ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ. НЕМЕЦКИЕ ИСТРЕБИТЕЛИ НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ 1941-1945 - Адольф Галланд

На протяжении всего 1943 года все больше и больше внимания уделялось боевым действиям против дневных рейдов самолетов-бомбардировщиков. Хотя налеты англичан против Германии по сравнению с американцами по-прежнему были мощнее и несомненно несли с собой большие испытания дли гражданского населения, зато американские точные налеты были в значительной мере направлены против военной промышленности. И в отличие от английских налетов на наши города им уделялось преимущественное внимание.

Очевидно, что, совершая налеты на немецкую авиационную промышленность. 8-я американская ВА ставила перед собой целью ослабление истребительного заслона, что было вызвано огромными неприятностями для американских тяжелых бомбардировщиков во время их первых налетов в глубь Германии. В течение лета 1943 года 8-я ВА совершила сорок три подобных рейда на четырнадцать различных промышленных заводов, сбросив в общем 5092 тонны бомб. Однако, хоть и казалось более важным наносить бомбовые улары по нашей транспортной индустрии, все равно последствия вышеуказанных рейдов вскоре стали весьма ощутимыми. Так, уровень производства усовершенствованных "Ме-109" по программе, утвержденной Мильхом, упал с 725 самолетов в июле до 536 в сентябре и до 357 в декабре. И это снова разрушило все наши надежды на скорое восстановление мощи истребительной авиации как составной части обороны рейха. Американцы были хорошо осведомлены о результатах своих налетов. В конце февраля 1944 года они повторили свои атаки в виде нового ряда налетов. Это послужило поводом для радикальной и коренной перестройки организации производства вооружения: был создан так называемый "истребительный штаб" под началом Шпеера, министра по вооружению, который освободил из-под юрисдикции министерства авиации производство самолетов-истребителей, обеспечил его дополнительными материальными и людскими ресурсами. Он поднял объем производства до такой высоты, о которой нельзя было ранее и мечтать.

Однако результаты не были заметны вплоть до 1944 года. Причем летом 1943 года не было оснований для такого оптимизма. К налетам на авиационные заводы добавились также нападения на немецкую шарикоподшипниковую промышленность. Первый воздушный налет на Швейнфурт явился шоком для немецкого высшего командования. Если бы немецкая шарикоподшипниковая промышленность, наша ахиллесова пята, была разрушена или парализована, то тогда бы тяжело пострадало производство вооружения всего рейха в целом. В своих послевоенных записках Шпеер указывал на то, что в случае продолжения налетов немецкая военная промышленность за два месяца была бы существенно ослаблена, а за четыре месяца, вероятно, пришла бы в полный упадок.

Но к счастью, первый налет на Швейнфурт и Мсссершмитт-Регенсбург на деле оказался для врага просто несчастьем: цели достигли 315 "Летающих крепостей", 60 из них были сбиты, а более 100 повреждены. Впервые потери составили 16 процентов воздушных сил и 19 процентов от сил, участвующих в налете. Итак, одно из самых важных воздушных сражений для немецкой воздушной обороны окончилось благополучно. В нем участвовало более 300 самолетов-истребителей. Они собрались вместе в небе над зоной Франкфурта, вне пределов досягаемости истребителей сопровождения, а затем плотным боевым строем атаковали основную массу бомбардировщиков. Успех достался нам ценой гибели 25 самолетов, но отнюдь не 228, как сообщалось об этом в американских сводках. Части, атаковавшие Регенсбург, летели согласно плану в южном направлении над Альпами пересекли Италию и Средиземноморье, после чего приземлились на военных базах 9-й американской ВА в Алжире 24 августа из 147 бомбардировщиков "В-17", принимавших участие в налете, только 85 вернулись назад в Англию. Столь высокие начальные потери, которые нашли отражение в фильмах, описаниях и множестве воспоминаний, опубликованных гораздо позже, вызвали чувство глубокой подавленности среди американских летчиков и некоторого рода кризис в командных кругах. Подобные налеты более не предпринимались до тех пор, пока проблема не была решена с помощью истребителей сопровождения.

Между тем неудовлетворенность дневными результатами истребителей в воздушной обороне все возрастала и возрастала. Доводы и предложения высшего командования противоречили опыту и заявлениям командиров авиачастей. Причем эта разница во взглядах свалилась прямо на мою голову.

Зачастую я не мог принять какого-нибудь положительного решении, так как начинал ощущать недостаток личного боевого опыта. Вопрос — возможно ли вообще для командиров авиачастей, а также для их сослуживцев отстаивать насущные возникающие на передовой линии фронта требования перед своим начальством или отвергать их для своих подчиненных, если их личный опыт действительной службы устаревает?

По моему мнению, военный начальник, который экспериментирует с практическими результатами воздушных военных теорий и, кроме того, с положительным или негативным опытом других, принадлежит, вообще говоря, к научно-исследовательскому институту воздушных боевых действий, но никак не подходит для оперативного командования. Отсюда возникает потребность в офицерах, которые на своем собственном опыте знают, как нужно осуществить операцию, запланированную и руководимую ими, и чтобы добиться этого, им необходимо принимать участие сейчас и потом при исполнении их приказаний. Кроме того, даваемые ими указания должны основываться на личном опыте, а не только на опыте других лиц. Как бы то ни было, но это оказалось поводом для того, чтобы осенью 1943 года я снова принял активное участие в обороне рейха вопреки приказу.

Это случилось во время дневного налета американцев на сборочный завод Фокке-Вульфа подле Мариенбурга и Анклама тогда, когда они уже летели домой. Я узнал об этом из информации о ситуации в воздухе, поступившей от истребителей головной дивизии. Из Берлина их еще вполне можно было догнать. Я выбрался из-за своего канцелярского стола и сел вместе с моим напарником в "шторьх", стоявший наготове на гарнизонной спортивной площадке в Готтенгрунде, пригороде Берлина. Через несколько минут мы приземлились в Штаакене, среди наших "Fw-190", чьи двигатели были уже прогреты. Из принимаемых нами радиопереговоров истребителей нам стало известно о местоположении, курсе и высоте полета бомбардировщиков. Мы встретили "Толстую собаку"[5] в небе над Северными Фризскими островами и преследовали их вплоть до северной оконечности Гельголанда. По моим догадкам, там находилось от 200 до 300 бомбардировщиков. А нас только двое. Хоть я и был генералом истребительной авиации, но чувствовал себя очень маленьким, беспомощным и одиноким, несмотря на свой длинный список побед и на все приказы, которые самолично отдавал.