Личный друг Бога - Михаил Кликин

Редкие деревья напоминали корабельные мачты, за реи которых зацепились зеленые облака. На далеких холмах деревьев было больше — там начинался лес.

— Все здесь? — крикнула Фаталия. — Пересчитайтесь!

Глеб обернулся.

Никакого Хола не было и в помине. Ажурный купол остался в другой части Мира. Здесь же была ровная круглая проплешина, словно стартовая площадка ракет-зондов, — и призрачная, медленно вращающаяся кишка, напоминающая хобот усмиренного смерча. Она поднималась к небу — к черной трещине в каменном колпаке.

— Так мы под землей? — спросил Глеб.

Ирт удивленно на него посмотрел:

— Нет. Мы в Слое. Под землей живут гномы, пещерные огры и слепые зауры. Здесь их нет.

— А кто здесь есть?

— Потрошители, слэны-палачи, черные сироты, приходящие-во-снах и мозгопийцы.

— Смешно, — сказал Глеб, но, посмотрев на Ирта, понял, что тот и не думал шутить. — Что, именно так они и называются?

— Да… А у многих еще и названий нет…

— Ничего себе прозвища… — Глеб покачал головой. — Боюсь представить этих монстров… Не проще ли было иметь дело с Орденом Смерти, а не лезть сюда — к потрошителям и мозгопийцам?

— Не проще, — повернулась к нему Фаталия. — Убей Двуживущего — и ему на смену тотчас придут двое. Убей этих двоих — и будешь иметь дело с четырьмя… Монстры, по крайней мере, не умеют мстить.

— Да и не просто так мы сюда пришли, — добавил Ирт. — Здесь, в Слое, Танк создал убежище, куда не сможет проникнуть ни один чужак.

— И далеко ли оно?

— Не знаю.

— Ну хотя бы примерно. Сколько займет дорога?

— Туда нет дорог, — сказал Ирт. — Только Танк может перенести нас в убежище — из любого места Слоя, в любое время, за один миг.

— Будем ждать, пока он проснется?

— Да.

— А не боитесь, что Орден ворвется сюда?

— Нет… Уже нет. Посмотри на Хол.

Глеб перевел взгляд на круглую, словно бы заасфальтированную площадку.

Она трескалась.

Она покрывалась зеленью — будто зарастала шерстью.

А полупрозрачная кишка, свисающая с неба, становилась все тоньше, все призрачней.

— Танк спит, — сказал Ирт. — И в то же время он работает. Его здесь нет, но он сейчас с нами. Вот он лежит в волокуше, но есть еще один он — совсем в другом месте. Я знаю, что такое возможно, но я никогда не понимал, как это может быть. И я стараюсь не думать об этом — иначе я превращусь в безумца. А порой мне кажется, что если кто-то сумеет объяснить мне, в чем тут дело, — то моя голова попросту лопнет.

— Я тебя понимаю, — пробормотал Глеб, задумчиво глядя на разбросанные по равнине острые камни, в расположении которых чудился некий притягательный порядок. — Я тебя очень хорошо понимаю…

Солнце на стальной паутинке медленно опускалось к изломанному горизонту. Все темней делалось тяжелое небо — и словно провисало, как провисает без ветра парус. Издалека донесся глухой стук — будто сторож принялся отбивать колотушкой неспешный ритм шагов.

— Что это? — спросил Глеб.

— Не знаю, — ответил Ирт.

— Это стучит Сердце Земли, — сказал какой-то воин, сидящий неподалеку. — Мало кто его слышал, но говорят, что стук этот не предвещает ничего хорошего.

— Хватит болтать! — перебила солдата Фаталия. — Поднимайся и вставай в строй. Сейчас двинемся дальше.

— Куда? — спросил Глеб.

— Перейдем ближе к лесу, — ответил Ирт. — Нам потребуются дрова и колья. Много дров…

Это была странная — и страшная — ночь.

Солнце так и не ушло за горизонт. Оно просто потухло, будто светильник, в котором кончилось масло — маленькая искорка фитиля еще долго дрожала в глубокой тьме.

Звезд не было, только из трещин в просевшем небосводе сочился тусклый молочный свет.

Тревожно шуршала трава. Воздух не двигался — а она шуршала.

Ярко горели костры, высокое пламя гудело и рвалось вверх, горячий воздух уносил к небу снопы искр. В круге костров, на освещенном пятачке теснились вооруженные люди.

Никто не спал.

Кто-то готовил еду на весь отряд, кто-то обстругивал и заострял прочные трехметровые жерди; другие люди вкапывали получившиеся колья, отгораживались ими от близкой ночи.

Остальные — а их было большинство — работой не занимались. Держа наготове оружие, они стояли и смотрели во тьму. У каждого был свой сектор для наблюдения, и каждый понимал, что именно он может первым увидеть опасность.

И встретить ее…

На границе света и тьмы, там, где отблески костров смешивались с тенями ночи, что-то двигалось. Там, поймав отсвет огня, вдруг вспыхивали чьи-то глаза; там густая мертвая тьма расслаивалась на живые серые силуэты; там рвалось из глоток хриплое дыхание и сиплый рык.

— Здесь можно не бояться Двуживущих, — сказал Ирт, слушая ночь. Он сидел на краю волокуши, возле спящего Танка. Побелевшие пальцы его крепко сжимали длинную рукоять боевого молота. Рядом прилег Горр. Он был в зверином облике — и, кажется, стеснялся его, потому и прятался от глаз товарищей.

Или только от глаз Фивы?..

— И так — каждую ночь? — спросил Глеб. — Как же здесь можно выжить?

— Это окраина Слоя, дикие места, — ответил Ирт. — Там, где поселились люди, намного спокойней. Конечно, в лес ночью никто не отправится, но за частоколами, за крепкими дверьми и прочными стенами можно чувствовать себя в безопасности. Одиночки здесь не выживают. Крестьяне селятся вместе, огораживают деревни, ставят сторожевые вышки. Все больше Двуживущих приходит сюда, в Слой. Обычно они не заходят далеко, им нужна крыша над головой и еда. Они охотятся в окрестностях, а значит освобождают эти земли от чудовищ. Конечно, крестьянам это выгодно, хоть они и не слишком любят Двуживущих. А Двуживущие понимают, что им не обойтись без поселений, и потому не трогают крестьян. Порой даже и помогают им, ничего не требуя взамен… — Ирт замолчал, глядя, как один из бойцов тащит к огню вязанку хвороста. Потом продолжил:

— Здесь все, как в старые времена. Двуживущие и Одноживущие пребывают в согласии. Почему же такое невозможно там, за Холами, в старом мире? Неужели только потому, что он менее опасен? Неужели в этом суть Двуживущих: истребив одного врага, они начинают искать врага нового — даже среди бывших товарищей?

— Не забывай — Двуживущие здесь играют, — сказал Глеб. — Вражда, война — это способ развлечения, это смысл их существования в Мире.

— А предательство? Оно тоже — развлечение?

Глеб пожал плечами…

Высоко в небе медленно пролетели фиолетовые светящиеся шары, выстроившиеся клином. Движение их сопровождалось негромким посвистом.

— А это что за явление? — спросил Глеб, задрав голову.

Отвлеклись и многие бойцы. Фаталия тут же на них прикрикнула, швырнула в кого-то острой щепкой, до другого дотянулась мечом, шлепнула по бедру:

— Не зевать!

— Здесь много вещей, о которых никто не имеет представления, — сказал Ирт. — Мы только начали открывать этот мир.

Шары пропали, но Глеб по-прежнему смотрел в удивительное небо. И потому пропустил момент, когда зубастая черная лента выплеснулась из мрака, сжалась пружиной над пламенем костра — и, распрямившись, ударила в чернобородого гнома.

— Стоять на местах! — рявкнула Фаталия, бросаясь на помощь к сбитому с ног Гвирту. Гном катался по земле, пытаясь оторвать от себя змеевидное существо, ругался на своем языке, смешно дрыгал короткими ногами. Узкие челюсти неведомой твари щелкали, будто ножницы парикмахера, в сантиметра от лица Гвирта.

Взметнувшийся Горр стремительным прыжком перенесся к коротышке, опередив и Фаталию, и самого Богоборца. Острые когти оборотня полоснули черное плоское тело, тугой лентой обвившее Гвирта; мощные челюсти схлопнулись перед самым носом гнома — и откушенная голова змеевидного существа утонула во всклокоченной черной бороде.

Горр отскочил, плюнул в огонь куском мяса, остро глянул в близкую ночь — и нырнул за волокушу, на свое место.

— Ты молодец, — негромко сказал ему Ирт и отложил молот.

Глеб согласно кивнул и спросил:

— А что это за существо?

— Черная лента? Летучая змея?.. Ты можешь сам дать ей название.

— Ну, тогда… — Глеб хмыкнул, глядя, как ругающийся Гвирт пытается вытряхнуть из бороды мертвую голову твари. — Назовем ее Гномобородником.

— Как скажешь, Богоборец, — совершенно серьезно ответил Ирт, и поднял глаза к небу.

Там, в зените, медленно кружились светящиеся разноцветные спирали — странные колеса загадочной небесной механики.

Нападения случились еще трижды.

Один раз через костры прыгнула огромная рогатая кошка — и напоролась брюхом на выставленные рогатины. Оказавшиеся рядом бойцы не дали ей опомнится, вмиг изрубили мечами и, подняв тело на копья, швырнули его назад, в ночь.