Кольцо с изумрудом - Мэй Макголдрик

Она нарисовала Анну, стоящую у высокого алтаря, украшенного цветами. Анна была одета в темно-красное бархатное платье и в пышную пурпурную мантию с отделкой из горностая. На голове сверкала золотая диадема, украшенная жемчугом и драгоценными камнями. Детское личико контрастировало с королевской пышностью наряда и убранства. И сам король Генрих восседал на высоком престоле перед ней. Элизабет усмехнулась, разглядывая, как она умудрилась изобразить английского короля. Он выглядел старым и обрюзгшим. Анна же с мольбой протягивала к нему руки.

«Да, за такое изображение Генриха ее могут и обезглавить, если только она хоть что-то понимает в англичанах», – вздохнула про себя Элизабет.

Тихий стук в дверь оторвал ее от размышлений. Элизабет вытерла повлажневшие ладони о платье и откликнулась.

Вместо старого дворецкого, которого она ожидала увидеть, в дверь просунулась голова юной служанки. Девочка с восторгом прощебетала:

– Они приехали, миледи!

И тут же дверь распахнулась настежь. В комнату быстрыми легкими шагами вошла молодая элегантная женщина.

Бросившись к сестре, Элизабет крепко стиснула ее в объятиях, бормоча на ходу:

– Анни, милая! Ты здесь! Наконец-то!

Сестра тоже обняла ее, но Элизабет вдруг почувствовала, что в движениях Анны сквозит холодность. Она ощутила это сразу, как только обняла сестру. Удивленная и немного смущенная, Элизабет отодвинулась от нее, силясь скрыть свое разочарование. Она-то ожидала от Анны того же искреннего проявления чувств, что и от Мэри. Но Анна совсем другой человек. Мэри была эмоциональна. Для нее выражение чувств было так же естественно, как дыхание.

Элизабет сразу поняла, что она ошибалась, ожидая многого от нынешней встречи.

Анна высвободилась из рук Элизабет и приказала служанке:

– Оставь нас.

Девочка, которая глазела на них, открыв рот, поспешно удалилась, тщательно прикрыв за собой дверь.

Элизабет увидела, как на лице Анни появилась жесткая усмешка. Твердый взгляд сестры был устремлен на Элизабет. Чему она усмехается? И во взгляде нет ничего похожего на родственную привязанность. Холодный и острый.

Молодая дама отвернулась, чтобы снять тяжелый дорожный плащ. Элизабет смогла рассмотреть роскошный наряд, что скрывался под ним. Анна была одета в изумительное розовое платье, с рукавами из тонкого шелка и пуфами из золотой парчи. Сестра аккуратно расправила примявшиеся рукава.

– Тебе очень идет это платье, Анна! Ты так выросла и стала такой элегантной. – Элизабет восхищенно улыбнулась. – И эта парча! Английскому королю…

– О, эту дешевку мне подарил Генрих! – Анна пренебрежительно дернула плечиком. – Я не могла отказаться.

Элизабет придержала язык. Было ясно, что встреча идет совсем не так, как она ожидала. И эта дама, что стояла перед ней, – тоже не соответствовала ее ожиданиям. Элизабет молча наблюдала, как Анна прошлась по комнате, изучая мебель и безделушки, расставленные в ней.

– Ну не так уж и плохо для шотландца, – Анна повернулась к Элизабет с саркастической усмешкой на губах. – Я смотрю, ты неплохо устроилась. Этот шотландец – самое лучшее, что можно найти в этой дикой стране. Но скажи мне, дорогая, что такое ты сделала, чтобы заставить его жениться на себе?

Элизабет пристально посмотрела на сестру, едва сдерживая гнев.

– Не то, что делаешь ты, чтобы женить на себе Генриха.

Элизабет подошла к портрету, который она с такой любовью готовила в подарок Анне. Будь она проклята, если теперь покажет этой даме свою работу. Она схватила кусок материи и завесила портрет.

– Я гляжу, мало что изменилось за эти годы. – Анна, покачивая бедрами, направилась в сторону Элизабет. – Я все так же недостойна того, чтобы глядеть на твои работы? Да? Ты все еще прячешь их от меня?

Элизабет немного растерялась. В этой встрече с самого начала все пошло не так, как надо. Не успела Анна войти, как она, Элизабет, начала ее судить. Элизабет пристыдила себя. Надо дать сестре возможность проявить себя.

– Извини, Анна, – спокойно ответила она. – Я вовсе не хотела показаться негостеприимной. Может быть, начнем сначала?

– Ты и я? Начнем сначала? – Анна остановилась в середине комнаты и сухо рассмеялась. – Не собираюсь утруждать себя.

– Зачем тогда ты приехала сюда, Анна? – резко спросила Элизабет. – Ведь это неблизкое путешествие.

Анна улыбнулась торжествующе.

– Чтобы отплатить тебе! Вернуть тебе все, что ты заслужила! За твою доброту в прошлом.

– Ты ничего мне не должна.

– Ха-ха! – Анна громко и неестественно расхохоталась. – Ладно, в этом я с тобой согласна.

– Ну и? – Элизабет почувствовала раздражение. Анна надвигалась на нее, как зверь, готовящийся к прыжку.

– Как я уже тебе сообщила, я приехала расплатиться с тобой. Но ты права. Я тебе ничего не должна. Это ты – моя должница! И я пришла взять мне причитающееся.

Анна подошла к картине и сдернула занавешивающую ее материю. Она оценивающе разглядывала портрет.

Смех, опять раздавшийся в комнате, заставил Элизабет поежиться. Это был какой-то безжизненный, пустой смех, эхом отразившийся от окружавших их стен.

– Я слышала, тебя считают талантливой. – Анна подошла к коробке с красками, что стояла на низеньком столике, и вытащила оттуда одну из кистей. Без раздумья она обмакнула кисть в краску на палитре. – Это правда, у тебя достаточно таланта, чтобы рисовать.

Анна подошла к картине, держа в руке кисть с краской, и, услышав, как Элизабет ахнула, повернулась к сестре со злобной улыбкой.

– Но ты слепа! Ты, дорогая моя, не видишь ничего дальше своего носа! Слепая дурочка!

Элизабет с ужасом увидела, как Анна замазывает на картине изображение Генриха, сидящего на престоле.

– Видишь ли, если бы у тебя были хоть крохи ума, ты нарисовала бы меня сидящей на престоле, а его – умоляюще протягивающего ко мне руки!

– Ты не можешь повелевать миром, Анна, с помощью росчерка кисти. – Элизабет подошла к сестре и забрала кисть из ее рук. Анна не сопротивлялась. Она вновь заходила кругами по комнате.

– Могу, – довольно улыбнулась Анна. – В отличие от тебя, Элизабет, я живу в реальном мире. Это правда, что я не похожа ни на тебя, ни на Мэри. У меня есть голова на плечах! И я умею использовать свой ум. Я наблюдаю, планирую, а потом – действую. Иногда из чистого любопытства я присматриваюсь к слабостям окружающих, а потом использую их в своих интересах. Посмотри, что я сделала, чтобы встретиться с тобой. Теплое, сердечное письмо. И письмо сработало! Я знала, что ты поймаешься на эту удочку.

Элизабет разглядывала лицо стоящей перед ней девушки, пытаясь найти хоть какой-то намек, хоть отблеск чего-либо родственного. Ведь она ее сестра. Но, услышав последние слова Анны, поняла, что ей уже не хочется иметь дело с ней. Ни общаться, ни даже просто больше встречаться.