Охотник - Игорь Шенгальц

Себастьяну оставалось только схватиться за голову. Ладно, Патрика и Галлу проглядел, но, читая дневник, он понимал, что ими дело не ограничилось. Кьего был не тот человек, который бросает свои задумки на полпути. Если он решил, он сделал…

В этом охотник убедился очень скоро, листая следующие страницы. Там описывалось, как один за другим в деревню прибывали «существа», как они находили себя в новой жизни, где не нужно было скрываться – хотя бы от соседей, которые были такими же, как и они сами, пусть и не принадлежали к какому-то одному конкретному виду.

За последующие годы само собой вышло так, что больше половины жителей в деревне уже составляли существа. Они ехали отовсюду, прослышав о чудесном месте, где можно жить спокойно и растить детей, не опасаясь, что придет охотник и вырежет всю семью. Обычных же людей всячески оберегали от чужих «существ», случайно забредавших в Витто. Поэтому местные люди зажили припеваючи. С одной стороны, Кьего оградил их от наглости чиновников и сборщиков налогов, с другой стороны, Патрик и другие следили за общим порядком в округе. Не удивительно, что жизнь вскоре пошла чудесная и спокойная, все были довольны.

Сам же Кьего остался удовлетворен воплощением своей идеи. Он пространно рассуждал о необходимости подобных резерваций в каждой крупной провинции, о том, что с «существами» нужно вести разговор, а не бессмысленно их уничтожать… В чем-то Себастьян даже согласился с ним, хотя годы в корпусе привили ему совсем иную логику мышления.

Но! И это важно! – он видел, что здесь, в Витто, преступлений нет. И даже он своим охотничьим чутьем не смог вычислить ни одного существа. Это значило, что они не ведут естественный для них образ жизни и совсем не используют колдовство. Может быть и правда, есть и среди них такие, кому дороже всего уют родного дома…

Дневник обрывался на полуслове.

Себастьян думал всю ночь, сидя в тайной комнате, при свете догоравших свечей, а на утро закрыл дневник Кьего, прихватил с собой мешочки с драгоценностями и поднялся в верхний кабинет.

На столе лежало письмо от Рошаля. Как видно, Патрик принес его и, не найдя охотника, попросту оставил на видном месте. Охотник вскрыл конверт и прочел лаконичное послание: «Возвращайся, есть работа».

Что ж, вот все и решилось.

Он отложил письмо в сторону. Не было у Рошаля никакой цели, когда он отправлял Себастьяна в усадьбу. Он просто дал ему немного отдохнуть, своего рода подарок после долгих лет обучения. И не знал капитан ничего о резервации, а если бы знал, давно стер бы ее с лица земли. Рошаль не различал в этом вопросе полутонов, для него было только черное и белое. Тварей – уничтожить!

Себастьян быстро собрал вещи, не забыв прихватить драгоценности Кьего, и кликнул Патрика, сообщив ему, что уезжает. Тот помог устроить сундучки в карете, которую охотник так и не отослал обратно. Вот она и пригодилась вновь.

На улице потеплело, снег постепенно сходил, проехать уже было можно, если пользоваться дорогами, а не лесными тропками.

Галла тоже вышла во двор попрощаться.

– Вы знаете, кто я, – сказал Себастьян, глядя в их лица, – а я знаю, кто вы! И знаю о других, живущих в деревне. Я уезжаю, оставляя все, как есть. Деньги присылайте раз в полгода. Живите спокойно, как до меня, но помните, если кто-то из вас или ваших друзей оступится хоть на шаг, я вернусь!

– Мы будем это помнить, господин! – почтительно кивнул Патрик, а Галла присела в глубоком книксене.

Себастьян тронул поводья, карета сдвинулась с места. Он знал, что больше сюда не приедет, если в том не случится необходимости, и что он никому, даже друзьям, не расскажет о резервации существ.

Жизнь, которую он только начинал, посвящена охоте. И он не хотел ничего менять.

Впереди предстояли долгие годы поисков и сражений, но главное он понял: судить нужно только по делам совершенным. Это правильно!..

Джокер

563 год от Слияния

Сказать, что у Себастьяна случились неприятности после убийства священника-настоятеля, значит не сказать ничего. Таких проблем у него не было, наверное, никогда. Он стоял навытяжку, как новобранец, а перед ним сидели его величество Ламберт Х, его святейшество Пьетрианни, канцлер Гроу и очень кстати вернувшийся из поездки Рошаль, капитан особого корпуса охотников – словом, вся верховная власть королевства.

Себастьян давно уже не видел короля, а с Пьетрианни ему вообще приходилось пересекаться всего пару раз в жизни, и он предпочел бы, чтобы так это и оставалось впредь. Канцлера же он встречал и прежде, но никогда тот не вступал с ним в разговор.

Ламберт за прошедшие годы поправился, обрюзг и, говорят, слегка полысел, хотя парик и скрывал от Себастьяна этот деликатный нюанс внешности. Король пока молчал, покусывая ногти на левой руке, и выслушивал его святейшество, который вопил, не переставая:

– Да как вы только посмели?! Мерзавец! Без суда и следствия! Настоятеля храма!..

Кричал он уже достаточно долго, Себастьян слушал с каменным лицом, никак не реагируя. Выступит, когда дадут слово, пока же лучше молчать. Пьетрианни и так на взводе, готов сорваться с места и отхлестать охотника по щекам. Конечно, такого с собой Себастьян не позволил бы совершить никому, включая даже самого Ламберта. Пришлось бы буйного святого отца угомонить, и тогда вообще пиши пропало…

Канцлер тоже помалкивал, с интересом поглядывая на охотника. Охотник тоже успел рассмотреть канцлера: среднего роста, не худ, не толст, со скучным невыразительным лицом и живыми, все замечающими глазами. Несомненно, выдающийся человек, умудрившийся за достаточно короткий срок выстроить новую систему власти и отношений внутри королевства. Хороша она или плоха, вопрос иной, главное – эффективна! Мелкая преступность резко пошла на убыль, а вот взяточничество многократно возросло. Что ж, всякая система имеет как плюсы, так и минусы.

– Нет, я этого без последствий не оставлю! Я прокляну вас, отлучу от церкви! Никто после этого не подаст вам и плесневелой корки хлеба!

– Ваше святейшество, – негромко вступил в разговор канцлер, – зачем же вы так? Охотник просто выполнял свой долг. Если ваш человек нарушил закон, то он должен быть наказан, не так ли? А у нас, извините, речь идет не о мелком воровстве. Как-никак ряд убийств, семьи требовали отмщения! Сколько? Пять женщин пали от руки вашего настоятеля?

– Не пять, а десятки, – встрял Себастьян. Ему бы промолчать, да не выдержал.

– Какие десятки?! – вновь закричал Пьетрианни. – Вы имеете в виду всякого рода продажных девок и им подобные отбросы общества? Да как вы смеете ставить их в один ряд с прекрасными дамами, погибшими, я уверен, случайно?!