Вся трилогия "Железный ветер" одним томом - Игорь Николаев

— Итак, у нас возникли определенные трения относительно закупки продовольствия, — нейтрально начал он, предоставляя собеседнику возможность отразить свое отношение к проблеме.

— Увы, это омрачает отношения между великой державой и нашим скромным объединением бедных негоциантов-рыболовов, — немедленно отозвался китаец, показывая в улыбке мелкие белые зубы. Все из керамики, собственных Ду Вэймин лишился тридцать лет назад, в очередном раунде борьбы за власть.

— Давайте развеем сумрак, — предложил Константин.

— Мы всегда готовы к полезному и прибыльному сотрудничеству, — вымолвил председатель, едва заметно выделив слово «прибыльному».

Значит, дело в цене, и первым поднимать проблему узкоглазый делец не собирался.

— Вы подняли цену на все морепродукты, вдвое, — прямо сказал император. — Учитывая, что это согласованное действие всего Объединения, здесь не может быть речи о недоразумении. При некотором усилии, такой акт можно воспринять, как стремление нажиться на проблемах ближнего соседа.

Вэймин некоторое время сидел молча, слегка раскачиваясь вперед-назад, будто желая загипнотизировать оппонента. На его широком лице не отражалось ни тени эмоций, кроме дежурной улыбки.

— Ваше Величество, это бизнес, — проговорил он, наконец. — Как говорят американцы — «только бизнес и ничего личного». У нас есть товар, у вас есть потребность. На пересечении этих сущностей определяется цена. Сейчас вы воюете, Империя отрезана от североатлантических промыслов. Россия пока не ощущает дефицита продовольствия, но в скором времени вам определенно потребуется гораздо больше пищи. Рост потребности неизменно вызывает изменение цены. Кроме того, мы хотели бы обсудить отмену части протекционистских мер, которые закрывают ваш рынок от наших товаров. Поднебесная держава способна на гораздо большее, чем ей определено сейчас.

Теперь помолчал Константин, размышляя, известно ли Объединению о грядущем призыве. Если известно, тогда понятно, отчего азиатские торговцы так осмелели. С учетом сокращения рабочих рук и дефицита пищевого снабжения, вероятно, в скором времени придется вводить нормирование продуктов и делать дополнительные закупки. Можно попробовать быстро переключиться на американских поставщиков, но они так же заломят цены — Конфедерация традиционно ориентировалась на Южную Америку, и крах европейского рынка не очень сильно сказался на их балансе производства и торговли. Кроме того, американское продовольствие — зачастую то же самое Объединение с переклеенными этикетками. Реэкспорт.

— Мне казалось, что давно прошли те времена, когда ваши соотечественники считали Великую войну «гражданской войной европейцев», — пустил пробный шар император. — Новый враг угрожает всем, и каждому следует нести свою долю тягот. Хотя бы в виде отказа от чрезмерной нормы прибыли.

Китаец улыбнулся, вновь открывая зубы, это движение губ на мгновение сделало его похожим на акулу. Хищник, уверенный в своем превосходстве.

— Бизнес, — повторил он. — Увы, бизнесмен не может позволить себе роскошь отвлеченной абстракции. Особенно если бизнесмен выражает волю организованного делового сообщества. Деловые люди смотрят далеко в будущее и должны очень тщательно обдумывать свои действия. Благотворительность хороша только в разумных пределах.

Константин сделал глоток остывшего чая. Странно, но холодный напиток стал как будто даже лучше на вкус. Он не мог отделаться от впечатления, что в словах оппонента скрыто второе дно, Вэймин достаточно четко выделил фразу про сообщество, это можно было истолковать, в том числе, и как завуалированную просьбу. Предложение использовать такую аргументацию, которую председатель Объединения мог бы применить для убеждения своих коллег.

— У меня есть другое предложение, — сообщил, наконец, государь.

Вэймин почтительно склонил голову.

— Пятнадцать процентов сверх прежней цены. Половина оплачивается по отгрузке, вторая после победы. Рассматривайте это как беспроцентный отложенный кредит, — с доброжелательной улыбкой предложил монарх.

Председатель медленно, очень медленно отпил из чашки. Осторожно поставил ее на циновку, будто боялся пролить. Пожевал губами, с которых ушла дежурная улыбка.

— Это шутка? — предположил он, наконец. — Я готов понять некоторое душевное смятение Вашего Величества и забыть странные слова, что достигли моего слуха…

— Нет, господин Ду, — разъяснил Константин. — Это деловой расчет и предложение смотреть в будущее. В точности согласно вашему пожеланию.

— Поделитесь со мной вашим видением будущего, прошу вас, — без всякого выражения попросил китаец.

— В этой войне не будет мирного соглашения, она закончится полной и безоговорочной победой одной из сторон. Либо мы, либо они. Какое-то время вы сможете пользоваться привилегированным положением нейтрала. Полагаю, что у вас даже есть планы возможной торговли с противником.

На самом дне темных непроницаемых глаз господина Ду мелькнула вспышка. Сверкнула и пропала бесследно, но изощренный взгляд императора не упустил ее. Константин продолжил, словно ничего не случилось:

— Такое положение дел может продлиться весьма долго, но рано или поздно, вы останетесь один на один с торжествующим победителем, — монарх чуть наклонился вперед и очень доверительно произнес. — И я даже затрудняюсь предположить, кто из них будет опаснее. Тот, кто не считает вас людьми в биологическом смысле этого слова, или тот, кто долгое время таил в душе зло и обиду.

Вэймин посмотрел прямо в глаза императору и вновь улыбнулся, но чисто механически, словно вместо лицевых мускулов двигались пружинки.

— Интересный поворот… А если мы договоримся с другой стороной? — почти прошептал он.

— А если после нашего поражения они передумают? — так же вкрадчиво ответствовал Константин. — Они не считают ровней себе даже среднестатистического европейца. Полагаете, слово данное вам, будет чего-то стоить?

— Испания, Италия, Бенилюкс, Швеция… Данные им гарантии вполне прочны.

— До тех пор, пока мы сражаемся на континенте, а конфедераты выводят в море стаи своих субмарин. Пока у врагов нет возможности отвлекаться на второстепенные задачи.

Вэймин моргнул, опустил и поднял веки, будто броневые заслонки двинул, и жесткая психологическая дуэль закончилась.

— Мы обдумаем ваши слова, — доброжелательно вымолвил он, мгновенно набросив привычную личину вечно улыбающегося глуповатого азиата в нелепом костюме. — Впрочем, лично мне кажется, что тридцать процентов были бы более уместны.

— Деловым людям свойственно торговаться и думать о будущем, — проводил его Константин.

Император сел в свое любимое деревянное кресло, вытер испарину со лба. День только приблизился к полудню, а он чувствовал себя выжатым, словно китаец выпил из него всю жизненную силу. Хотелось одновременно и броситься в кровать, чтобы проспать не меньше суток, и удариться в загул, чтобы смыть нервное напряжение алкогольным дурманом и бесшабашным весельем.

Мерно тикающий организатор отсчитал очередной час и перелистнул карточки. Через десять минут назначено Илиону Крамневскому. Беседа обещала стать интересной. В принципе, можно было обойтись и без знакомства, но, учитывая важность миссии «Пионера», император хотел лично посмотреть на капитана субмарины. И, можно надеяться, эта встреча вернет ему хоть каплю бодрости.

Девять минут. Надо успеть сделать что-нибудь еще, не очень важное, не слишком обременительное. Константин взял очередной лист — прошение профессора Черновского о создании небольшого вспомогательного комитета при Научном Совете. Специализация — вопросы мобилизации и логистики… Некоторые фамилии были знакомы и, конечно же, Терентьев. К прошению прилагалась короткая записка Лимасова, в которой начальник Особого Департамента не возражал против перехода подчиненного Терентьева и лаконично выражал надежду на успех нового начинания.

Константин в задумчивости потер подбородок. Черновский просил немногого, кроме того, пусть пришелец лучше занимается расчерчиванием карт, нежели срывается в немотивированное паникерство. Ладно… пусть играют в мобилизацию.

Он написал «одобряю» и поставил размашистую роспись

Глава 6

Тихо задребезжал будильник в наручных часах, вибрация уколола запястье, сигнализируя о том, что уже пять часов вечера. Поволоцкий оторвался от книги и, закрыв глаза, помассировал веки подушечками пальцев. Глаза устали, мозг устал еще больше. Хирург с самого утра безвылазно просидел в библиотеке имени Иоанна Четвертого, Просветителя, перелистывая подшивки журнала «Ланцет» с двадцать девятого по тридцать пятый года. Упоминание Терентьевым «пенициллина» всколыхнуло старые воспоминания — когда-то, еще в студенческие времена, юному Александру попалась на глаза переводная заметка про penicillum notatum, со ссылкой на тот самый «Ланцет». Нынешнее тщательное штудирование в широком читальном зале, под шорох множества страниц, доносившихся с соседних столов, принесло плоды.