Древняя Греция - Борис Ляпустин

Впрочем, власть Филиппа II над фракийскими племенами никогда не была достаточно прочной. Если приморские области Фракии ему удавалось контролировать, то внутренние горные районы либо совсем не подчинялись ему, либо подчинялись лишь номинально. Воевал македонский царь и на северо-западных рубежах своих владений, стремясь заставить иллирийские племена признать свое верховенство, но этого ему удалось добиться лишь отчасти.

Однако главным направлением внешней политики Филиппа II было все-таки завоевание Балканской Греции, стремление установить гегемонию над греческими полисами. Но, будучи исключительно дальновидным государственным деятелем, Филипп не спешил, действовал расчетливо и осторожно, стараясь достигнуть пусть не моментального, но прочного эффекта. Поэтому начать он решил с овладения наиболее близкими к Македонии полисами северного побережья Эгейского моря.

Важнейшим греческим государственным образованием в этом регионе был Халкидский союз (на полуострове Халквдика) во главе с крупным городом Олинф. В этот союз входили занимавший выгодное стратегическое положение полис Амфшіоль (у впадения в море реки Стримон), а также полисы, находившиеся в зоне черноморских проливов, первенствующее положение среди которых занимал Византий. Ситуация для Филиппа II осложнялась тем, что Северная Эгеида издавна считалась сферой влияния Афин, где они имели сильные позиции на полуострове Херсонес Фракийский и тщетно пытались овладеть Амфиполем – своей бывшей колонией, утраченной еще в период Пелопоннесской войны. Располагая сильным флотом, афиняне отнюдь не были настроены делиться с кем бы то ни было своими привилегиями в этом регионе. Таким образом, претензии Македонии на северное побережье Эгейского моря неизбежно влекли за собой конфликт Филиппа с Афинами.

Следует сказать, что уже на этом этапе македонский царь проявил себя не только как выдающийся военачальник, но и как талантливый дипломат. Вступая в борьбу с греческими полисами, он добивался стоящих перед ним целей не только путем вооруженных действий, но и с помощью переговоров, закулисных политических интриг и подкупов влиятельных лиц, становившихся в результате его тайными сторонниками. Умело ссоря между собой своих противников, он пожинал плоды их раздора.

Уже в 358 г. до н. э., пользуясь отсутствием единства в рядах противостоящих ему греческих государств, Филипп II овладел Амфиполем, что вызвало взрыв бессильного гнева в Афинах. Подчинив своей власти северное побережье Эгейского моря, Македония получила доступ к удобным гаваням и месторождениям золота и серебра. Затем Филипп захватил и Халкидику, и в 348 г. до н. э. в его руках оказался Олинф. Вялотекущие военные действия не приносили противникам никаких результатов. В конце концов афиняне, смирившись с утратой своих позиций в Северной Эгеиде, вынуждены были в 346 г. до н. э. заключить с Македонией так называемый Филократов мир (по имени Филократа – главы афинской дипломатической миссии, прибывшей в Пеллу). Этот договор закреплял успехи Филиппа, развязывал ему руки для дальнейшего наступления на Элладу и потому был крайне невыгоден не только для афинского полиса, но и для Греции в целом. В Афинах поговаривали, что послы, отправленные в Македонию для заключения мира, были попросту подкуплены Филиппом и потому согласились на все предложенные им условия.

Дальнейшие попытки македонской экспансии в североэгейском регионе были не столь успешными. В 340 г. до н. э. Филипп II попытался взять Византий, чтобы господствовать над черноморскими проливами и контролировать поступление хлеба из региона Понта Эвксинского в Балканскую Грецию. На этот раз афиняне, главный потребитель понтийского зерна, смогли оценить степень нависшей над ними опасности и оказали Византию своевременную помощь, в результате чего город смог отразить осаду македонян. Тем не менее в целом экспансионистская политика Филиппа на данном направлении оказалась, безусловно, успешной.

Постепенно Филипп II начал вмешиваться во многие дела Балканской Греции, при этом по-прежнему удачно сочетая военные действия с дипломатическими акциями. Он воспользовался тем, что в 355 г. до н. э. разгорелся очередной междоусобный конфликт, разделивший эллинские полисы на две враждующие коалиции, – так называемая Третья священная война[23] (355—346 до н.э.). Она началась с того, что Фокида предъявила претензии на господство над Дельфами (которые находились в этой области) – крупнейшим панэллинским религиозным центром и бросила вызов Дельфийской амфиктионии (Дельфийскому союзу) – религиозному объединению полисов, издревле контролировавшему святилище. Фокидяне захватили Дельфы, забрали сокровища храмовой казны и на присвоенные средства набрали сильное наемное войско. Главными защитниками интересов амфиктионии выступили Беотия и Фессалия, начавшие военные действия против фокидян. Афины встали на сторону Фокиды.

Дельфы. Сокровищница афинян. Фотография

Филипп II вступил в войну на стороне амфиктионии, представив себя в чрезвычайно благовидной роли защитника поруганной святыни. После того как был заключен Филократов мир и Афины отказались от поддержки Фокиды, в том же 346 г. до н. э. македонский царь легко добился победы. Филипп разгромил Фокиду, погасив тем самым вспыхнувший по ее вине конфликт. После этого влияние македонского царя в Греции исключительно возросло.

В ходе войны гегемонию властителя Македонии признала Фессалия. Филипп II был избран фессалийским тагом. Он поставил под свой контроль всю территорию этой области, через которую осуществлялась связь Македонии со всеми регионами Греции. Место исключенной из Дельфийской амфиктионии Фокиды заняла Македония, что означало признание Филиппа полноправным участником системы межгосударственных отношений в греческом мире. Если ранее греки относили его скорее к «варварским» правителям (подобно фракийским и скифским царям), то теперь ни у кого не должно было возникать сомнений в том, что Филипп – такой же эллин, как афиняне или фиванцы, и имеет такие же права в решении внешнеполитических вопросов. Вскоре македонский царь фактически стал лидером Дельфийской амфиктионии, принимавшей важнейшие решения с его подачи.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА В АФИНАХ И МАКЕДОНСКАЯ ЭКСПАНСИЯ

По мере того как Македония все более усиливалась и влияние царя Филиппа II возрастало, перед греческими полисами все чаще вставал вопрос об отношении к амбициозным планам македонского правителя. У греков был выбор: либо оказать упорное сопротивление любым притязаниям Филиппа на гегемонию, либо подчиниться ему, осознав собственное бессилие. Занять выжидательную позицию – значило лишь оттягивать решение проблемы. Дело осложнялось тем, что не вполне ясно было, как воспринимать Македонию: как часть греческого мира или как «варварскую» силу? Естественно, в различных греческих государствах все эти вопросы решались по-своему. Так, если полисы Фессалии добровольно признали власть Филиппа, то Фокида сражалась до последнего, а Спарта, предпочитая придерживаться нейтралитета, старалась не вмешиваться в греко-македонские конфликты до тех пор, пока они ее непосредственно не коснутся.

Однако в большинстве случаев полисы, расколотые внутренней борьбой, не могли выработать единой позиции, проявляя колебания и непоследовательность, что было, разумеется, только на руку Македонии. Так, Фивы то выступали на стороне Филиппа II, то оказывались в стане его противников. Непростая ситуация сложилась в этот период в Афинах.

Внутриполитическая борьба в демократическом афинском государстве в середине IVв. до н.э. отличалась большой напряженностью. Гражданский коллектив полиса раскололся на ряд группировок, возглавлявшихся видными политиками, многие из которых не занимали какого-либо официального положения (т. е. не избирались на посты стратегов или других магистратов первого ранга), но при этом оказывали определяющее влияние на основные события общественной жизни. Группировки то создавали коалиции, то вступали друг с другом в острую конфронтацию, что выплескивалось в острые дебаты их лидеров в народном собра нии, на заседаниях Совета пятисот или на судебных процессах, которые политические деятели организовывали против своих соперников

Зевс на троне. Серебряная тетрадрахма (IV в. до н. э.).

Но самым важным был вопрос о македонской опасности. Виднейшие политики и их окружение, отражая интересы тех или иных слоев граждан, придерживались различных точек зрения на отношения с Македонией: одни настаивали на необходимости мобилизовать все силы и средства, чтобы дать достойный отпор Филиппу II, другие считали, что можно примириться с грандиозными замыслами царя, пусть даже ценой более или менее значительных уступок.