, — отмахнулся дед, — а теперь, давай приступим, я хоть и уверен, что это место обнаружат не скоро, врата то я спрятал. Но все может быть, нужно поспешить.

Упоминание врат, напомнило мне о времени моих первых дней здесь, и о Майе. Она же вроде тут осталась, тогда где она?

— А где та эльфийка, что меня привела сюда в прошлый раз?

— Ты о той неугомонной, что и о своей бессмертной жизни не думает, в своем упорстве? Так у нее иной путь. Она тоже принимает Наследие, но несколько иного толка, хехе, — усмехнулся этот дед, — если справишься, узнаешь. А теперь, давай приступать, зачерпни из купели эту чашечку и выпей.

В руке, незнамо откуда появилась маленькая чашечка.

Что ж, ладно. Приступим.

Подойдя к купели зачерпнул воды и сразу же сделал глоток.

— А теперь садись в медитацию и наблюдай за формированием нирны, так как, это новый тип энергии в твоем теле, ты должен уже на первых стадиях начинать с ней знакомиться. Иначе, нирна может тебя и не признать, ведь это очень капризная энергия.

Сев в позу лотоса на одном из камней, приступил к медитации. Сразу заметил странное поведение маны. Она постепенно изменялась, из мягкой и податливой, становилась хаотичной и даже опасной, как дикий зверь. Источника проблемы — мировой энергии, я не наблюдал, только странное поведение маны, свидетельствовало о происходящем.

Мана гудела и бушевала в моем теле. Сжималась и расширялась, хаотично менялась, пока в конечном итоге, мое разноцветное море маны, не превратилось в серебристую энергию. Из хаотичной, она стала спокойной, и вызывала чувство спокойного, но гордого характера. Что резко контрастировало с готовой на все, со щенячей радостью, маной.

Наблюдая за серебристой энергией, которая текла по телу, попытался на нее воздействовать. Также, как я обычно это делал с маной, для напитки плетений и артефактов. Но, к моему удивлению, нирна, крайне неохотно отзывалась на мои потуги. И даже более того, сопротивлялась! Она, хоть и была спокойна, но крайне непоколебима. Если уж она избрала себе путь через мое тело, то изменить его, оказалось, крайне сложно. В попытках добиться хоть мизерного контроля, прошло незнамо сколько времени, но постепенно, нирна исчезала, возвращаясь к изначальной мане. Открыв глаза и снова сделав глоток, вновь ощутил хаотическое смешивание и рождение нирны. Вот только, это касалось только маны, эссенция же оставалась собой, запертая в пределах