Поцелуй страсти - Джейн Киддер

— Предупреждаю, вам не удастся выйти сухим из воды! — воскликнула Виктория. — Майлз привлечет вас к суду. Вас посадят в тюрьму, попомните мои слова! Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что похищение Кингз Рэнсома — серьезное преступление?

Хэррисон все с той же самодовольной ухмылкой покачал головой.

— Власти ничего не смогут мне сделать, Виктория, — хотя бы потому, что у вас нет доказательств. Ваши показания против моих, ваше слово против моего — вот что будет рассматриваться в суде. Если же вы упомянете о нашем сегодняшнем разговоре, я просто скажу, что такого разговора не было. Кому, как вы думаете, поверят власти — вам, взбалмошной женщине, или мне, человеку с безупречной репутацией?

— Кингз Рэнсом исчез! — вскричала Виктория. — Это уже само по себе достаточно весомое доказательство!

— Доказательство чего? Того, что лошадь украдена? Возможно! — хохотнул Хэррисон. — Только сей факт никак не доказывает мою причастность к краже. Кроме того, у меня есть отличное алиби. Вчерашний вечер я провел с другом, вернее… с подругой… с одной леди, которая будет просто счастлива подтвердить, что я всю ночь никуда не отлучался.

Виктория печально посмотрела на бывшего друга детства.

— Зачем вам все это нужно, Хэррисон? Или вы, лишив меня Кингз Рэнсома — моего самого драгоценного достояния, — хотите тем самым причинить мне боль? Скажите, вы поэтому отняли у меня коня?

— Ничего я у вас не отнимал. После того, как вы вышли замуж за Уэлсли, Кингз Рэнсом принадлежит ему, а не вам. Следовательно, я отобрал его у Уэлсли — точно так же, как он прежде отобрал вас у меня.

Виктория прикрыла глаза, пытаясь разобраться в странной логике Хэррисона, которая была сродни логике помешанного.

— Повторяю, вам не удастся выйти сухим из воды, — сказала она. — Не знаю как, но я сумею найти доказательства вашего преступления.

— А я повторяю, что в суде ваше слово будет стоять против моего, только и всего, — заверил молодую женщину Хэррисон.

— Не только ее слово, Гилфорд, — прозвучал низкий мужской голос.

— Майлз! — воскликнула Виктория и бросилась к мужу, стоявшему в проеме кухонной двери. — Как я рада, что ты здесь, со мной!

При виде Майлза, расположившегося так по-хозяйски в холле его дома, Хэррисон побагровел от бешенства. Схватив тяжелую вазу, стоявшую на подставке у парадной двери, он запустил ею в своего недруга и с воплем бросился в атаку.

Майлз оттолкнул прильнувшую к нему Викторию, зацепился за ее юбки и упал. В тот же миг на него налетел Хэррисон, и мужчины стали кататься по полу, награждая друг друга увесистыми тумаками. Победителем оказался Майлз, завершив драку добрым хуком слева. Хэррисон стукнулся затылком об пол, и в глазах у него на миг потемнело. Майлз уже поднимался на ноги, когда Хэррисон пришел в себя, нашарил на полу рядом с собой вазу, которая, как ни странно, не разбилась — и обрушил ее на голову американца.

Майлз ничком рухнул на пол, и Виктория в ужасе закричала. Потом, осознав, что теперь она и Майлз целиком во власти Гилфорда, молодая женщина принялась лихорадочно озираться в надежде найти хоть какое-то средство защиты.

Ее внимание привлекли две скрещенные старинные сабли, висевшие над дверью. Сорвав одну из них со стены, она направилась к Хэррисону, чертя перед собой клинком грозные круги.

— Немедленно бросьте саблю! — велел тот, поднимаясь с пола. — Вы ведь отлично знаете, что изрубить меня вам не удастся, поэтому лучше повесьте оружие на место, а то еще невзначай порежетесь!

— Ничего подобного, Хэррисон! — прошипела Виктория. — Это вас я порежу. Более того, я собираюсь вас убить.

Хэррисон рассмеялся, но — на всякий случай — попятился от рассвирепевшей женщины.

— Стало быть, вы собираетесь меня убить? — с ухмылкой осведомился он. — Оставьте ваши угрозы, миледи. Неужели вы думаете, что могли бы меня напугать?

— Изволите насмехаться надо мной, Хэррисон? Зря! — Виктория вытянула руку, и острие клинка оказалось совсем близко от груди Гилфорда. — Вы недооцениваете женщин, а они способны на многое, когда под угрозой жизнь любимого человека!

Гневно сверкая глазами и хлеща воздух клинком, Виктория стала наступать на Гилфорда. Тот, к большому своему удивлению, испугался не на шутку и снова попятился.

— Послушайте, Виктория, — пробормотал он, — бросьте эту штуку. Она, между прочим, основательно наточена.

Отступая перед взбешенной Викторией, Хэррисон совершил роковую ошибку — слишком близко подошел к распростертому на полу Майлзу. Внезапно тот схватил Гилфорда за лодыжки и дернул с такой силой, что хозяин дома рухнул как подкошенный.

Виктория с удивлением взирала на ожившего вдруг мужа, которого она только что так доблестно защищала. Между тем Майлз уже подмял под себя Хэррисона и принялся колотить его по лицу. Тот пытался сопротивляться, но ярость удесятерила силы американца, и скоро враг был окончательно повержен.

— Майлз, остановись сейчас же! — воскликнула Виктория, заметив, что драка перешла в избиение. — Прекрати, ты убьешь его!

Молодая женщина бросилась к мужу, чтобы остановить расправу, но в эту минуту распахнулась тяжелая парадная дверь, едва не сбив Викторию с ног. В холл влетел Джеймс Уэлсли и сразу же принял деятельное участие в событиях.

— Хватит, Майлз, достаточно! — проревел он, хватая сына за воротник и оттаскивая от избитого в кровь Хэррисона. Вцепившись в Майлза мертвой хваткой и притиснув его к стене, Джеймс держал сына так до тех пор, пока налитые кровью глаза молодого человека не обрели мало-мальски осмысленное выражение. — Довольно, Майлз, — повторил Джеймс, когда понял, что сын пришел в себя.

Майлз кивнул в знак согласия, подошел к Виктории, заключил ее в объятия и спрятал свое окровавленное избитое лицо в ее волосы.

И тут же холл родового дома Хэррисона Гилфорда наполнился людьми. В дом вошли местный бейлиф и его помощники. Представитель власти оглядел измазанное кровью лицо Майлза, затем посмотрел на лежавшего на полу Гилфорда и пожал плечами.

— Уж и не знаю, чем и кому я могу здесь помочь.

— Нет, вы можете и даже обязаны! — воскликнула Виктория. — Этот человек, — тут она ткнула пальцем в Хэррисона Гилфорда, — украл моего призового жеребца, а затем продал его какому-то иностранцу. Он сам мне в этом признался.

— Это правда, Гилфорд? — громовым голосом осведомился бейлиф у хозяина дома, который в этот миг приподнялся на локте.

— Разумеется, нет, — пробурчал, помотав головой, Хэррисон. — Эта женщина сошла с ума. Очень может быть, что она сама продала жеребца, а теперь возводит напраслину на меня, чтобы скрыть эту сделку от мужа.