Хранитель забытых тайн - Кристи Филипс

Но он ведь скоро женится на другой, на той, кто, скорей всего, прекрасно ему подходит. Она вспоминает, как он танцевал с этой женщиной: оба высокие и красивые, сразу видно, безупречная пара. Стратерн сам ей признался, что в основе их помолвки лежит страстное чувство. Она не станет домогаться мужчины, который принадлежит другой, она вообще не желает о нем думать.

«Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня». Она кладет молитвенник на колени и, сложив ладони, склоняет голову и горячо молится, чтобы Господь избавил ее от этого выбора.

Возвращаясь домой пешком, она кутается в плащ и старается держаться поближе к стенам домов. Буря, которая бушевала всю ночь, давно улеглась, но день все еще ненастный и ветреный. Ветер сдувает дождевую воду с крыш домов, с яростными стонами и свистом мечется по узеньким улочкам города.

Она поворачивает на Портсмут-стрит и видит, что у дверей ее дома стоит экипаж. Две лошади чалой масти, запряженные в него, бьют копытами в землю, пар вырывается из их раздувающихся ноздрей. Кучер спрыгивает со своего сиденья, чтобы как-то их успокоить. Она подходит ближе и видит, кому именно принадлежит эта карета.

Перед дверью стоит доктор Стратерн и, закинув голову, смотрит на окна, словно ждет, не появится ли в них кто-нибудь. Она останавливается, кровь приливает к ее щекам, она сама не может понять, что это: страх, или стыд, или бурная радость. Только что она молила Господа, чтобы Он помог ей забыть его, и вот он здесь. Неужели это ей испытание? Неужели она произносила слова молитвы впустую, не вкладывая в них никакого смысла? Чего она желала в сердце своем, когда обращалась к Господу?

Первое, что ей приходит в голову, — повернуться и уйти, но она видит, что и он ее тоже заметил. Нечего делать, надо подойти, сделать вид, будто в его появлении у дверей ее дома в воскресное утро нет ничего необычного. Одно только беспокоит ее: ее собственное лицо, на котором ее мечты и желания можно прочесть, как в раскрытой книге. Слава богу, люди не умеют читать мыслей друг друга, ведь если бы он узнал сейчас, что у нее на уме, от стыда она бы не знала, куда деваться. Но доктор Стратерн, кажется, так рад, что видит ее… Делать нечего, надо поприветствовать его в том же духе.

Для воскресного дня доктор одет несколько небрежно: на нем какой-то мятый шерстяной плащ. И парика на голове нет; волосы, которые он отрастил до самых плеч, завязаны сзади простой ленточкой, несколько прядей выбились, ими играет порывистый ветер. Они немного светлей прежнего парика, цвета слегка поджаренного лесного ореха, и виски тронуты ранней сединой. Ей нравится седина, нравится и темная щетина на его небритых щеках, на подбородке и над верхней губой. Она вспоминает его на королевском балу: в бархатном кафтане и белоснежном шейном платке, с чистейшими руками, гладко выбритым лицом он казался безупречным красавцем. «Нет, — подумала она, — такой, как сейчас, небрежно одетый и даже слегка неопрятный, он нравится мне больше». Так он как-то ближе, интимней, что ли, словно оба они слегка помяты после сна.

— Что, дома никого? — спрашивает Анна.

Она сама удивляется, как ровно и спокойно звучит ее голос.

— Похоже, никого.

— Странно.

Анна лезет в сумочку за ключом. Еще одна загадка, она посерьезней, чем неожиданное появление Стратерна у дверей ее дома.

— Мою мать никогда не оставляют одну.

Она отпирает дверь, и они заходят в дом. Быстрыми движениями скинув галоши, Анна зовет миссис Уиллс.

Ответа нет. Анна идет на кухню и зовет снова. В доме стоит полная тишина.

— В церковь мы ходим по очереди, — говорит Анна, возвращаясь к ждущему в передней Стратерну, — Я оставила записку; они должны знать, что я скоро вернусь.

— Люси! — слышится тоненький, жалобный голос сверху. — Люси, это ты?

— Это мать, — говорит Анна и идет к лестнице.

— Она нездорова?

Анна колеблется. Нет, уж лучше сказать правду.

— Она душевнобольная.

Она идет к лестнице, но потом останавливается и поворачивается к нему.

— Не хотите пойти со мной? Возможно, понадобится ваша помощь.

Шарлотта еще в ночной рубашке сидит на краю кровати, с трудом расчесывая длинные седые волосы. Анна становится перед ней на колени и осторожно помогает их распутать. Шарлотта всего на несколько лет старше миссис Уиллс, но сильно сдала с тех пор, как шесть лет назад заболела. Она совсем уже старуха: руки покрыты коричневыми пятнами, колени узловаты, и кости очень хрупки. Только чистые голубые глаза еще немного напоминают о той юной красавице, какой она была когда-то.

— Мама, а где все остальные?

— Волосы должна убирать мне Люси.

Она смущенно смотрит на Анну.

— А вы кто такая?

— Я твоя дочь Анна.

— Не помню никакой дочери. У меня есть только сын.

Она поворачивается к Стратерну и улыбается, как старому знакомому.

— Двое сыновей.

Она так и сияет от гордости.

Анна смотрит на Стратерна. «Вот видите», — говорят ее глаза. Он сочувственно кивает. Она оглядывается вокруг: ни тарелок, ни подноса нигде нет.

— Ты уже завтракала?

— Мотыльки и бабочки, — отвечает Шарлотта и машет рукой, словно хочет кого-то прогнать, — Мотыльки и бабочки.

— Странно: все куда-то неожиданно ушли и даже завтрак ей не принесли, — говорит Анна. — Это на миссис Уиллс совсем не похоже.

Она берет руки матери в свои, потом наклоняется и видит ее босые ноги.

— Ты совсем замерзла, мама. Ляг и накройся одеялом.

Она смотрит на Стратерна и кивает на металлический ящик, стоящий рядом с камином.

— Помогите, пожалуйста.

Он подкидывает угля на решетку, где пламя почти погасло, а она продолжает уговаривать Шарлотту лечь в постель.

— Вот так, лежи и жди меня здесь. А я схожу приготовлю тебе утреннее лекарство.

Она жестом приглашает Стратерна следовать за ней, выходит из комнаты и поднимается по ступенькам выше.

Слава богу, облегченно вздыхает она, кажется, ему совсем не противно в ее спальне под крышей, которая мало похожа на спальню молодой женщины: пучки сухих трав, столы и полки, заставленные бутылочками и баночками, перегонными кубами, стопками книг — стоит себе и спокойно, даже с любопытством оглядывается. Постель так и осталась незастланной, а он словно и не замечает. Анна идет к рабочему столу, берет небольшую мраморную ступку, отщипывает от травяных пучков по щепотке и перед тем, как насыпать, перетирает между пальцами.

— Как вы нашли, где я живу?

— Спросил в аптеке. Женщина-врач с Портсмут-стрит — личность, похоже, хорошо здесь известная. Теперь понятно почему. Вы сами делаете свои лекарства?